Феникс. Труболесье - Влад Андреевич Туманов
– Да отдай ты! – рявкнул Олекх, выхватывая у меня из рук трубку. – Ты здесь не один!
Крик старого гнома вдруг начал разноситься гулким эхом, постепенно переходящим в тянущийся однотонный шум, а меня понесло по течению, постепенно начиная погружать в странное, неведомое мне до этого времени состояние. Сопротивляться ему было трудно, но я всё же старался держаться на плаву, хотя со временем я осознал, что это было невозможно. Окружающая меня атмосфера поменялась очень быстро, начав сильно нагнетать и порождать панику в моей голове. Меня не отпускало чувство, что я сейчас вот-вот умру, и никто не сможет мне помочь. Перед глазами начали мелькать прошедшие события моей коротенькой жизни. Я вспомнил всё: травлю сверстников, которых я изредка встречал на улице, гуляя с родителями в пасмурные дни, а затем и день, когда получил известие об их кончине…
Я даже вспомнил свой первый опыт с девушкой, с которой я познакомился в зале, в одну из летних ночей. Она так же приходила туда в ночное время суток из-за своей работы. Мы сразу друг другу понравились, часто пересекаясь взглядом в пустом спортивном помещении. Она была чертовски симпатичной брюнеткой с подтянутой фигурой и всем, чем только могла похвастаться современная девушка. И в один из таких вечеров, я всё же с ней познакомился и даже пригласил к себе домой. И всё бы смогло получиться, если бы я не решил рассказать ей правду, прежде чем дело перешло к чему-то более интимному. Всё завершилось тотальным провалом. Когда она услышала, что я не могу находиться под солнцем, она тут же поднялась, оделась и ушла, оставив после себя лишь горячий чай на столе и глубокую рану в моём сердце. Больше в зале она не появлялась, а я старался забыть этот момент, хоть и искал её каждый раз глазами. Не сказать, что я в неё влюбился, но ощущение того, что у нас с ней могло выйти что-то хорошее, до сих пор меня не покидало…
– Олекх, что-то мне нехорошо… – произнёс я, стараясь подняться в сидячее положении, но руки ощущались несколько странно, словно буквально проваливались под землю каждый раз, когда я пытался на них опереться. – Что за странные свойства у друдены…
– Оооо… – сидящий рядом со мной старый гном посмотрел на меня странным взглядом и изобразил эмоцию, отдалённо напоминающую отвращение и испуг. – Ты чем себя так загрузил то? Ты друдоманку словил, парнишка…
– Друдоманку?.. – я попытался произносить слова с чётким выражением, но даже так ощущал, что мой голос замедлился и сильно исказился. – Что это за хрень?
Картина вдруг резко начала меняться. Гном, сидевший до этого ровно и не дёргаясь, стремительно подскочил на ноги и начал плясать вокруг меня какой-то странный обряд, попутно убеждая меня в том, что всё будет хорошо:
– Ты главное не переживай, я всё решу!
– Что ты делаешь? – я следил за гномом глазами, провожая взглядом его на удивление гибкое тело, извивающееся словно червяк на ветру.
Притом моя голова странным образом крутилась вокруг своей оси, совершенно не обращая внимания на фиксацию на позвоночнике.
Старый гном кружил вокруг, перепрыгивая с ноги на ногу, зачем-то кричал в воздух оскорбления Богине Эребе, звал ёжика-садиста, обещая насадить того на кол, а после и вовсе решил раздеться до гола. Когда с Олекха слетел последний сапог, оставив старого и пухлого гнома в одной лишь потрёпанной набедренной повязке, гном совсем сошёл с ума и достал откуда-то факел, начав поджигать стопы сена, в тот час же вспыхнувшие ярким пламенем. Всё это представление сопровождалось жутким и протяжным воем вервольфа, исходящим из тёмного леса. Я ужасом смотрел за происходящим и не верил своим глазам. Но это было не самым худшим, что меня ждало. Свихнувшийся гном вдруг выпучил свои глаза и посмотрел на меня неистовым взглядом, полным животной истерии и бешенства:
– Поднимайся, Марк! – гном подбежал ко мне и принялся меня тормошить, стараясь поднять на ноги. – Вставай, быстрее! Чего сидишь, давай танцевать!..
– Танцевать?.. – я непонимающе уставился на гнома.
Лицо Олекха вдруг поплыло, и на его месте появилось лицо Артёма. Он улыбался, сверкая своей лучезарной улыбкой, и держал меня за плечи, постоянно поглядывая куда-то в сторону.
– Да, танцевать! Ты встаёшь, Марк?.. Марк, ау! Сегодня же девятое мая! Девочки ждут! – Артём щёлкнул у меня перед носом пальцем. – Ты чего завис?..
Я вновь мотнул головой и протёр глаза, не веря увиденному:
– Артём? Откуда ты здесь?!
– Здесь, где? – глаза моего друга вдруг стали стеклянными, и он указал пальцем в сторону. – Пока ты тут развлекаешься, я вон там лежу…
Переведя взгляд в сторону, куда указал мой старый друг, я ужаснулся и замер на месте, наблюдая страшную картину… Поляна, на который мы находились, сменилась на четырёх-полосную трассу, ведущую к загородному дому, в который мы направлялись после военного парада. На улице поливал сильный ливень, постукивая водой по частично разрушенной проезжей части и множеству перевёрнутых и разбитых автомобилей. В их числе был и наш гелендваген, весь покорёженный, разбитый, с густым чёрным дымом, валящим из под разорванного в клочья капота. Вокруг джипа столпилась большая толпа очевидцев, с интересом разглядывающая происходящее. Приехали несколько карет скорой помощи, пожарные, помощь которых в тушении пожара уже не требовалась из-за резко сменившейся погоды, и десятки нарядов полицейских, начавших ограждать место происшествия.
– Что за… – я отвёл взгляд от толпы, желая поинтересоваться у Артёма о том, что происходит, но мой товарищ уже пропал.
Я остался совершенно один, в паре десятков метрах от трагедии, сидящий на мокром асфальте со скрещёнными в позе лотоса ногами. Неожиданно, со стороны
