Илья Бердников - Вояж Проходимца

Мясо в моем рту постепенно размягчалось, уступая натиску слюны и зубов…

В тумане возникло несколько темных силуэтов, послышался плеск весел, негромкие голоса, и, одна за другой, три лодки прошли вниз по течению, минуя наш схрон. В лодках можно было различить фигуры гребцов и людей с оружием в руках.

Плеск стих, прошло еще несколько минут, и Лука махнул рукой гребцам, показывая, чтобы они выводили лодку из затоки.

— Мы возвращаемся, — негромко проинформировал он меня и Санька. — Будьте готовы высадиться на берег.

— Зачем нам возвращаться? — удивился Санёк.

— Эта погоня была определенно за нами, — пожал плечами Лука. — Самое мудрое действие с нашей стороны — вернуться в деревню и посмотреть, что там произошло. Возможно, появится шанс разжиться оружием. А то с одной винтовкой на всех путешествовать как-то неуютно.

Санёк беспомощно оглянулся на меня, ожидая поддержки. Я развел руками, показывая, что не собираюсь спорить с врачом, и штурман, горько вздохнув, улегся на наваленные в лодке мешки, всем своим видом показывая, что не сделает ни шага в сторону деревни.

Мне самому не совсем нравилось то, что предложил Лука, но я соглашался в душе, что его затея имела рациональное зерно, хоть и была довольно опасной.

Лодка вышла из зарослей и медленно пошла вверх по течению, отталкиваясь от воды заостренными перьями весел.

Глава 10

Ну дела! Ночь была!Их объекты разбомбили мы дотла!

Оставив лодку метрах в трехстах от деревни, мы осторожно передвигались по узкой, петляющей в джунглях тропинке. Я шел сразу за Лукой, замыкали цепочку Шварц и один из местных парней, которого звали Пасо. Другой парень, имени которого я не разобрал, ушел вперед, чтобы предупредить нас, если на пути окажется засада. Оказалось, что этих парней партизаны насильно «завербовали» в свой отряд, угрожая подвесить их над муравейниками, если не согласятся. Так что они с готовностью согласились, когда Лука тайком предложил им бежать из деревни вместе с нами. К сожалению, оружия им не выдали, так что вооружены они были только веслами из очень твердого дерева. Острые на конце и заточенные по краям, эти весла могли быть очень серьезным оружием в рукопашной схватке, особенно в умелых руках. Однако я предпочел бы иметь в своих руках дробовик или пистолет-пулемет. А еще лучше — вообще не попадать ни в какую схватку.

Пока что я держал наготове «кинжал», не выпуская, впрочем, лезвия, и надеялся, что Маня, шастающая рядом с тропинкой и тревожно нюхающая воздух, поддержит меня своими зубами.

Туман, по-видимому, решил понемногу оставлять здешние места: он потек, разбившись на истончающиеся струи, задерживаясь в более сырых местах, практически исчезая на возвышенностях. Сквозь поредевшую пелену стал виден тусклый солнечный диск. Лучи его еще не могли полноценно прорваться к земле, но уже пригревали, поднимая температуру воздуха.

Лука, шедший передо мной, остановился и поднял левую руку. Правой он держал наготове винтовку, которую реквизировал у одного из партизан. Из-за зарослей возник парень, которого посылали вперед, что-то пробормотал врачу, после чего тот поманил остальных к себе.

— Фернан говорит, что деревня пуста, можно идти. Не теряйте бдительности и помните: партизаны или нападавшие могли оставить снайперов-наблюдателей, чтобы те прикрывали их отход. Могут быть и мины или растяжки. Так что будьте внимательны. Следите за джунглями, но и под ноги смотрите. Двигайтесь пригнувшись, и желательно, чтобы между вами и джунглями было какое-нибудь препятствие, что-то, за чем можно укрыться. Если на непонятное что-то натолкнетесь, вещь какую-нибудь, подозрительный предмет — не спешите поднимать или пинать ногой, лучше позовите меня. Кто знает, возможно, здесь какие-нибудь неприятные сюрпризы остались, вроде противопехотных мин. Так что глядите в оба!

Лука снова пошел вперед, а я мысленно хмыкнул: выходило, что Лука действительно военный врач, причем — не из тех, кто засиживался в тылу. Интересно, он больше военный или все-таки врач?

Деревня представляла собой унылое и жалкое зрелище: из десятка хижин только пара остались целыми, остальные в той или иной степени были повалены и разворочены взрывами. Три из них совсем сгорели, и черные пепелища до сих пор исходили дымком, распространяя удушливый запах гари и жареного мяса. К общему букету ароматов примешивался кислый привкус пороха и еще чего-то, практически неразличимого. Наверное, так пахла смерть.

И трупы, трупы…

Мертвые партизаны лежали повсюду, словно их подкосила неожиданная смертельная болезнь. Только вряд ли какая-нибудь болезнь оставляет на телах сквозные дыры или отрывает конечности.

Я первый раз наблюдал такую картину, хоть и насмотрелся за последнюю пару лет всякого. Даже и думать не хотелось, какая здесь будет вонь через пару дней, когда в теплом и влажном тропическом климате тела начнут активно разлагаться. Выглядывая из-за посеченного пулями ствола дерева на краю джунглей, я вдруг почувствовал, что мне совсем не хочется входить в эту наполненную запахом боли и смерти, деревню.

— Картина невеселенькая, невеселенькая… — пропыхтел за моей спиной Шварц. — Полагаю, задерживаться нам тут незачем. Осмотримся — и к лодке! Вот только куда вездеход подевался?

Место, где ранее стоял вездеход, действительно пустовало. Это было неприятным сюрпризом: у меня все еще оставалась надежда, что его можно починить и выбраться на нем в Сьельвиван, чтобы исполнить все-таки мой злополучный контракт. Конечно, гораздо хуже было бы, если бы я увидел его взорванные остатки, но и отсутствие вездехода не прибавляло хорошего настроения.

Маня уже ускакала в деревню, шныряла между трупами, что-то сосредоточенно вынюхивала…

— Есть не начнет? — опасливо поинтересовался Шварц.

— Гиверы не едят человечину, — успокоил я его, — брезгуют, что ли? А вот то, что она спокойно там бегает, означает отсутствие опасности.

— Полезный зверь, — пропыхтел Шварц и покатился вверх по холму.

Бродя между разрушенными хижинами и брезгливо осматривая трупы, мы со Шварцем собрали целую охапку оружия, боеприпасов, амуниции, снесли найденное на большой кусок брезента, после чего уселись рядом, отдыхая. Мне совсем не хотелось говорить: малоприятное зрелище как-то отбило у меня охоту разглагольствовать. По правде говоря, моим настоящим желанием было как можно быстрее убраться от этой деревни, наполненной запахами гари и смерти. Несмотря на пустой желудок, меня сильно мутило, и липкий озноб то и дело пробегал по вспотевшей спине. Не гожусь я для таких зрелищ, слишком нежная натура, наверное. Не приведи Господь, еще сниться будут эти искаженные болью лица, покрытые крупными розоватыми мухами…

Тяжело дышащий толстяк тоже молчал, то и дело прикладываясь к найденной им ребристой фляге, наполненной водой из чудом уцелевшего в одной из хижин кувшина. На коленях он держал небольшой ящик с довольно неплохим (по словам Шварца) набором инструментов. Очевидно, что ящик принадлежал мастеру-оружейнику из партизан и был оставлен им при бегстве из деревни. А возможно, мастер просто лежал среди мертвых и не мог оспаривать то, что его инструменты перешли в пухленькие руки Фридриха Францевича.

Лука тем временем бродил по окраинам деревни, что-то высматривая, переговариваясь с сопровождающими его Фернаном и Пасо. Особенно долго он топтался на месте, где стоял вездеход. Наконец врач соизволил подойти ко мне и Шварцу, отослав Фернана куда-то в джунгли. Пасо тем временем вооружился винтовкой, после чего взобрался на одну из уцелевших хижин, очевидно для караула.

— Не все понятно, конечно, но кое-какие зацепки есть, — проговорил Лука, присаживаясь на край брезента и прикладываясь к фляге с водой, которую ему протянул толстяк. — Партизан явно застали врасплох: их трупов больше трех десятков, а противников — ни одного. Часть партизан добралась до лодок и ушла вниз по течению: ну их-то мы как раз видели, когда сидели в затоке. Нападавших было до десяти человек, вот только некоторые из них оставили довольно странные следы — очень уж глубокие, да и размер их обуви чрезмерно великоват для людей.

— Экзоскелеты, — равнодушно проговорил Шварц.

— Вот как? — Лука с интересом взглянул на толстяка. — Может, еще и модель назовете?

— Модель не назову, — спокойно ответил Шварц, поглаживая лежащий у него на коленях ящик, — но это не Шебек и не Вариус — слишком примитивные конструкции использованы.

— Может, Пион? — подал голос я.

Шварц поморщился, покопался в куче оружия и подсумков, вытащил какую-то исковерканную деталь, блеснувшую серебристым металлом на изломе: