Анатолий Дроздов - Непрощенные

В деревне Люба нашла Степана. Это был высокий мужик, заросший бородой по самые глаза. На все доводы Любы он отвечал одно:

– Знать ничего не знаю! Моя корова!

В глаза ей мужик при этом не смотрел. Люба поняла, что уговаривать бесполезно, и пошла по хатам. От соседей узнала, что Степан купил корову у проходящих людей, причем дешево. Люба спросила, где найти участкового. До деревни, где он жил, оказалось пятнадцать километров, Люба одолела их к вечеру. Участкового дома не оказалось, Люба осталась ждать. Она не ела целый день, от голода ныло в животе и кружилась голова, но Люба была девочкой упорной.

Участковый явился затемно. Это был мужчина лет тридцати, худой и усталый. Он выслушал гостью и распахнул калитку.

– Заходи!

Жил участковый один. В его холостяцком жилье было сумрачно и не прибрано. Участковый принес из сеней сало, достал хлеб, они поужинали. После чего Люба взяла веник и стала мести – за еду следовало расплатиться. Участковый следил за ней, не мешая. Подметя полы, Люба вымыла их.

– Где ваша жена? – спросила, закончив.

– Сбежала! – ответил хозяин. – Не захотела жить в деревне.

– Найдите другую! – посоветовала Люба.

– Некогда! – вздохнул участковый. – Да и как найти? Вдову брать не хочется, а для девок я старый.

– Ничего не старый! – возразила Люба. – В самый раз!

– Пойдешь за меня? – обрадовался участковый. – Ты мне нравишься.

– Нет! – ответила Люба. – Рано мне! Всего пятнадцать, я учиться хочу.

– Тогда давай спать! – вздохнул участковый.

Он предложил ей кровать, но Люба отказалась. Устроилась на лавке – нечего хозяина стеснять! Был и другой резон. Участковый положил на нее глаз, вдруг вздумает чего? Лавка размещалась рядом с дверью, если что – выскочит. Тревожилась она зря. Участковый оказался мужчиной порядочным, не приставал. Утром пригнал колхозную бричку, они сели и отправились за Лыской.

– Купил я ее! – упорствовал Степан. – Моя корова!

– Почем купил? – сощурился участковый.

Степан помялся и назвал цену.

– На рынке корова в два раза дороже стоит! – сказал участковый. – А то и в три. Знаешь?

Степан кивнул.

– Значит, не мог не понимать, что ворованная. Будем оформлять протокол. Под суд пойдешь – за скупку краденого.

– Товарищ милиционер! – Степан бухнулся на колени. – Христом Богом прошу!

– Сволочь ты! – сказал участковый. – Бога вспомнил, а сам детей на голод обрек. Вдову обокрали! Девчонка три района прошла, одна, по лесам, а ты даже не покормил! Куска хлеба пожалел! В Соловки пойдешь – по этапу!

Степан зарыдал. Заплакала его жена, к ней подключились дети. Любе стало их жалко.

– Не надо суда, – попросила участкового. – Пусть отдает Лыску – и ладно.

– Добрая ты душа, – вздохнул участковый. – Я бы посадил. Впрочем, как знаешь…

На обратную дорогу ушло два дня. Лыске нужно было пастись, ее следовало доить. Люба сделала из бересты кружку, сцеживала в нее молоко, тем и питалась. Ночевала у добрых людей, платила молоком – у Лыски было много. В родную деревню они вошли к вечеру. Пронырливые мальчишки, заметив их издалека, разнесли весть. К дому Люба шла сквозь строй соседей, гордо подняв голову. Следом трусила Лыска. Мать выбежала им навстречу.

– Доченька…

Она обняла Любу, затем склонилась и поцеловала ей руки. Люба смутилась.

– Смотрите, какая у меня дочка! – сказала мать смотревшим на них мужикам. – А вы… Бабы вы! Хуже баб!..

Окончив десятилетку, Люба поехала в Москву – учиться дальше. Сейчас было можно. Братики подросли и помогали по хозяйству, Лыска принесла телочку – семья не голодала. Помимо коровы имелся кабанчик, два десятка курей. Жизнь менялась к лучшему, в стране стало сытнее. Мать свезла на базар поросенка, купила дочке ботинки и платье, дала денег в дорогу. Расставаясь, мать плакала, Люба утешала как могла. Она нисколько не волновалась за будущее: в СССР все дороги открыты! Так и вышло. В институт Люба поступила легко – даром, что ли, по математике в школе первой была, получила стипендию. Сыграла роль и рекомендация райкома комсомола. Учиться было интересно. Люба сдавала зачеты и экзамены, занималась спортом – ей это нравилось. Сильная и ловкая от природы, Люба хорошо бегала, ходила на лыжах, стреляла из винтовки. Нормы ГТО выполнила без труда. Ее избрали в комитет комсомола, поручили спортивный сектор – справлялась. Годы учебы пролетели незаметно. Люба готовилась к госэкзаменам, когда за ней прибежали. В кабинете декана ее представили высокому, худощавому мужчине в добротном габардиновом костюме. Выполнив эту миссию, декан вышел. Гость (он назвался Николаем Сергеевичем) предложил Любе сесть и стал расспрашивать. О родителях, братьях, учебе, комсомольской работе. Люба отвечала, не понимая, чем вызван интерес. Тем более что Николай Сергеевич ничего не записывал, только кивал и смотрел ей в глаза.

– Вот что, Любовь Петровна, – сказал он, когда Люба притомилась. – Я из НКВД, подбираю кадры. Вы нам подходите.

– Я же математик, – удивилась Люба.

– Математики и нужны, – улыбнулся Николай Сергеевич. – Так как?

– Не знаю, – призналась Люба. – Я собиралась учителем.

– Соглашайтесь, – сказал гость. – У нас хорошо. Служба трудная, но почетная… И ответственная. Дадут звание, оклад, паек… Учитель столько не получает, а пользу стране вы будете приносить большую.

Люба подумала и согласилась.

Для начала ее отправили в школу. Та располагалась в лесу за высоким забором. Внутри огороженного пространства находилось здание помещичьей усадьбы, вокруг теснились флигеля, в которых жили курсанты. Их учили работать на рации, шифровать донесения, скрытно передвигаться по местности. Курсанты совершали марш-броски, стреляли из пистолета и винтовки. Люба успевала по всем дисциплинам. Для математика шифры не представляли труда, а в спорте она и раньше успевала. Курсы Люба закончила с отличием, получила звание сержанта госбезопасности, что соответствовало званию лейтенанта РККА, и направление на службу в Минск. В столицу Белоруссии Люба прибыла 21 июня, а назавтра грянуло…

В третий день войны Любу вызвали к начальству.

– Вот что, Попова, – сказал капитан с лицом, опухшим от бессонницы. – Шифровальщиков и радистов у нас хватает, а вот с диверсионной подготовкой, как у тебя, раз – и обчелся. Немцы наступают быстро, остановить их пока не получается. Будем забрасывать группы в тыл врага, они сейчас формируются. Чтоб не тащить рацию через линию фронта, выедешь сегодня – в разведотделе скажут куда – под видом учительницы. Диплом у тебя на руках, направление сделаем – не подкопаются. Освоишься, осмотришься, остальная группа присоединится потом. Документы, инструкции, рацию, деньги – все получишь в отделе. Вопросы есть?