Павел Корнев - Последний город
– Конвой по дороге перехватили, там одни одержимые были, – скривился я, когда набиравший высоту болид начало трясти. – Наших всех...
– Ясно, – ухватился сержант за поручень и уточнил у рядового: – Второй как?
– Живой пока.
Тряска закончилась так же резко, как и началась. После этого нас только несколько раз швырнуло из стороны в сторону, когда водитель маневрировал между активированными полями заградительных заклинаний. Сам полёт занял от силы минут пять, потом снова была болтанка, серия рывков и ускоренная выгрузка из гвардейского болида.
– Живее, живее! – делая отметки в лежавшем на коленях терминале, прикрикнул на подчинённых сержант. – Вторая «волна» приближается, а на нас ещё два квадрата! Шевелитесь!
– Кто здесь за старшего? – ухватив одного из рядовых за рукав, завертел я головой по сторонам.
Особого оживления на позиции не наблюдалось. Пара бойцов роты алхимической безопасности, болид, открытая крышка толстенного стального люка сбоку от бетонного кольца укреплённой огневой точки. Ну и зачем нас сюда привезли?
– Вон, лейтенант, – гвардеец указал на молодого парня в тёмно-синем УЗК, на нашивках которого темнело по чёрному трезубцу, и запрыгнул в транспорт, немедленно начавший набирать высоту.
Прикрыв лицо ладонями, я дождался, пока утихнет поднятый болидом песчаный вихрь, и присел рядом с Артуром. Дышит.
– Что?! – неожиданно взвыл заглянувший в люк лейтенант. – Как резервный контейнер пустой?! У нас так полсектора без второго эшелона останется! Ты понимаешь, что с нами сделают?! – Сплюнув на бетон, он выслушал подчинённого и вновь выругался: – Да какая разница, чей это косяк – наш или не наш?! Ну отправят слившего дюжину литров крови урода на «Плантацию», и что? Кому от этого легче будет? Мне с простреленной за невыполнение приказа башкой? Или тебе – в смертниках?
– Возвращаемся на базу? – напряжённо вглядываясь в сверкавшие у горизонта молнии, поинтересовался у командира второй рядовой – невысокий неординар лет сорока. – Успеем, поди, обернуться до второй «волны».
– Не успеем. Не больше десяти минут в запасе, – раздражённо мотнул головой парень. – Сколько крови из болида можно слить?
– «Десяткой» заправлять бесполезно. – Высунувшийся по пояс из люка ремонтник выключил закреплённый на обхватывавшем голову обруче миниатюрный светильник. – Можно чистую технической жидкостью разбавить, в болиде пятилитровая фляга этой гадости точно валяется. Но у нас и чистой нет.
– Марк Лом, третья рота, – отвлёк я лейтенанта от нелёгких раздумий. – Надо эвакуировать раненого...
– Резервный контейнер не повреждён? – мельком глянув на меня, спросил у ремонтника неординар.
– Вроде нет. Сейчас проверю, – скрылся в люке тот.
– Да послушайте! – уже не особо сдерживаясь, рявкнул я. – Надо...
– Тащи раненого сюда, – приказал подчинённому лейтенант и разложил вытащенный из кармашка УЗК нож. – Нет, сначала оборудование из болида. И ёмкости!
– Вы чего ещё?! – заступил на дорогу рядовому я. – Мы откомандированные оперативники Службы Контроля!
– Форс-мажор, – посмотрел на часы лейтенант. – Если не заполним дублирующий резервуар, с вероятностью до девяноста трех процентов отключатся генераторы «вуали» второго эшелона.
– Да плевать мне на вашу «вуаль», – заорал я. – Оперативники Службы Контроля обладают личной неприкосновенностью!
– Согласно директиве восемь-пять-тринадцать, – шагнул ко мне лейтенант, – в настоящее время я имею право совершать любые действия, направленные на предотвращение прорыва Хаоса. В том числе изымать кровь у кого бы то ни было. Всё ясно? Родственники получат компенсацию...
– Ну-ка назад! – выхватив излучатель, взял я на прицел направившегося к болиду бойца роты алхимической безопасности. Никто не может так поступить с оперативником Службы Контроля! Да, я – ординар, но что это меняет? Мы – элита, и если кто-то думает иначе – это его проблемы. – Назад, я сказал!
– Именем закона, единого для всех... – вытянул ко мне свободную руку лейтенант.
Левое веко вдруг загорелось огнём, колдовская метка расправленным серебром обожгла глаз, и я едва не потерял сознание от полыхнувшего в голове пламени. Нашедшие отклик в магической татуировке чары требовали повиновения, и лишь дикая злость позволила сохранить контроль над собственным телом. Рука дрогнула, палец сам собой утопил клавишу управления огнём, и энергетический разряд швырнул вновь отвернувшегося к болиду рядового на землю.
– Нет! – шагнул вперёд лейтенант, и левая половина моего лица взорвалась жуткой вспышкой боли.
От нестерпимого жара потемнело в глазах, и, уже валясь с ног, я вновь вскинул руку с «Пламенем». Судорога скрутила тело, вынуждая биться в непрекращающемся припадке, но, пока оставались силы, я заставлял себя удерживать излучатель и стрелять. В лейтенанта, в высунувшегося из люка ремонтника, просто в низкое небо. Чувствовать, как от расплавившейся колдовской метки запекается глаз, и стрелять.
Стрелять, стрелять, стрелять...
Не думаю, что отключился я надолго. На минуту, самое большее – две. Когда очнулся, никаких намёков на вторую «волну» ещё не наблюдалось. Разве что ветер усилился да непонятной затхлостью повеяло. И пыль вперемешку с песком в воздухе так и кружит.
Неуверенно поднявшись на ноги – левый глаз ни черта не видит, половина лица словно заморожена, – я добрёл до валявшегося без сознания Артура и поволок его к болиду роты алхимической безопасности. Надсаживаясь, затащил внутрь и только потом догадался проверить пульс. Пульса не было.
Да что ж за гадство такое!
Всё, приплыли! Теперь одна дорога – на «Плантацию». И о строгом режиме остаётся только мечтать, за такое сразу на органы разберут, без вариантов. Вдвоём с Артуром ещё можно было побарахтаться, а одного меня никто даже слушать не станет. Как только трупы обнаружат...
Трупы обнаружат?
Трупы обнаружат ещё не скоро. А значит – надо рвать отсюда когти и залечь на дно. Всё одно сейчас башка так раскалывается, что толком ничего не соображаю. А как оклемаюсь, можно и на Георга выйти будет. Хотя честно говоря, для Девятого департамента я интереса, скорее всего, уже не представляю. Спёкся...
Усевшись за штурвал болида, я минут пять разбирался с системой управления, потом запустил двигатель и рывком поднял машину в воздух. Резкий толчок болью отозвался во всём теле, и остаться в сознании удалось только чудом. А вот глаз открыть так и не получилось – обожжённое веко распухло, а от попытки прикоснуться к нему кончиками пальцев у меня едва не раскололась голова.
До крови закусив губу, я выровнял ухнувшую вниз машину и решил на будущее обойтись без экспериментов. А лучше – вообще не шевелиться. Просто вцепился в штурвал и замер.
На какое-то время это помогло. Болид довольно резво нёсся к городу, оставляя позади бетонную пустошь Ограды, почти не различимые в предрассветной серости ангары и медленно наливающиеся смертельным свечением резонаторы защитных полей. Больше всего беспокойства доставляли высоченные мачты громоотводов, но, к счастью, многие сигнальные огни пережили первую «волну» Хаоса, и мне вовремя удавалось их заметить.
Хватиться убитых гвардейцев пока ещё были не должны, и всё же, пролетая над укреплёнными островками огневых позиций, я замирал в ожидании всполоха энергетического разряда.
Но – пронесло. Болид беспрепятственно покинул Ограду, и стоило остаться позади полосе незастроенного домами пространства, я тотчас посадил транспорт на одном из примыкающих к жилому массиву пустырей. Вообще можно было лететь и дальше, но левая рука окончательно затекла и почти утратила чувствительность. Потерять управление в таком состоянии легче лёгкого, да и на болид жандармов нарваться ничего не стоит. А гвардейский транспорт объявить в розыск с минуты на минуту должны.
Осторожно выбравшись в распахнутый люк, я пару мгновений постоял, жадно глотая свежий воздух, а потом заглянул в зеркало заднего вида. Отражения прыгали и кривились, но и от того, что удалось разглядеть, едва не вывернуло наизнанку.
Всё просто – левого глаза не было. Было какое-то жуткое месиво обожжённой плоти, и только. К виску тянулся набухший жгут воспалённого рубца, кожа там вспухла и казалась мертвенно-бледной. Вот так дела...
Проверив автоматический инъектор, я ничуть не удивился – не так давно вставленный картридж подошёл к концу. Это ж сколько обезболивающего в меня вкачано? Неудивительно, что ничего толком не соображаю.
Излучатель вот прихватить не подумал. А зря – вещь в моём положении весьма полезная. Проще уж застрелиться, чем на стену от боли лезть, когда инъектор окончательно сдохнет.
А значит, пока в запасе есть хоть какое-то время, надо успеть отыскать надёжного доктора. Такого, который не продаст одурманенного наркозом пациента потрошителям и не вызовет, увидев уничтоженную колдовскую метку, жандармов.
