Прародитель Магии. Том 3 - SWFan
Юноша снова едва не закатил глаза, но сдержался. Он помялся немного и опять посмотрел на стихотворное переложение доклада. Оно было подписано. Снизу было выведено имя — Мария. Юноша вздохнул и начал вдумчиво читать, перебирая на языке рифмы.
Спустя пару минут Мария услышала:
“Я в этом плохо разбираюсь”.
Она кивнула. Ей было всё равно.
“По-моему слишком сухо”. Добавил Артур.
“И ярко”.
“Ты хочешь сказать вычурно, Артур?”
“Возможно”. Недовольно отмахнулся юноша.
“Я не уверен”.
“Как бы ты… как бы ты описал мой стих, Артур?”
Юноша напрягался, а затем помрщился и сказал первое, что пришло ему в голову: “Много света, слепящего. В нём нет смысла”.
“Вот как”.
Мария улыбнулась. Она пришла к тому же мнению, когда сама перечитывала свою работу. Ей хотелось сымпровизировать, и потому она переписала доклад в поэму. Но потому что выходило очень блекло, она разнообразила её метафорами, всевозможными красками — и потому что работа это была чисто механическая, пёстрость получилось, возможно, даже излишней и неумелой. Поэма пахла густой краской.
“Спасибо, Артур”. Девушка вырвала листок у него из рук.
“Скажи вот ещё что… Тебе понравилось?” Спросила она, опуская голову.
Юноша ответил без размышлений:
“У меня заболела голова”.
Добавил:
“Нет”.
“Мне теперь очень больно, Артур”. Сказала девушка, не поднимая взгляд. Вдруг она слегка покраснела.
“Артур… А можешь сказать мне ещё что-нибудь злое…” Она застыла в весёлом, сладком предвкушении. Но прошло время, Артур не говорил. Мария приподняла взгляд. Юноши больше не было рядом. Только дверь захлопнуть и растворилась. Девушка горько вздохнула и улыбнулась. Красные искры витали у неё перед глазами, словно маленькие звёздочки.
*********
Когда Артур проснулся, ещё некоторое время рифмы Марии, — тяжёлые, вязкие и сухие — сплетались в его голове. Юноша прищурился. Кажется, поэзия была ему неприятна.
“Доброе утро”. Сказал Артур, вставая с кровати.
“Доброе утро”. Повторила Аркадия, поднимаясь на ноги. Артур выглянул в окно. Город всё ещё был охвачен ярким пламенем, но пепел и руины теперь преобладали над ним. Подул ветер, и обдал волосы юноши золой. Артур покосился на солнце. До прибытия Алдана, если он всё-таки решит повернуть своё войско, чтобы вернуть в город порядок, оставалось примерно два дня.
Теперь следовало…
Треск.
Артур нахмурился и закрыл окно. Ноги его ощутили близкую дрожь. Кто-то выламывал двери его поместья. Аркадия было пошла вниз, встречать незнакомцев, но юноша остановил её и спустился сам. Он медленно сошёл по лестнице, и сразу же дверь треснула и рухнула. Ворвался серебряный эльф, потом ещё один, и за ними ещё двое. Первый был неотёсанным, но рослым бугаем с длинными, неряшливыми волосами. С ним была девушка, тоже грубая. Губы она держала полуоткрытыми, её лицо выражало непоправимую тупость. Последние двое были очень невзрачными — хотя они, кажется, были близнецами.
Высокий эльф вышел вперёд и удивился рыжим волосам Артура. Он замер и едва не опустил голову, но потом один из близнецов закричал: “Уши! Это человек! Зверь!”
Высокий эльф и остальные немедленно воспряли духом. Глаза их загорелись. Они забыли Артура и стали жадно осматривать богатое убранство поместья.
“Где твой хозяин хранит ценности?” Снова заговорил тот близнец, обращаясь к Артуру. Остальные пришли в себя, перестали отбивать позолоченные ручки с дверей, и тоже жадно взглянули на рыжего юношу.
127. Собственно, зачем?
127. Собственно, зачем?
У Артура была одна дурная привычка. Он давно уже заметил её, давно уже она успела ему надоесть — надоесть настолько, что даже повторять, что она есть у него, и что от неё следовало бы избавиться, ему тоже надоело. И всё-таки. У Артура была одна дурная привычна. Его всегда очень заботило, что о нём думают другие. Потому что мысль столь же важна, как и материальный мир, потому что ему противна глупость, потому что… Просто потому.
Поэтому, когда эльфы посмотрели на него с явным презрением. Когда они разозлились его молчанию, и стали доставать свои ножи, чтобы, как они говорили, выбить из него слова — юноша разозлился. Он решил их проучить.
“Давай, открой ротик…” Говорила грязная, неряшливая женщина и тыкала в Артура кинжалом. Лезвие надавило на щёку юноши. Ржавый кинжал был замазан кровью. Он давил на мягкую плоть, давил, но никак не мог её потревожить. Женщина удивлённо поморгала, и по своей тупости попробовала надавить сильнее. Серебряные эльфы были довольно сильны, а потому, под её напором, кинжал вдруг треснул. Ржавые осколки врезались в глаза женщине. Она заревела и, шатаясь, упала с лестницы.
Неотёсанный мужчина закричал и ринулся на юношу. Артур выставил ногу и одним ударом вбил его в землю. Голова его пробила деревянные дощечки и превратилась в кровавую кашицу, с костями. Близнецы оцепенели. Один из них побежал наружу, как вдруг в спину ему ударил огненный шар. Юный эльф на бегу развалился в пепел. Второй близнец стоял неподвижно. Он дрожал. Артур подошёл к нему. Близнец сорвал с себя рубаху.
У него на груди было вставлено несколько самоцветов, их окружал мудрёный узор — магический круг — и надпись, на древне-магическом — ‘С добрым утром, Эрхи!’ Артур прочёл её моментально, но ещё быстрее он понял, что именно за магический круг сверкал и сочился искрами на груди эльфа.
Это была бомба.
*********
“Бум”.
Сказала маленькая девочка и цокнула своими ботиночками. А потом весело улыбнулась Альфии.
Альфия скривила ответную улыбку.
Они стояли на крыше, на некотором отдалении от поместья Мальвуна. Отсюда открывался ясный вид на всё представление. Альфия была крайне напряжена, но сделать ничего не могла. Ужасная девочка, — а она и вправду ужасала, особенно когда говорила не мужским голосом, но писклявым детским, причём таким голоском она говорила слова и интонации того самого мужчины — взяла её в заложники.
Альфии не впервые было быть в заложниках. Ей это не нравилось, но и выбора особенно не было. И всё-таки, страшно было наблюдать, как готовиться покушение на… него. На Артура. Не потому, что он мог умереть, нет, это было бы слишком хорошо, или не хорошо, — Альфия была не вполне уверена, — но потому что Альфия была рядом, и ей было страшно, что он сочтёт её соучастником, и тогда…
“Не волнуйся”. Сказала девочка.
“Эрхи такое не убьёт. Даже не ранит. Он крепкий мальчик. Мне просто нужно было его шугануть — она нарушила мои планы, и теперь приходится идти на крайние меры, чтобы всё исправить. Жаль-жаль. Не люблю переводить штучки”. Девочка похлопала сумку, набитую сверкающими через
