Андрей Круз - Нижний уровень
— И что надеешься найти?
— Записи с камер. Вдруг сохранились? И вдруг эта самая Сатори на них попала, если крутилась возле школы?
— Хм… — Джефф задумался, затем кивнул: — Попытаться стоит, по крайней мере. Если бы у нас была ее фотография… Ладно, поехали. Я веду.
— Ну… давай ты, ладно.
«Сабёрбен» даже после моей не слишком трясучей «Тойоты» ощущался неправдоподобно плавным и вальяжным. Климат-контроль Джефф устанавливал на такую температуру, что я почти сразу замерз, как сел к нему в кабину.
Повез Джефф не через город, а вдоль берега, по Корредор Сур, что, в общем, и разумно. Поток машин был не плотный, двигались быстро, так что за пределы города выскочили уже минут через пятнадцать, крутанувшись на развязке над Корредор Норте. Дальше уже потянулись застроенные приличными домами пригороды и старые американские военные застройки, удивительно однотипные, служившие когда-то и казармами, и жильем для военнослужащих. Когда все это имущество отошло Панаме, оказалось, что лучше всего размещать в подобных местах школы и всякие прочие университеты вместе с их кампусами, и в результате получилось, что вся зона между границей города, Каналом и Бия Сентенарио превратилась в некий «учебный заповедник».
— У тебя есть какая-нибудь теория? — спросил Джефф.
— Теорий, как мух над дерьмом, но ни одна даже моей собственной критики не выдерживает, — сознался я. — Понятно только то, что все началось с того, что адвокаты Гонсалеса… или там ее подружка, которая молчала, спасли доченьку. Этого ребенка надо было бы задушить в колыбели, и тогда все погибшие были бы живы.
— Стива убили из-за пароля к ежедневнику? Как ты думаешь?
— Думаю, что да. Я очень многое объяснить не могу, но при этом доверяю в данном случае больше своей интуиции. И думаю, что они как-то узнали, что Стив получил доступ к ежедневнику. Они взяли его телефон, но, похоже, не смогли или не догадались заглянуть в почту. Вот эта самая запись о встрече с Сатори у школы каким-то образом для них опасна.
— Посмотрим.
Дорога пошла вдоль Канала, местами мелькали таблички, предупреждающие о том, что сюда из воды любят выбираться крокодилы, справа тянулась длинная «ураганная изгородь», а если проще, то обычный сетчатый забор. Затем показалось скопление длинных трехэтажных зданий, где и собрались все институты, академии и школы, собравшиеся в этом месте. А здания все, как один, друг на друга похожи — военная архитектура. Причем умная — над каждым этажом к стене пристроен наклонный козырек, по которому должна стекать дождевая вода. Для местного климата это единственный способ сохранить штукатурку нормальной, а то в городе, где ни покрасят, через месяц максимум выглядит стена так, будто за ней уже много лет никто не следит.
Дорога обогнула весь этот комплекс, собравшийся вокруг огромных зеленых газонов и окруженный футбольными, бейсбольными и прочими стадионами, и затем Джефф припарковал машину почти у входа в Академию. Время было неурочное, за детьми пока никто не приехал, и мест для стоянки хватало.
— Есть камеры, причем на все стороны, — сказал Джефф, оглядывая здание с улицы.
— Есть, — кивнул я. — Теперь бы знать, делают ли они вообще записи, а если делают, то сколько они хранятся.
— Школы обязаны делать по правилам. Вроде как на случай ловли педофилов и прочих маньяков, — просветил меня Джефф. — Я уже как-то с этим сталкивался. Другое дело, что нет никаких гарантий того, что нам кто-то даст эти записи смотреть.
Пропустили нас без особых проблем. В школе было тихо, шли занятия, но «принципал» Дэйвид Шварц время для нас нашел. Пригласил в маленькую переговорную у самого входа, внимательно выслушал и в доступе к записям отказал в категоричной, хоть и вежливой, форме. Настолько категорично, что даже желания спорить не возникло — все равно не поможет. Нам осталось только извиниться и отправиться к выходу. И лишь у самой машины меня догнала одна идея.
— Стой, есть вариант, — сказал я своему спутнику и полез за телефоном. — Этот Шварц американец, как и вся школьная администрация, так что попытаемся найти подход… И кстати, с Биллом Мерфи из DEA ты насколько знаком?
— Хуже, чем Стив, но знаком. Хочешь попробовать через него?
— Если у меня ничего не получится, будешь пробовать.
Номер Акосты нашелся быстро, ответил он сразу:
— Какие-то новости?
— У нас все время какие-то новости. Брю выманили из гостиницы, женщина. Возможно, удастся получить ее портрет с камер слежения. Но мне нужна помощь.
— Какая?
— Принципал Академии Бальбоа Дэйвид Шварц вам знаком?
— Не очень хорошо, но… в какой-то степени.
— Нам нужен доступ к записям с камер, что установлены в школе. Мы с ним говорили, но без успеха.
Было слышно, как Акоста вздохнул:
— Не удивлен. Шварц тяжелый человек. И упрямый. И хорошо знает законы.
— Нам очень нужны эти записи. Очень.
— Что там может быть?
Вопрос наверняка был задан лишь для того, чтобы выиграть время в разговоре. Акосте явно не хотелось связываться с мистером Шварцем.
— Там может быть портрет убийцы семьи Гонсалес. За которыми приехал Брю. Этот человек, судя по всему, подсел в машину где-то возле Академии Бальбоа.
— Хорошо. — Акоста сразу же решился. — Я попытаюсь что-нибудь сделать. Но сразу скажу, что ничего не обещаю. Шварц… к тому же у такого человека достаточно много людей, к которым он может обратиться, если ему причиняют неудобства. В том числе и в этом здании.
— Я это понимаю.
— Хорошо хоть так. Я перезвоню. И не думаю, что очень скоро. Ждите.
И отключился.
Хоть так.
— Что? — спросил ждавший окончания разговора Джефф.
— Ждем. Он попытается. Отвези меня обратно, что ли.
— Поехали. — Джефф даже дверь мне открыл. — Потом мне надо еще проблемы с телом Стива решать. Он всегда хотел, чтобы его похоронили в Белфасте, так что…
Обратно катили в полном молчании. Черт бы побрал этого упрямого и принципиального Шварца. Ведь достаточно понятно объяснили ему, зачем это все нужно, — нет, уперся. И уперся лишь потому, что «правила надо соблюдать». И у него есть такая возможность, и осознание этого факта тешит ему самолюбие, наверное. Имею право отказать — и откажу. И хоть трава не расти. А я просто чувствую, что будет эта самая Сатори на записи, будет, много у них камер. Не было, наверное, другого способа войти в доверие, родители Луис все же держали ее почти что в заключении и контролировали каждый шаг. А так вот сработало. Встань у забора хорошей школы, надень очки и соответствующий наряд — и все, даже подозрений ни у кого не возникнет.
Когда уже въехали во двор нашего офиса, Джефф нарушил молчание.
— Знаешь что, — сказал он задумчиво, — я бы поискал в Интернете какое-то сообщество детей-убийц, что ли.
— А есть такое? — удивился я.
— Понятия не имею. Но сейчас все есть. Где-то Луис нашла эту Сатори, так? А мне вспомнились сразу педофилы.
— В смысле?
Что-то он меня запутал, быстро, но сильно.
— Их действительно стало намного больше в последние годы. Активных, я имею в виду, действующих. И кто в этом виноват?
— Интернет?
— Разумеется. — Джефф собрался было заглушить двигатель, но передумал, сообразил, что в машине станет жарко очень быстро. — Их не стало больше вообще, но Интернет дал им возможность сбиваться в стаи, делиться информацией, прикрывать друг друга и находить способы знакомств с детьми. И тот, кто раньше боялся даже фантазировать, вдруг начал действовать.
— Согласен, — кивнул я. — Но о педофильских ресурсах, особенно в «луковой зоне», слышали все. А вот о чем-то подобном…
— Я не утверждаю, что это именно ресурс детей-убийц. Не думаю даже, что в мире достаточно таких детей, чтобы вообще догадаться искать друг друга. Но где-то они встретились. Где-то или Луис нашла эту самую Сатори, или наоборот. Все сходится, Луис все свободное время проводила в Интернете, японка появилась как преподаватель компьютерных же знаний. Никаких подозрений.
— Согласен. Но что и как искать — я не знаю.
— Я тоже не знаю. — Джефф помассировал свою бычью шею — к дождю у него всегда начинала болеть голова. — Если бы знал, то уже бы давно все нашел.
— Пошли, я отдам тебе компьютер Стива, мы сняли с него копию…
— Лучше мне дайте копию, а компьютер оставь Виктору, — прервал меня Джефф. — Может, он что еще в нем найдет, а я все равно в них ни черта не понимаю, буду читать то, что получится открыть.
— Ну… тебе виднее. Пошли.
Когда зазвонил телефон, я уже сидел в офисе и изучал заметки, которые Стив делал по нашей работе. В общем, ничего такого, чего бы уже не знал, найти в них не удавалось. Никакой информации он «для себя» не придерживал, все было ясно и просто. Ни в отправленных, ни в полученных письмах в его почте тоже ничего важного не попалось.
