Алексей Пехов - Последний Завет

— Очнись! — Герман пихнул Франца. — Быстро, пробираемся к Дуго!

Пилигрим между тем услышал взрыв порохового заряда, обернулся, заметил надвигающихся с фланга врагов и немедленно принялся стрелять в них. Один из Мегаников получил пулю в грудь и отлетел назад, следующая пуля угодила другому врагу в металлическую руку и отрекошетила в стену дома.

К счастью для Пилигрима, Ветродувы тоже заметили нападающих и переключили огонь на них. Несколько Мегаников рухнули под градом пуль, стрел и болтов. Остальные попадали на землю и открыли ответную стрельбу. Один из Ветродувов вскрикнул и упал, раненого тут же оттащили в сторону. Пулеметчик в здании перевел огонь на площадь, туда, где залегли враги, и длинная очередь срезала сразу двоих. Пистолет Пилигрима довершил начатое.

— Дуго! — Герман старался перекричать шум пальбы. — Где Ворон?!

— В здании! — Пилигрим неопределенно мотнул головой, перезаряжая обойму.

Пара охотников подвезла на тачке несколько круглых шаров. Не обращая внимания на обстрел и свистящие вокруг пули, люди положили по шару в нечто напоминающее огромные пращи, подожгли фитили и принялись раскручивать странные приспособления у себя над головой.

— Прикрой гранатометчиков! — Герман толкнул Франца. — Стреляй по окнам!

Госпитальер не стал спорить и принялся исправно нажимать на спусковой крючок. Короткоствольный автомат рыкал, задирал дуло к небу и плевался гильзами до той поры, пока пращники не запустили снаряды. Первый шар угодил точно в окно, откуда вели обстрел сразу несколько Мегаников. Оглушительно грохнуло, из окна повалил дым, и вражеская стрельба на время стихла. Второй шар ударился в стену дома, взорвался, и старая кирпичная кладка, не выдержав силы удара, рухнула, обнажая огромную дыру высотой в два этажа.

Пыли и дыма на площади прибавилось, и Герман, рванув Франца за плечо, побуждая подняться на ноги, побежал к зданию, где, по словам Дуго, засел Ворон.

Гранатометчики метнули новые шары. Снова грохнуло, дыма стало еще больше, и метатели пороховых зарядов, подхватив опустевшую тележку, бросились наутек…

Ворон засел на втором этаже, возле пулеметного гнезда. Кроме старшего охотника в комнате находился только пулеметчик. Он как раз менял пулеметную ленту, обернулся к новоприбывшим и подмигнул светло-голубым глазом, казавшимся особенно ярким на черном от гари и пороховой пыли лице. Затем пулеметчик повернулся, захлопнул крышку патронника и принялся стрелять, силясь хоть что-нибудь разглядеть в плотном пылевом облаке, повисшем над площадью.

— Хватит! Хватит! — взревел красноглазый мутант. — Куда палишь?! Все равно ничего не разглядеть!

Пулемет смолк, и Ворон обернулся к Герману и Францу.

— Что-то ты долго, — сказал он, свирепо разглядывая охотника.

— Раньше никак не мог, — ответил Герман, — был занят… Развлекался, знаешь ли, женщины, дешевое пойло…

Ворон помрачнел, повисла напряженная пауза. Потом Старший охотник заговорил, видимо, решил, что сейчас не лучшее время выяснять отношения и обращать внимание на дурацкие шутки.

— Рад, что ты пришел в чувство и оказался здесь. Готов помочь?

— Да, — коротко ответил Герман.

— Тогда берите на себя окно, в третьей комнате отсюда. Оттуда хорошо простреливается переулок. Твоему приятелю там тоже дело найдется.

— Что происходит? Почему Меганики на нас напали? — спросил Герман, прежде чем отправиться на позицию.

— Какая теперь разница?! — рявкнул Ворон. — Напали, да и все!

— Для меня есть разница, — ответил Герман, свирепо буравя его глазами.

На этот раз пауза была еще напряженнее. Некоторое время охотники, набычившись, стояли друг против друга, потом Ворон сделал вид, что потерял интерес к конфликту, и с некоторой ленью в голосе проговорил:

— Сам не знаю! Они, прежде чем стрелять, орали, что мы сперли у них какую-то книгу. Кто-то пальнул, ну и понеслось.

— Какую книгу? — удивился Франц.

— Говорю же — не знаю! — Ворон высунулся в окно, выстрелил и тут же нырнул обратно, пуля немедленно ударила в деревянную раму. — Давайте быстрее к окну, не до разговоров сейчас!

Герман кивнул, ухватил потерявшегося от всего происшедшего за последнее время Франца за предплечье и потащил за собой…

— Темнеет, — вздохнул Франц и сменил магазин в автомате. — Этот последний.

— Все равно скоро отходим, — сказал Герман, — ночью нам не выстоять.

Бой, то затихая, то вновь разгораясь, длился с полудня до самого вечера. Меганики всегда были очень настырными ребятами, но сейчас они, кажется, превзошли самих себя. По подсчетам Германа, вражеский клан лишился в уличных боях не меньше сорока человек, но, несмотря на потери, они все равно намеревались полностью стереть с лица земли клан Вет-родувов. Выглядело такое кровожадное упорство по крайней мере странно.

“Они, прежде чем стрелять, орали, что мы сперли у них какую-то книгу…” — вспомнил Герман слова Ворона. Какая книга стоит таких жертв? Что-то раньше Герман не замечал в Меганиках столь явного стремления к чтению.

На Миттельштрассе и Доннерштрассе продолжались бои, но Ветродувам пока удавалось сдерживать натиск противника. Во время небольшой передышки пришел Ворон и с сожалением в голосе сказал, что сегодня клан потерял больше пятидесяти человек.

После краткого затишья бой возобновился с новой силой, Ветродувы почувствовали, что силы неравны — атака Мегаников была стремительной и яростной. Им пришлось отойти на целых четыре здания в глубь Нидеррада.

В дом, где они засели, неожиданно ворвался Густав, держа наперевес “дуру”, стреляющую огненными цилиндрами, сказал, что всех женщин, детей и раненых уже спрятали в Убежище, и теперь он намеревается положить пару десятков Мегаников лично. Ворон тут же отослал его обратно к старой мэрии, сторожить подступы к Убежищу.

Густав недовольно заворчал, погрозил неизвестно кому кулаком, выругался писклявым голоском, но приказу все же подчинился: у всех, кроме Германа, Старший охотник вызывал смутный трепет, и дело было не только в его необычной внешности.

Когда перестрелка стихала, Франц по мере сил и опыта помогал раненым, пока не подходили парни с носилками или волокушами и не оттаскивали тех, у кого был шанс выжить, в Убежище.

К концу дня Госпитальер без всяких колебаний отвечал выстрелом на выстрел. И пускай почти все пули проходили мимо цели, Герман одобрительно кивал ему — мальчишке, кажется, удалось перебороть свой страх. Такие вещи требовали одобрения. Он знал по собственному опыту, как важен порой бывает один простой кивок, призванный внушить зеленому юнцу уверенность в собственных силах.