И пришел Лесник! - Василий Лазарев
— Как успехи? — я наконец-то добрался до покоев Персефоны. Она была одета в воздушную прозрачную накидку черного цвета под которой угадывалось обнажённое тело.
— Они несколько раз меня проверяли, глух ли я. Когда же убедились немного, разговорились.
— О чём? — она подошла ближе и уселась напротив в кресло. На столике рядом с нами стоял всё тот же кувшин и стаканы. — Живчик? А то ты как-то плохо выглядишь?
— Да будешь здесь. Я души грузил, представляешь? К ним в баркас, — мне хоть кому-то надо было выговориться. Но Персефоне до этих душ наверняка было глубоко фиолетово.
— Неприятное занятие, — согласилась она. — Ты верно видел, как там в реке то и дело всплывают лица грешников?
— Да. Я как раз хотел спросить о них. Как так получилось, что они остались в Стиксе? Это уже Ад? — мне и правда стало не по себе, я как человек далёкий от религии всё же признавал наличие тёмных сил и ада. И вот теперь лично увидел, своими глазами увидел, воочию!
— Харон перевозчик душ на другой берег Стикс, но иногда если ему кто-то не понравится, он может обречь душу на самые ужасные испытания, сбросив сферу в реку. Вот и вся загадка. И тогда уже несчастная душа лишается всякой надежды обрести покой. Ты пей, пей, — я взял стакан из её рук. Чего это она такая добренькая стала? Живчик был у неё отменным. С забродившей клюквой в сахаре. Я выхлебал весь стакан хотя хватило бы и половины. Головная боль отступила и вместо неё пришло возбуждение. Я сидел как на иголках, не находя себе места. Ко всем бедам у меня резко усилилось влечение к женскому полу. Ну точно это проделки старой ведьмы. Если разобраться не такая уж, и она старая. Лицо молодое, практически девочка. Я протёр руками глаза, ну да молодая и красивая к тому же. Чего ещё желать то? Что-то в глазах двоится или опять глюки? Персефона только что сидела в кресле, а теперь стоит рядом со мной и уже без накидки. Я тоже без плаща в одних ботинках. Хлоп, следующий кадр мы уже на её постели под балдахином и эта похотливая клюшка извивается, спускаясь всё ниже и ниже. Вот она проползла по груди, вот уже ниже живота и вот… О! Главное не проболтаться! Нет, нет, ни за что ты не добьёшься от меня правды старая ты кошёлка… Что же это происходит, люди добрые! Я не хозяин сам себе даже несмотря на спецкурс товарища Камо. Смотри как встал мерзавец, продажная шкура! Всё-таки она меня победила в конце концов. Мой конец… а ладно.
— Так что же они решили, мой стойкий боец? — спросила она спустя полчаса. Я умирал от жажды, но пить «живчик» опасался.
— Гермес хочет заложить взрывчаткой алтарь и взорвать тебя вместе со всеми.
— Какой проказник. И когда же? — она поднесла к моим губам полный бокал «живчика».
— Через одно жертвоприношение, — у меня получилось!
— Что ж. Я тоже их обманула. В следующий раз, то есть завтра у меня будет все семь жемчужин!
— Неужели элитник после одной жертвы формирует жемчужину? — как бы между прочим спросил я.
— Нет. Только вот никто не знает, что я его кормлю заранее, порой целый месяц на убой. Плюс ещё одно средство которого не существует в обычных условиях. Именно оно и даёт возможность простой элите разжиться беленькой.
— Ничего себе. Да тебе премию надо давать, — сморозил я. — За увеличение надоев.
— Надо, но никто не даёт. Выпил? Вот мы сейчас и увеличим надои, — я с ужасом ощутил её узкую ладонь у себя в паху. — Ты вот так когда-нибудь пробовал?
«Доили» меня ещё целый час после чего она наконец-то дала выпить простой воды, и мы обессиленные уснули. Проснулся я там же у неё под балдахином, видимо я ей понравился и выкроил себе ещё пару недель жизни после чего она найдёт себе другую игрушку. Сегодня предстояла интересная работёнка. Время пролетело быстро и наступил вечер, пора было заняться жертвоприношением. Только бы не Лиану. Иначе мне придётся менять план на лету. Конечно же у меня был запасной план и даже запасной запасного, но второстепенные не гарантировали стопроцентного выживания, что меня несколько удручало. Мы, как и в прошлый раз прошествовали мимо клеток, где её охрана вытащила двух внешников. Они зацепили своими арканами обоих астронавтов, и мы продолжили свой путь. Я украдкой взглянул на Лиану, она, вцепившись в прутья клетки смотрела нам вслед, и я буквально спиной чувствовал её. Дальше шло уже по накатанной. Вокруг алтаря собрался весь бомонд включая Харона и Гермеса. Аскалаф стоял на своём месте с мешочком туго набитым белым жемчугом. Под заунывное блеяние массовки он подошёл к Персефоне. Зря она наговаривает на себя что она бабушка Стикса. Ой, зря. Таких бабушек ещё поискать. В отличие от меня она ничем не закидывалась, и я думаю, что могла принять ещё половину своих «детей». Какой ужас! До чего вы опустились, товарищ капитан. Не успели попасть сюда, а уже два раза были злостно изнасилованы и один раз похотливо и цинично отымели несчастную девушку в стеснённых обстоятельствах. Плачет по вам партийное собрание и исключение из рядов, понимаешь с последующим расстрелом! За такое, товарищ Таманцев, можно и партбилет на стол положить. Надеюсь, что я больше туда не попаду. Все мои моральные устои полностью разрушились и я, пожалуй, тормознусь здесь. Но это так мысли вслух, всё равно обратной дороги нет.
Персефона стала раскладывать жемчужины в перламутровые раковины. Хор кастратов разошёлся ни на шутку и брал уже верхние ноты, переходящие в визг религиозного экстаза. Фигуры в чёрных плащах сотрясались, стараясь перемычать друг друга. Персефона закончила раскладывать и сошла с алтаря. Вскоре показался Гермес ведущий на заклание очередного элитника, а охранники вытолкнули в круг двух астронавтов. Вот-вот должна была состояться встреча «союзников» и заключения в жаркие объятия. Я оглянулся и увидел Харона на низком старте около стены. Гермес в этот момент отпустил поводок, и элита вошла
