Василий Головачев - Человек боя. Поле боя. Бой не вечен
– И все-таки выжил.
– В больнице врач посмотрел и говорит – хана, сердце не бьется… Но откачали. Как сказал потом врач, хороший мужик, между прочим, классный специалист, меня спасло именно то, что долбануло током. Организм как бы перестроился и не среагировал на угарное отравление.
– Интересный случай.
– Да уж, на всю жизнь запомнил. Поэтому я, наверное, и на электрошокеры реагирую не так, как другие, не сразу отключаюсь, а просто воспринимаю как самый обычный удар палкой.
Егор вспомнил сцену на допросе.
В кабинете следователя, куда его доставили из КПЗ, находилось три человека: красивый седоватый капитан, оказавшийся начальником милиции, молодой, но какой-то серый, замученный то ли жизнью, то ли болезнями следователь и верзила-омоновец с лейтенантскими звездочками. Видимо, это его подразделение и приезжало за Крутовым в Ковали.
Егора посадили на стул посреди комнаты, и следователь начал задавать вопросы, умело оперируя фактами происшествия на складе ГСМ. Было видно, что он хорошо знает, что именно там произошло.
Отвечал Крутов коротко, почти не задумываясь, гадая, зачем в комнате присутствуют еще двое милицейских начальников. Однако это он понял уже через минуту, когда в разговор вмешался капитан и задал тот же вопрос, что и следователь в начале разговора:
– Имя, фамилия?!
– Егор Лукич Крутов, – ответил Егор и, не удержавшись, добавил: – Вы же забрали мои документы, там все написано, или читать не умеете?
– Отвечать без рассуждений! На кого работаешь на самом деле?
– На китайскую разведку, – с иронией ответил Егор и тут же получил удар по уху, сбросивший его со стула.
– На кого работаешь, скотина?! Быстро!
Крутов полежал на полу, справляясь с головокружением и шумом в голове, потрогал ухо, глянул снизу вверх на возвышавшегося над ним, как башня, омоновца, спросил безразличным тоном:
– Ты случайно не бейсболист?
– Встать! – рявкнул капитан.
Егор встал, поднял глаза на лейтенанта.
– Еще раз ударишь, сверну шею, понял?
– Ты еще хамишь, паскуда?! – удивился начальник милиции. – А ну-ка, Онопченко, осади бандита!
Лейтенант шагнул к Егору, схватил его за плечо и попытался, надавливая на ключицу, усадить на стул. Крутов убрал плечо, перехватил мощную руку омоновца, мгновенно заблокировал предплечьем и нанес точный удар в шею, называемый в карате кодзеку – «коготь и крыло». Лейтенант дернул головой и, наверное, упал бы, не поддержи его Крутов. Егор отвел омоновца к столу и усадил на второй свободный стул. Сам же вернулся и сел на стул посреди комнаты. Все произошло так быстро, что ни капитан, ни следователь не успели среагировать, да и потом просто сидели и смотрели то на Егора, то на гаранта своей безопасности, закатившего глаза.
– Собака бешеная! – первым опомнился начальник милиции. – Ты что же это себе позволяешь?! Нападение на работника милиции при исполнении…
– Капитан, – проникновенно сказал Крутов, – тебе не страшно связываться с Конторой, в которой я служу? Она же от тебя мокрого места не оставит. Я же, со своей стороны, когда выйду, а я обязательно выйду, обещаю, что угрохаю весь твой сраный ОМОН, ворвавшийся ко мне в дом. Я таких вещей не прощаю. Может быть, лучше будем сотрудничать? Я ведь много чего могу рассказать о бандитах, отдыхавших на складе ГСМ. Это именно они напали на Ковали, чуть не застрелив деда и избив старуху.
Начальник милиции побледнел, глянул на растерявшегося следователя, и кто знает, что он предпринял бы дальше, если бы не вмешался пришедший в себя командир взвода ОМОНа. Он помотал головой, взревел и бросился на Крутова, доставая с пояса пистолет. Понимая, что сопротивление работникам милиции будет поставлено ему в вину, но не желая пассивно ждать избиения, Егор принял предлагаемый сценарий действий.
Не вставая со стула, он ударом ноги в живот остановил омоновца, а вторую ногу (прием «ножницы») впечатал ему в скулу. Верзила отлетел к столу, сбивая с него телефон, чернильный прибор и бумаги, но пистолет не выронил, обучен был таким вещам. Он, наверное, мог бы и стрельбу начать, однако вскочивший капитан остановил лейтенанта и вдавил кнопку вызова дежурного.
В помещение вбежали двое парней в камуфляже, за ними сержант милиции, и дело приняло другой оборот. Крутов отскочил к стене, выставил вперед ладони.
– Все, все, сдаюсь, давайте поговорим спокойно…
Но его схватили за руки, надели наручники и по команде лейтенанта начали избивать: один омоновец имел дубинку, второй – электрошокер. Зажатый в угол, Егор сопротивлялся некоторое время, разбив омоновцу лоб, а второму сломав нос, однако силы были не равны, в схватку вмешался лейтенант и, выждав момент, ударил Крутова по затылку рукоятью пистолета. Затем, упавшего, его с минуту били ногами, пока он не потерял сознание окончательно…
– Они что же, не поверили, что ты полковник? – помолчав, спросил Ираклий, когда Егор закончил рассказ.
Крутов качнул головой.
– Им нужен козел отпущения, на которого можно многое свалить. Они будут из кожи лезть, чтобы доказать мою вину.
– А ты действительно был на складе?
Крутов встретил заинтересованный взгляд магистра Ордена чести и вдруг под влиянием импульса, поверив в его искренность и достойное отношение, принялся рассказывать историю своего появления в Жуковском районе. Закончив, тут же пожалел о своей откровенности, не понимая, чем она была вызвана, но реакция Ираклия его несколько успокоила. Магистр Ордена чести остался задумчиво-спокойным, и в глазах его не было сомнений и недоверия.
– Да, влип ты крепко, – сказал он. – Им будет легко доказать, что ты был на складе, свидетелей – хоть отбавляй. И ты слишком много знаешь, чтобы они тебя выпустили.
– А ты случайно не интересовался, что за воинская часть прячется в лесах за колючей проволокой? И воинская ли?
– Кое-что слышал, – уклончиво ответил Ираклий, – но это лишь слухи. Говорят, что там находится какой-то военный полигон, оружие новое испытывают. Но сам я в тех местах не бывал и свидетелей испытаний не встречал.
– Понятно, – разочарованно пробормотал Крутов. – Действительно, солидная вывеска – полигон… если только не фальшивая. А я думаю, что фальшивая, потому что те, кто сидит в зоне, действуют слишком по-бандитски, не оглядываясь по сторонам. Настоящие армейские профи вызвали бы меня к себе или приехали бы ко мне и спокойно дали бы понять, что охраняют гостайну, я ведь не хрен с бугра, а все-таки полковник ФСБ… хотя и бывший. О чем мало кто знает. Ладно, разберемся. Знаешь, что меня поразило после нападения бандитов на деревню? – реакция сельчан. Как-то народ воспринял случившееся слишком просто, будто ничего особенного не произошло. Ну, постреляли, пошумели, избили кого-то, ну ранили… и все! Посудачили и разошлись.
– Привык народ к беспределу.
– Но ведь это страшно! Страна становится не просто криминальным «раем», но государством террора! В последнее время нас вызывали для захвата тер… – Егор осекся.
Ираклий смотрел на него с улыбкой, хотя взгляд его оставался строгим и оценивающим.
– Договаривай, хотя я и так догадался, что ты в пятом управлении работал, спецподразделение «АТ». Угадал?
– С умным человеком и поругаться приятно… – Крутов закрыл глаза, полежал немного, стиснув зубы, оживился. – Ты не из нашей Конторы, часом, коль знаешь такие вещи?
– Не из вашей, – засмеялся Ираклий, – но из родственной. И тоже полковник… в отставке.
Засмеялся и Крутов.
– Родственные души, значит? Жаль, О’Генри умер давно, а то написал бы о нас новеллу.
– Еще найдется литератор, напишет.
– Если выживем. Рассказал бы ты о своем Ордене, все же любопытно, чем вы там занимаетесь.
Раздался звук зевка. Беседующие оглянулись.
Спящий под простыней человек зашевелился, сбросил простыню, сел, помассировал затылок, глянул из-под тяжелых век на Крутова с Ираклием, сказал хрипло:
– Эй, вы, двое…
Крутов оглядел уголовника, вызывающего уважение не только габаритами и массивным, бугристым от мышц торсом, но и татуировкой на груди, изображавшей батальную сцену морского сражения, выколотую с большим мастерством. И взгляд у мужика был очень нехороший, недобрый, тяжелый, с легким флером безумия, говоривший о полном пренебрежении этого человека к нормам человеческого общежития.
– Подойдите, – поманил он приятелей толстым пальцем.
Ираклий хотел что-то сказать, но Егор опередил его:
– Сам подойди, если чего надо.
В камере установилась пугливая тишина.
– Я же говорил, оборзели, фраера! – негромко произнес темнолицый зек с татуировкой на плече.
– Что ж ты их не успокоил? – буркнул вожак, не поворачивая головы.
– Да мы…
– Засохни!
