Повелитель Теней. Том 4 - Илья Сергеевич Модус
Если брать за последние истерзанные огнем и мечом змеистые тела с кожаными крыльями и дьявольски острыми когтями.
То, что они не уступают в крепости лучшим клинкам нашего отряда проверили на себе Люция и Элли.
Правда, если первая отлетела в сторону после того как патриарх гнездовья пробил ее лапой насквозь, то вот доспехи драконессы обзавелись глубокими царапинами.
То ли Элли так любила свой доспех, то ли конкретно черный цвет шкуры самца-виверна ей не по душе, но дракоша с огромным желанием и бесконтрольной яростью месила в кашу своего противника.
Натурально в кашу!
Кровь, кишки, мозги — все это украшало трупы уродливых созданий, отдаленно напоминающих драконов.
И у меня закрадывается нехорошее предположение…
Виверна.
— Когда началась Последняя Война, то драконам, которые обитали на Аурхейме, предлагали присоединиться к одной из сторон, — пояснил Олегус. — Но, по каким-то своим причинам они отказались.
— Почти все, — поправила Ликардия оборотня. — Некоторые драконы участие в войне принимали. Причем за коалицию трех рас воевало побольше, чем на стороне Темной Армии.
— Поговаривают, что Практики создали виверн из детенышей драконов, которые воевали за людей, эльфов и гномов, — продолжал Олегус.
— Создали? — уточнил я.
— Таких существ никогда не существовало в Аурхейме до Последней Войны, — пояснил оборотень. — А то, что виверны воевали исключительно на стороне Практиков и демонов, вывод очевидный.
— Не было, но вот только сейчас они — большая проблема для многих регионов, где эти твари гнездятся, — подключился Фратер. — В Хейме есть целые королевства, которые были уничтожены вивернами, которые расплодились так, что пожирали не только скот, но и население деревень, мелких городов, а потом и вовсе обосновались в одном городе-государстве, пожрав его жителей.
— Мой отряд как-то брал заказ на истребление гнездовья виверн, — признался Олегус.
— Судя по тому, что ты не рвешься в этот бой, дело прошло плохо? — поинтересовался я.
— Из ста бойцов в нашей стае осталось чуть больше десятка, — поведал оборотень. — А виверн было всего две.
— Примерно по сорок пять душ на убийство одной виверны, — прикинул я. — Неслабые противники, получается…
Еще больше уважения вызывает то, что наша драконесса в одно едало покрошила почти все гнездовье.
При том, что ее душа вообще-то повреждена.
И особо сильную магию она не может «кастовать».
Как и превращаться в дракона.
Поэтому просто превращает противника в фарш.
— Если бы, — глухо произнес Олегус. — Мы не убили ни одной виверны. Лишь ранили немного…
А вот сейчас еще больше зауважал Эллибероут.
Выходит, она сильнее сотни оборотней?
Нет, даже не так.
Сотня оборотней не справилась и с двумя вивернами.
Элли с легкостью прикончила трех самок и сейчас натуральным образом, схватив за хвост, колотила виверной-патриархом о каменные булыжники.
И все это — в гроте давно заброшенной каменоломни, из которой добывали материал для строительства нескольких замков в северной части Восточной Провинции.
— Ну что вы наговариваете! — Корделия оказалась рядом с нами, болтая с набитым хлебом ртом. Интересно, ей кто-нибудь говорил, что если будет жевать столько мучного, то ее разнесет как бегемота? — Виверны — хорошие. Жрут, правда, все подряд, да порой убивают ради забавы…
— В каком смысле «ради забавы?» — охренел я. — Животное убивает ради защиты территории, потомства, чтобы пожрать, ну или если его натравил хозяин…
— А виверны еще и когда им скучно, — хихикнула магичка, которая продолжает выглядеть как бревно с рыжей листвой. — Тяга к убийству у них в крови… Но почти всегда они сжирают своих жертв.
— Надо понимать, ты запечатала это гнездо несколько лет назад для того, чтобы виверны твой стратегический запас хлебушка не сожрали? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как магичка прячет во рту корку одной краюхи и, словно из воздуха достает еще одну.
По словам Эллибероут — это не пространственный карман.
Это вообще что-то хрен пойми что такое.
Судя по всему девица обладает набором уникальных заклинаний, с которыми разобраться не может (или не хочет) даже черный дракон.
От этого мне еще больше не по себе, чем от мысли, что рыжуля придуривается и может копаться в моей бестолковке.
— А они могут сожрать мой хлебушек! — погрозила Спинсриф мне пальчиком. — Всеядные же! Чем больше виверна кушает, тем быстрее растет.
КРАК!
С треском произошло то, чего многие так ждали.
Треснул череп патриарха.
Не камень, ни своды шахты, а именно голова виверны.
Со свистом двуручный клинок отсек голову твари, а драконесса, с ног до головы залитая черной кровью убитых тварей, неспеша, но явно демонстрируя не позерство, а усталость, направилась в нашу сторону.
— Знаешь, подруга, если у тебя есть желание ходить обмазанной разной липкой дрянью, то не обязательно крошить на куски виверн, — заметил я. — Могла бы и попросить меня…
Драконесса остановилась напротив меня.
Еще никогда ее взгляд не был таким холодным и равнодушным.
— На твоем месте я бы не тратила время на шуточки, а тренировалась, — посоветовала она. — Потому что я — восстанавливаюсь. И когда это, наконец-то, произойдет…
— Да-да-да, мы сойдемся в яростной битве не на жизнь, а на смерь, — устало вздохнул я. — Знаешь, раньше ты была более коммуникабельной.
— Раньше ты не якшался с ублюдком, которого обещал убить, — отрезала она, протиснувшись мимо меня к выходу. — Если вам что-то нужно от этих тварей, то советую спустить сперва кровь — она как кислота. Не забудьте яйца уничтожить, иначе эти твари возродятся. Впрочем, можете уйти, я сделаю все сама.
— А каменоломня переживет твою «самостоятельность»? — уточнил я, смотря на драконессу.
Потому как спасти это местечко было нашей обязанностью — для этого из Беркруда специально прислали всадника, чтобы перехватить нас у форта Таут, подрядив на очередное «сверхважное задание».
Потому как, оказалось, ВНЕЗАПНО, что печать на этой каменоломне сломалась.
И виверны, проспавшие несколько лет, решили порезвиться.
Хотя я очень сильно сомневаюсь в том, что вот так просто могла прийти в негодность печать, которую поставила маг третьей категории.
Пусть и самую капельку безумная.
— Маловероятно, — открытым текстом сообщила драконесса. — Я расплавлю камень, чтобы не мараться о яйца этих выродков.
— Тогда ты свободна, — произнес я. — Мы тут сами.
— Ну попробуйте.
И пошла как ни в чем ни бывало.
Вот будто мы все — муравьишки, которых прикончить может любой стакан воды, пролитый на муравейник, а она — та самая стерва, что эту воду в наш домик и готовится вылить.
Ну, не сработало с ней объяснение, что не намерен я слушать Иуду — кто вообще будет доверять парню с подобным именем?
Уж точно не христианин.
Несмотря на то,
