Темные времена - Кирилл Юрьевич Шарапов

— Что вы готовы предоставить? — начал Воронцов деловой разговор. — И желательно быстро, поскольку времени у нас осталось крайне мало, тьма на пороге.

— Я знаю, новости доходят и до нашего дремучего угла, — согласился Рысев. — Да и тьма уже хозяйничает в наших землях. Вчера ночью опустела еще одна крохотная весь на полсотни человек, и это случилось всего в тридцати километрах отсюда. Но предлагаю перенести разговор на утро, здесь явно не время и не место. Тем более ваша невеста и моя внучка с подозрением косится на наши деловые лица, явно не соответствующие празднику.

Юлия словно почуяла неприятности и решительно направилась в их сторону.

Боярин поднялся, улыбнувшись внучке, обнял ее и поцеловал в щеку.

— Милуйтесь, завтра продолжим, — бросил он напоследок и, оставив Константина расхлебывать неприятности, удалился.

— Судя по твоему озабоченному лицу, — она уселась на освободившееся кресло и пристально посмотрела на Воронцова, — дед, как вы с Ладой говорите, подложил тебе свинью. Выкладывай, в чем дело. Только не говори, что он решил отказаться от клятвы.

— Нет, — покачал головой Воронцов, — хотя после первых его слов я так же подумал. Но ты права, свинью он подложил, и она навалила такую кучу, что смердит за километр.

— Выкладывай.

— Он, как в сказке, придумал мне задание — сходи туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что, и тогда я позволю тебе жениться на своей любимой внучке. Хотя направление и цель он задал вполне конкретную, и даже помощь людьми и транспортом обещал. Вот только я не представляю, что и сколько нужно, чтобы выполнить задачу. И ведь старый хрыч кругом прав, я вне круга бояр, несмотря на титул. И мне требуется вернуть свою усадьбу, провести инициацию и принять на себя часть ноши, которую они несут испокон веков.

— Он понимает, какой это риск? — когда он закончил, спросила боярышня.

— Думаю, да. Но у него свои резоны, и я их понимаю. И сделать это необходимо до начала войны, иначе боярские роды просто не примут безродного, пусть и отмеченного Сварогом. Чтобы получить их поддержку, придется стать равным.

— Когда летим?

Воронцов улыбнулся. Он знал, что куда бы он не пошел, она всегда будет с ним. Николая Олеговича решение внучки не обрадует, но сомнительно, что он сможет с ней справиться, это уже не та боярышня, которую он знал.

— Такое с наскоку не делают, — произнес Константин. — Нам нужно будет заскочить в Тверд, взять с собой Ладу и Горда, я не смогу полноценно опереться на людей твоего деда. Они его люди. А мне нужно, чтобы кто-то прикрыл мой тыл, тот, кому я доверяю.

— Пойду, обрадую Радима.

— Не торопись, — ухватив ее за руку и усаживая обратно в кресло, остановил ее Константин, — ему сейчас не нужна эта информация, она вполне терпит до завтра, а то и до послезавтра. Видишь, как они счастливы? Не надо им портить встречу новостью о разлуке.

Юлия посмотрела на счастливую сестру и кивнула.

— Знаешь что, любимый, тут есть одна несчастная девушка, которой требуется внимание жениха. Дед подложил нам свинью, ответим ему те же.

— Чем? — не понял Воронцов.

— Тем, чем занимаются взрослые люди по ночам, — подмигнула Юлия.

— О, это я всегда рад, — вставая и беря ее за руку, ответил Константин, — тем более я соскучился.

Хоть нравы здесь и были строгими, особенно среди бояр, но, поскольку он официально жених боярышни, а значит, уже можно. Традиция вывешивать окровавленную простыню после первой ночи, исчезла уже лет двести назад. Так что, достаточно отсутствия претензий жениха на нарушенную невинность.

Они исчезли с приема почти незаметно. Юлия по дороге подмигнула сестре.

— К тебе или ко мне? — схохмил Воронцов.

— К тебе, — тут же ответила Юлия, — ты боярин и гость, у тебя собственная охрана, никто не позволит вломиться в твои покои.

— Ага, я прям вижу, как Дрозд пытается задержать твоего отца, рвущегося в спальню с родовым мечом в руках, чтоб зарубить наглеца, лишившего невинности его дочь.

Юлия не выдержала и рассмеялась.

— Ну, мы хотя бы успеем одеться, гвардейцы же просто в сторону отойдут.

— Значит, ко мне, — согласился Константин.

Они спустились по центральной лестнице, каждый гвардеец со счастливой улыбкой кивал вернувшейся боярышне.

— Как думаешь, они уже нас сдали?

— Нет, — уверенно ответила Юлия. — Сигнал пойдет, когда мы запрем за собой двери, до этого момента никто не посмеет нас остановить.

— Да и после не посмеют, — улыбнулся Константин, — надо будем воевать.

— Вот поэтому к тебе. В принципе, вторжение в палаты боярина, даже если они в усадьбе другого боярина, это повод к войне. Мой отец достаточно благоразумен, да и повод, что невеста с женихом уединились, не настолько весом, чтобы вламываться к тебе среди ночи.

Дрозд, увидев их на пороге, вскочил и поклонился.

— Боярышня, я рад вас видеть теперь во плоти, если можно так выразиться.

— Здравствуй, Дрозд, — улыбнулась ему Юлия. — Я тоже рада знакомству. А еще очень благодарна, что сохранил моего будущего супруга. А теперь извини, у нас много дел.

Константин подошел к наемнику и шепнул в ухо:

— Будем заняты. Не спать. Никого не пускать, только если Сварог явится. Двери не открывать, всем отвечать — не велено.

— А если боярич лично, — испугался Дрозд, — или сам боярин?

— Пусть идут лесом. Эти палаты сейчас неприкосновенная собственность рода Воронцовых. Не беспокойся, не думаю, что кто-то полезет, это так, на всякий случай.

— Слушаюсь, Ваше сиятельство, — отчеканил Дрозд и пошел запирать двери.

Константин вошел в кабинет и увидел стоящую возле стола Юлию. В комнате было темно, только лунный свет, бьющий в большое окно, освещал девушку. Она была прекрасна — высокая, алые волосы спадают каскадом, они прижаты золотым очельем, с него свисают пара подвесок, в которые вставлены крупные ярко-зеленые изумруды. Темно-синие глаза смотрят с вызовом. Плечи открыты, часть груди рвется наружу из довольно внушительного декольте, алое платье скроено так, что сзади не слишком длинный шлейф, а спереди косая юбка, справа на палец выше середины бедра, слева спускающаяся чуть ниже колена. Платье под цвет волос алого цвета, украшено золотой вышивкой и расшито жемчугом, на талии также расшитый поясок, на ногах высокие сапожки на шнуровке. Выглядела она потрясающе, особенно в ярком лунном свете, который бил в окно.

Константин понял, что до кровати они