Возрождение Феникса. Том 5 - Григорий Володин
— Защитники Постимпериуса! — кричу я. — Боевая готовность — один!
В ту же секунду Фениксы и Освободители выхватывают из сейфов заряженные автоматы. А Вороны или Жаворонки преображаются в тварей Хаоса. Глаза закатываются. Зубы удлиняются и заостряются, как клыки акулы. Ногти превращаются в кривые желтоватые когти.
Но не только хаоситы способны преображаться. Так ведь, Феникс? Только твой облик далек от мерзкого осквернения человеческого естества. Ведь ты значишь очищение. Ты огонь. Ты сжигаешь.
Татуировки на моем лице и теле вспыхивают золотым светом.
Глава 14 — Свои
— Р-Р-Р-А! — золотые татуировки на моем лице расширяются и превращаются в горящую морду Симаргла. За спиной раскрываются крылья, сформированные из багровых высверков.
— Шшшш….- обвивает мою правую руку Огненный змей.
Пша-х! — вспыхивает в левой Серп Ярилы.
— Р-Р-Рвите, гниду! — орет преобразившийся менеджер. Из его клыкастой пасти капает слюна, когти отсвечивают желтоватым свечением. — Это Фалгор-р-р! — Бах! — Ар-р-р!
Удерживая приклад автомата на плече, циркачка ловко попадает короткой очередью хаоситу по рту. Менеджер падает и катится, рыча и визжа. Осколки зубов и брызги крови устилают его след.
— Сам рвись, тварь! За Префекта-командующего! — кричит циркачка с разъяренным юным лицом. — За Огненного паладина! Сдохни! Сдохни!
Пули решетят толстую тушу менеджера, фонтаны крови выстреливают во все стороны. Тварь умирает в визге смертельной агонии. Эмоции боли наполняют зал. И подпитывают меня.
Один из военных обрушивает град выстрелов на своего коллегу по мундиру. Тот отпрыгивает и скачет по полу, как животное. Автомат просто не успевает за шустрым хаоситом. У других моих легионеров бой так же затягивается.
— Фениксы! — кричу я, выстреливая Змеем вперед как байкерской цепью. — Ваша жизнь в войне!
— Достойная жизнь! — перекрикивает грохот выстрелов единый синхронный выкрик Фениксов и Освободителей. Ибо под моим началом любой воин становится Фениксом. И неважно кто ты — Освободитель планет, Колдун, Вулкан или Маска.
Шшшшшш…
Змей цепью растягивается через весь зал. Огненная полоса пламени обхватывают за шею военного-хаосита. Мятежник, задыхаясь, вцепляется пальцами в кольца мифического зверя, но Змей лишь оскаливается твари в ощеренное лицо. Шшшш…Резко дергаю Змея на себя, и хаосит как пушинка прилетает ко мне. Насаживаю тварь на Серп Ярилы. Вскрываю, как коровью тушу, и тут же очищающий огонь бога солнца сжигает кровоточащего монстра. Огромный костер расцветает посреди зала.
Между тем, становится окончательно понятно, кто хаосит, а кто лоялист. Военный, циркачка, полицейский, сантехник — мои союзники. Остальные же — Жаворонки и Вороны. Хаос извратил их облик. Лица больше звериные, чем человеческие. Суставы гнутся в разные стороны, будто на шарнирах, а желтые когти, как помню, способны пробить ментальный доспех.
— К стене! — рявкаю сквозь горящую морду волка. — Огонь фронтом.
Фениксы отступают куда сказано и формируют единый строй. Теперь они не мешают друг другу перекрестным огнем, и нет нужды особо целиться. Просто спускают курки в сторону хаоситов. Очень сложно промахнуться. Длинные очереди сотрясают стены и пол. Словив пули, хаоситы падают и откатываются к стене. Всё же в сейфах лежали не обычные «акашки», а штурмовой АШ-12. Патрон двенадцать миллиметров, утяжеленная пуля. Эффективность стрельбы с таким боеприпасом ограничена ста метрами, но на этом расстоянии выстрел пробьет любой бронежилет и представляет некоторую опасность даже для легкобронированной техники противника. Так что даже Рыкаря поколбасило бы знатно. А хаоситы так вообще плачут кровавыми слезами.
Раскрыв крылья, я стою в стороне от бойни и перегораживаю путь к двери. Вот учитель-хаосит пытается уйти с траектории обстрела и бросается на меня. Прихлопываю тварь крыльями, и еще один костер вспыхивает посреди зала.
— Вернись к нам. Стань нашим Чемпионом, — поют Боги Хаоса у меня в голове.
Ха, соскучились что ли? Так я к вам сейчас отправлю шестерых монстряшек. Развлекайтесь.
Взмахнув крыльями, я швыряю ливни огня в хаоситов. Вкупе с обстрелом из АШек им приходится несладко. Какофония визга и рева сгораемых тварей разносится, наверное, на весь этаж. Хорошо, что всех работников отсюда предварительно увели, а то родились бы байки про Беркутова-каннибала.
И еще через минуту всё заканчивается. Не ушел никто. На часть зала слева слабонервным смотреть противопоказано. Настоящее месиво из сожженных-расстрелянных в кашу хаоситов. К счастью, даже девочка-циркачка не обращает на скотобойню вокруг никакого внимания. Лишь сосредоточенно рассматривает оружие в руках.
Волчья морда поверх моего лица растворяется. Сейчас я выгляжу как огненный крылатый оборотень с серпом и Змеем в руках, но с человеческой головой.
Циркачка между тем неуверенно теребит рычаг в задней части автомата за магазином.
— Что ищешь, легионер? — спрашиваю акробатку.
Она вздрагивает.
— Предохранитель, милорд, — со стыдом признается, покраснев. Неловко легионеру откровенничать, что ни болотопса не понимает в оружии, из которого только что стреляла.
— Ты трогаешь рычаг переводчика режимов огня, — объясняю. — Он стоял по умолчанию на автоматическом огне. Предохранитель же торчит над пистолетной рукояткой управления огнем.
— Благодарю, милорд, — циркачка переводит оружие в безопасный режим.
— Легионеры! — неожиданно гаркает военный. — Перед вами сам Фалгор, Префект-командующий. Наш фронтовой бог! А вы что стоите? Приветствие!
И сам, подавая пример, бьет правым кулаком себя в грудь, затем вытягивает руку вверх. Остальные следуют за ним.
— Эве! Сжигающие врагов человечества приветствуют тебя! — дружный ор сотрясает зал.
— Вольно, — киваю, обводя взглядом солдат. Военный стоит впереди всех. Похоже, у меня появился сержант.
Фантазмы я отпускаю обратно в Анреалиум и остаюсь в деловом приталенном костюме. Я доволен. Татуировки из металлического сплава с пигментами золота удержали не только Симаргла, но и Змея с Серпом. Тройная нагрузка считай.
— Братья и сестра, — слегка улыбаюсь циркачке. Затем мое лицо становится серьезным. — Наконец мы воссоединились. Это только начало. В Анреалиум перенеслось сто пять тысяч наших соратников. Живых и павших на ратном поле Мораны. Я не знаю, сколько из них очутилось на Земле, сколько до сих пор гнетутся в ловушке Монстров Хаоса. Но я знаю одно. Смерть — не конец для Фениксов. Мы сгораем лишь затем, чтобы воскреснуть и снова ринуться в бой. Смерть — это наш путь, наша стезя! — я бью себя кулаком в грудь и вскидываю ладонь к потолку. — Обещаю: Я ВЕРНУ наш Легион, и мы вернемся домой!
— Эве! — одобрительно-восторженный гул. Легионеры кричат и смаргивают слезы.
Эмоции стихают, и я распоряжаюсь:
— Сейчас вас отведут в комнаты отдыха. Приведете себя в порядок, затем вас по очереди будут вызывать на собеседование со мной.
— С вами? — циркачка поражена до глубины души. Она вспыхивает как вишенка. — Лично с вами, милорд?
— Верно, — киваю. — Да, обычно
