Экзотеррика. Прорыв - Василий Головачёв
– Боишься, что о встрече кто-нибудь доложит твоему Дариславу?
– Не пори чепухи. Что с Копуном?
– Вестник в порядке, но собрался лететь в Ланиакею вслед за «Великолепным».
Брови женщины собрали морщинку на лбу.
– Копун собрался в Ланиакею?!
– Он очень встревожен. В Пузыре действительно создана тюрьма боевых роботов – джиннов, способных разнести к чертям собачьим целые миры.
– Вестники тоже могли уничтожать планеты.
– Вестники – искусственные полуживые организмы, играющие роль командных пунктов и предназначенные для ликвидации угрозы их создателям. Они включались, только получив команду либо, наоборот, не получив подтверждения, живы ли создатели. Боевые же роботы изначально были созданы для войны, и никакие моральные принципы в их психику не встроены.
– Это тебе Копун сказал?
– О роботах? Может быть, другими словами, но смысл был такой, типа не стоит их трогать. Вот он и хочет самолично убедиться в реальности угрозы.
Диана задумалась.
Голубев заметил витрину киоска.
– Мороженого хочешь?
– Нет.
– Копун очень рассчитывает, что с ним полетишь и ты, – добавил Голубев. – Я, конечно, сглупил, пообещав тебя уговорить, не зная твоих планов…
– Ты о чём? – очнулась женщина.
– Я пообещал тебя уговорить, чтобы ты согласилась.
Брови Дианы сдвинулись, глаза потемнели.
– Ты посмел… обещать ему…
– Так получилось. – Виктор изобразил смущение и раскаяние. – Я ведь тоже собираюсь лететь в Ланиакею, по заданию командования, естественно, вот и не сдержал язык.
– Чёрт бы тебя побрал, майор! – прошептала Диана.
– Прости.
– У меня куча дел на Земле…
Сообразив, что внутренне собеседница уже готова согласиться с полётом, Виктор запрятал радость поглубже и уныло проговорил:
– Могу сказать ему, что ты против.
– Молчи уж, парламентёр! Только хуже сделаешь! Он и так невысокого мнения о человеческих добродетелях.
– Сам создан такими же деятелями, как мы. Не верю я в его нравственные принципы.
– Тогда ты окончательный глупец!
– Пусть так, не стану спорить. Так что мне ему сказать?
– Я сама скажу. – Диана резко встала. – Кто в вашей структуре главный?
Голубев остался сидеть, глядя на женщину снизу вверх.
– Зачем тебе?
– Планы Агентства не зависят от расчётов контрразведки. Хочу предупредить твоё командование, чтобы тебя отозвали.
Голубев усмехнулся.
– Решение уже принято на самом верху. Никто его не отменит. А ты напрасно считаешь меня лохом. В иерархии Коскора я всё-таки полковник.
Диана смерила его взглядом, накинула на плечо ремень сумочки и пошла прочь, стуча каблучками.
Голубев невольно облизнул губы, глянув на её красивые икры. Опомнился, крикнул:
– Копун сам хотел с тобой повидаться! Не отказывайся, может, от нашего похода будет зависеть жизнь твоего Волкова.
Диана не оглянулась.
Глава 13
Непредвиденные встречи
Впервые в жизни Зубр по-настоящему испугался, когда гравикомпенсаторы польского драккара «Вшистско воеводство» ни с того ни с сего отказали и кораблём завладела невесомость. Вернуть кондиции генератору антигравитации удалось только через два часа, и всё это время командир ЧАК «Сириана» промучился в туалете каюты, почём зря костеря команду и ушлых британцев, торговцев старьём.
Сбой наконец устранили, и команда устроила весёлую вечеринку (по часам корабля приближалось время полуночи) с плясками и битьём бокалов: Зубр разрешил вскрыть холодильник с алкогольной продукцией, среди которой хранилась и премиальная русская водка «Сибирский стандарт» на облепихе и можжевельнике. Разумеется, после этого пришлось ждать несколько часов, пока пилоты придут в себя. Да и сам командир не отказал себе в удовольствии, хотя пил мало.
– Всем занять рабочие места! – объявил он, устроившись в тесной рубке драккара, где с трудом размещались четыре члена экипажа. – Летим дальше. Виски, где мы?
Компьютер корабля, получивший это странное имя от первого пилота Ионы Шпанова, чуть ли не единственного дипломированного специалиста на борту (он окончил лётное училище в Грозном, потом институт космоплавания в Рязани), равнодушно ответил на английском языке:
– Whirlpool Galaxy.
– По-русски говори! – рассвирепел Зубр. Он считал себя укром до мозга костей, но язык знал плохо и предпочитал говорить по-русски.
Уже после передачи драккара в руки ЧАК стало известно, что компьютер космолёта говорит только по-польски, категорически отказываясь от русского. Айтишникам, приглашённым из Института цифровых платформ, пришлось изменять программы общения Виски (до передачи польской стороной компьютер носил другое имя – Впорный). Но и после подстройки Виски зачастую говорил на «родной мове» либо употреблял английский, избегая русских терминов. Очевидно, создавали машину ультраправые польские националисты, мало в чём уступавшие украинским нацикам, не забывшие поражения в последнем конфликте с Россией, когда польские власти решили отодвинуть границу западной Львовско-Сигизмундской волости за счёт российских земель и нанесли удар по российским пограничным городам в Калининградской области Бранёво и Зеленоградск. Случилось это девяносто лет назад, однако после зачистки границы и ликвидации базы в Буселе, откуда и стреляли поляки, им не стали помогать даже немцы, и они это помнили.
– Галактика Водоворот, – нехотя повторил Виски, словно был живым поляком.
– Двадцать четыре миллиона световых лет до Солнца, – сказал Уилки Брон, навигатор космолёта. – Ещё лететь и лететь.
Зубр кивнул. Он знал, что. в отличие от нормальных людей, рождающихся от папы и мамы (в Европе вошёл в моду другой термин: родитель-1 и родитель-2), Брон был «усовершенствован с обрезанием», то есть в его геноме была только одна хромосома – от женщины плюс «умные наноботы», и эксперимент в Малой Британии сочли удачным. Правда, выглядел Уилки как простой трансвестит, зато быстро усваивал информацию и мог работать в любой области земного социума.
– Виски, готовность!
– Уже, – сказал компьютер.
– Включай ВАРП!
Драккар беззвучно поплыл по звёздному вихрю ближайшей галактики, словно шхуна по светящемуся морю, потом нырнул «в струну» ВСП-режима, и сознание Зубра рухнуло в желудок, порождая болезненный спазм, из-за чего он жутко не любил этот способ движения в космосе и старался пользоваться им как можно реже.
Вышли, согласно расчётам, над вихрящейся звёздной ветвью в одном миллиарде световых лет от родной галактики Млечный Путь.
Ветвь представляла собой скопление галактик за границами области Девы, в которую входили галактики Местной Группы и Млечный Путь, и простиралась до пересечения со следующей ветвью. Именно такие грандиозные композиции и соткали сетчато-ячеистую структуру Вселенной, образовавшуюся после инфляции из сингулярности[11] тринадцать и восемь десятых миллиарда лет назад.
– Контроль! – объявил Зубр, ёжась в холодном поту. – Надеюсь, у нас ничего больше не сломалось?
– Отключилось питание оружейной палаты, – угрюмо доложил Виски.
– В чём дело, Серый?
– Выясняю, – торопливо ответил бортинженер корабля Сериков. Кличку Серый ему прилепили за необычный цвет волос, и он отзывался на неё как на имя.
Впрочем, причину неполадки нашли быстро, и драккар отправился дальше, с каждым ВСП-прыжком приближаясь к цели пути. Последний – тринадцатый – прыжок вынес его к дельте могучей звёздной «реки», и экипаж «Воеводства» увидел начальный шлейф Ланиакеи. На его борту не было ни романтиков, ни людей, ценящих красоту космических пейзажей, но почти все они замерли, невольно любуясь панорамой самого грандиозного скопления галактик во Вселенной.
– Отпад! – заикнулся Шпанов. – Я такого…
– За дело! – оборвал его Зубр.
– Я никакого Пузыря не вижу, – сказал Брон.
– Виски, покажи, если нашёл.
Отколовшийся от фронтального поля обзора видеообъём показал колечко тусклых звёзд с чёрным пятном в центре. Вся композиция походила на немигающий совиный глаз, и веяло от него холодом угрозы.
– Сколько осталось до него?
– Сорок, – ответил компьютер.
– Сорок чего?
– Лимонов, – съязвил Шпанов.
– Сорок миллионов
