Чёрный ратник - Макс Гато
— А… ну, неудобно немного, — ответил я. — Но мы вряд ли будем сражаться верхом. Экипировка не та, да и местность здесь плохая.
Я открыл карту и увидел отмеченную на ней Кузнечиху. Как я и предполагал, рядом были горы, а вокруг лес. Так что лошади были нужны только для путешествия.
Ярослава явно была неудовлетворена моим ответом. Она сжала губы и сверлила меня взглядом. Соловьёв, как ни странно, тоже молчал, нахмурившись.
— Иван едет с рыжей, — осознал я наконец, о чём они спорили по-настоящему. — По понятным всем причинам.
Ярослава надулась и мотнула головой. Иван тут же заулыбался, а Соловьёв облегчённо выдохнул:
— Спасибо.
— Рано благодаришь, дружок, — произнёс я, разглядывая снаряжение Соловьёва. — Ты вот что мне скажи, с каких пор ты лучник?
Я смотрел на резной лук из белого дерева в чехле на лошади Соловьёва и понимал, что все мои планы по отправке этого аристократика в авангард рухнули.
— С рождения… — осторожно произнёс Соловьёв.
— Допустим. А щит твой где?
— Не понял, — ответил Соловьёв. — Я же использую ауру.
— Это хорошо, — удовлетворённо кивнул я. Хотя бы один из моих соратников умел пользоваться аурой. — А что будешь делать, когда она истощится?
Соловьёв смотрел на меня, и я прям видел, как в его глазах медленно появляется понимание.
— Я бы вообще и Ярославе и Ивану тоже по щиту выделил, но у них был свой стиль ведения боя. Рыжей лишний вес будет мешать, а Иван… — я взглянул на простолюдина, который мечтательно смотрел то ли на седло, то ли на рыжую. — В общем, Иван — это Иван.
— Слушай, я уже не успеваю, — неожиданно для меня признал мою правоту Соловьёв. — В следующий раз.
Действительно, час на сборы подходил к концу, и нам пора было отправляться. Мы и так были среди последних.
— Значит в следующий раз, — повторил его слова я.
Вот только где-то внутри зародилось нехорошее предчувствие. Но портить настроение бойцам я не стал.
Я быстро взглянул на карту. Дорога до Кузнечихи могла занять целый день. Это ещё если по пути не случится каких неприятностей. Я ещё раз внимательно осмотрел моих соратников и покачал головой.
— По коням! — скомандовал я.
У нас и так было всего три дня на Испытание. И отсчет уже пошел.
Глава 11
Москва, Императорский дворец, покои второго наследника.
Покои Льва Александровича не походили ни на что во всем дворце. В них не было ни позолоты, ни гобеленов, ни тяжёлых портьер, поглощающих свет. Это была круглая башенка, больше похожая на гигантский колодец, уходящий в небо. Стены были выложены гладким, отполированным до блеска камнем.
Ни единой картины, ни единого ковра. Лишь у стены стояла низкая кровать, застланная простым полотном.
Воздух в них был неподвижным и прохладным, без запахов — ни ладана, ни цветов, ни воска для мебели. Здесь царила стерильная, почти могильная чистота.
В центре покоев на каменном полу сидел Лев. Он не видел камня вокруг и не видел стен.
Можно было подумать, что он изгнанник в собственном доме. Но нет. Он мог получить мягкие меха, ковры, удобную постель, шёлковые одежды и вереницу слуг.
Он сам отказался от всего этого. Всё это было ему просто-напросто не нужно. Лев невольно коснулся своего лица, вспоминая тот день, когда отец забрал его дар.
Провидец, рождённый в имперской семье: сын, инструмент, угроза. Он был много кем, но в первую очередь угрозой. Отец лишил его глаз вместе с даром и сделал всё, чтобы видения сына не могли нарушить хрупкий баланс сил.
Но мир Льва был иным. Он был соткан из звуков, которые для других были бы тишиной: тихого гула магических потоков, пронизывающих стены дворца, далёкого эха шагов стражи, шёпота и пылинок, падающих с потолка.
Он чувствовал мир как гигантскую паутину, где каждое событие, каждое решение отзывалось тончайшей вибрацией. Он мог слышать магию. В конце концов, кто сказал, что провидец только заглядывает в будущее? Как оказалось, иногда он ещё и вслушивается в него.
Пальцы Льва лежали на коленях неподвижно. Его лицо, обрамлённое тёмными волосами, было спокойным и пустым. Глаза, лишённые зрачков, казались двумя кусками бледного мрамора, устремлёнными в никуда.
Нет. Это не он был слеп. Он был зряч в мире, где все остальные прозябали во тьме.
И потому он почувствовал приближение отца задолго до того, как тяжёлые дубовые двери в основании башни бесшумно отворились.
Это была не вибрация шагов, а скорее искажение. Там, где должен был быть ровный поток реальности, возникла золотая воронка, поглощающая все случайности, все возможности. В паутине судьбы его отец был не нитью, а ножницами.
Лев не пошевелился и не повернул головы. Он лишь сгорбился, стал дышать чуть ровнее, чуть проще и слегка склонил голову набок. Маска простого несчастного слепца должна была быть безупречной.
Император вошёл без стука, и его шаги по каменному полу были тяжёлыми и полными неоспоримой власти. Он остановился в нескольких шагах от сына. От него пахло холодным металлом, старым пергаментом и золотом. Но не золотом монет, а золотом ауры. Ауры способной устанавливать безапелляционный контроль с помощью клятв и силы.
— Сын мой, — голос императора был низким, бархатным, отшлифованным годами публичных выступлений и тайных приказов. В нём звучали ноты заботы и отцовской усталости.
Лев мог бы усмехнуться, но малейшие изменения в нём сразу бы бросились в глаза. Не только отец носил совершенную маску.
— Отец, — Лев склонил голову в сторону источника звука, изображая почтительную внимательность.
Его собственный голос был спокойным и лишённым эмоций. Эмоции для него были уязвимостью.
— Я так редко навещаю тебя, прости старика, — в словах императора послышалось искреннее сожаление. Сожаление отца, скучающего по сыну. — В последнее время дел невпроворот.
Император сделал паузу, давая своим словам насытить прохладный воздух. Лев когда-то сам хотел верить, что сожаление отца было искренним.
— Я понимаю, — спокойно произнёс Лев, изображая на лице едва заметную улыбку. — Ваши заботы — заботы всей империи.
— Именно так.
Император медленно прошёлся по кругу. Его взгляд скользнул по голым стенам с едва заметным презрением. Для него, человека, видящего лишь материальный мир, эти покои должно быть казались кельей сумасшедшего.
— Иногда эти заботы принимают неожиданный оборот, — произнес император.
Лев оставался неподвижным.
— Я пришёл к тебе узнать о здоровье.
— Всё хорошо, — тихо произнёс Лев, — вашими молитвами.
— Я бы хотел узнать кое-что, — император тщательно подбирал слова. — Есть вопрос, с которым не справляются ни шпионы, ни ратники. Вопрос, требующий иного…
