Оборотный город. Трилогия - Андрей Олегович Белянин
Помело, словно норовистый арабский жеребец моего дядюшки (скотина, каких поискать, но я привык), споро несло меня, не спрашивая направления и не размениваясь на указания скорости, не заботясь о моём удобстве, не задумываясь о важности всего предприятия и ничего не предпринимая для ускорения всего процесса…
А смысл? Ну влечёт меня куда-то волей рока, так надо лишь поверить, что всё это в «руце Божьей», и дело с концом! Кто я такой, чтоб спорить с Божьим провидением?! Да никто! Вот и не спорю, а скромненько иду туда, куда ведёт меня неумолимая казачья судьба, настроенная на то, чтоб всегда подбрасывать детям своим самые неожиданные испытания и искушения.
В знакомую металлическую трубу я влетел практически с разбегу, распластавшись вдоль древка, как пиявка. Не особо элегантно, согласен, зато действенно и башку ни обо что не расшиб. Мелочь, а приятно! Как я вылетел наверх, уже и сам не помню, просто свежий предрассветный воздух ударил в лицо, и метла рухнула наземь, в единый миг растеряв все свои магические способности. Но худшая неприятность была в том, что на выходе меня ждали…
* * *
— Стоять, хорунжий!
Вытянутая лапа серой гиены цапнула древко метлы, резко наклонив его вниз. Естественно, что я не удержался, кувырком вылетев в мокрую траву, не успев даже понять, как угодил в столь явную, детскую засаду. Злобный хохот аптекаря, под хруст преломляемого помела, вновь взвился к самым небесам:
— Ты меня из Оборотного города выгнал, но и тебе не жить, казачок! Вот и посчитаемся за всё…
Я вскочил на колени, шаря в мокрой траве в поисках второго пистолета. По закону подлости разряженный так и оставался за поясом. Ага! Найдя второй в ямке от коровьего копыта, я взвёл курок. В предрассветной дымке уродливая фигура зверя казалась выкованной из серебра, на правом боку гиены дымилась чёрная дыра, моя первая пуля нашла цель. А вот вторая…
— Порох отсырел… — опешил я.
Да не то что отсырел, а наверняка промок насквозь, пока меня катало по такой-то обильной росе.
Дважды раздался пустой, словно бы виноватый щелчок. Я попробовал ещё раз — увы, всё безрезультатно, а лишнего времени на перезарядку никто мне давать не собирался. Пришлось браться за бебут.
— Кинжалом меня резать будешь? — явственно кривясь от боли, но всё ещё самодовольно начал Анатоль Францевич, двигаясь по кругу. — Не выйдет, хорунжий, оборотня так легко не убьёшь…
— Я всё-таки попробую.
— Попробуй, попробуй.
Его прыжок в мою сторону был стремительным, как кавалерийская атака, и, не будь он ранен, моё повествование можно было бы здесь и закончить. А так я увернулся, хоть и не в полной мере, ещё раз рухнув в траву. Зацепить аптекаря на ответном взмахе не получилось…
— Как думаешь, кто быстрее устанет, человек или зверь? — лающе хихикнула гиена.
Вопрос чисто риторический.
— Зачем всё это? Вы ведь не оборотень по природе, иначе народ догадался бы. У вас вроде всё было — приличная работа, уважение соседей, в чём смысл всего?!
— Думаешь заговорить меня, протянуть время, а потом вдруг случится чудо и из-за леса выедут ваши казаки? Не случится ничего, я просто убью тебя. Как чумчару, пастушка и беса…
Я медленно отступал ближе к деревьям, если уж драться, так не в чистом поле, а прячась за стволами сосен и берёз.
Зверь бесшумно шёл за мной, не отставая ни на шаг.
— Но в одном ты прав, Иловайский: у меня всё — было! Именно так, было. В прошлом. Я действительно нашёл этого щенка…
— Украли?
— Украл, — охотно согласился он. — Давно хотел попробовать чего-нибудь экзотического, человечина приедается за столько-то лет. Вытащил из клетки у бродячих цыган, сунул за пазуху, а этот зверёныш укусил меня за палец. Едва не отгрыз, челюсти у гиен страшные… Я размозжил ему башку о дерево и напился свежей крови, а через несколько дней почувствовал в себе пробуждение силы. Это было страшно и завораживающе…
— Вот эта история больше похожа на правду. — Я упёрся спиной в раздвоенный ствол и понял, что отступать больше некуда.
— О, я не испытывал страха! Более того, я подошёл к своему обращению очень разумно, сам сажал себя на цепь, чуя приближение приступа, сам учился контролировать себя, не позволяя инстинкту животного захватить мой разум, пока не понял, что готов.
— К убийству Хозяйки?
— К захвату власти! — болезненно осклабился зверь. — Я вышел на поверхность и, найдя первую жертву, испробовал возможности нового тела. Пастушок умер быстро, он даже не сопротивлялся. А вот на запах его крови выполз чумчара. С ним я разделался минут за десять, поганая тварь никак не хотела умирать. Но, имея на руках два трупа, я вдруг понял, как можно посеять панику в городе…
— А мизинцы?
— Да так, мелочь, отрезал на память. Главным было избавиться от глупой девчонки и самому занять её дворец!
— Ничего не выйдет.
— Потому что ты раскрыл меня? Ха, я сумею вернуться и…
— Нет, по другой причине, — уверенно сказал я, всматриваясь за его спину. — Нельзя слишком долго гневить Бога!
Анатоль Францевич, хохоча, встал на задние лапы, и смрадное дыхание из его звериной глотки почти коснулось моего лица. Почти… Ровно за мгновение до выстрела!
— Как это… я же… всего лишь…
Огромная гиена рухнула навзничь, тяжёлый заряд серебра выгрыз страшную рану в затылке. Прохор редко промахивается, в этом плане мне с денщиком невероятно повезло.
— А ну, ваше благородие, снимите меня отсель! И я ещё дядюшке вашему на такое самоуправство пожалуюсь. Ушёл один, ни слова ни полслова, молчит как корова! На эдакого волка с ножом без толка, вам как вода с гуся, а с меня шкуру спустят!
Ну не во всём повезло, конечно: не люблю, когда сочиняют критические стишки в мой адрес. Зато охота на оборотня по-любому удалась на славу! Мы с трофеями!
…Расписывать, как вернулись в село, волоча, словно бурлаки, холодное тело зверя, и какой фурор произвели на своих станичников и местных жителей, уже как-то и нескромно.
Плохо, что старый казак и вправду наябедничал дяде, тот наорал на меня и отправил чистить конюшню. Так что я, злой и невыспавшийся, корячился с лопатой и вилами до самого вечера.
А ночью под окошко припёрлись два лысых упыря,
