Роман Афанасьев - Охотники ночного города
— Не волнуйся. Сделаем инъекцию, подождем до утра, а там солнышко доделает за тебя всю работу.
— Это точно он? — спросил Алексей. — Тот самый?
— Он и есть, — отозвался Гриша. — Поймали гада.
— Вы с ним аккуратнее, — посоветовал Алексей. — Сильный, гад. Может, мне остаться?
Борода снова захохотал, и даже Евгений ухмыльнулся в черную аккуратную бородку, что делала его похожим на испанского гранда.
— Наш человек, — одобрил один из близнецов.
Кобылин с тоской оглянулся на упыря, на котором скрестились лучи мощных переносных фонарей. Тот притих и только злобно сверкал глазами. Его лицо окончательно утратило сходство с человеческим. Под корытом лежала кровожадная тварь, пойманная, но не сдавшаяся. Кобылин вздохнул. Покидать поле боя без окончательной победы не хотелось. Нехорошо это — оставлять за спиной незаконченное дело.
— Я присмотрю, — пообещал координатор, перехватив взгляд охотника. — Все будет хорошо. Гриша!
— Сейчас, — отозвался Борода. — Ребята, помогите герою по лестнице спуститься. Лифты еще не работают.
— Да ладно, — буркнул Кобылин, вырываясь из объятий напарника. — Я сам.
Он сделал ровно два шага и повалился навзничь. Борода успел поддержать его, а подскочившие близнецы подхватили охотника на руки, как ребенка. И вынесли из квартиры.
Путь по лестнице вниз казался Кобылину самым счастливым приключением на свете. Он лежал на спине и медленно плыл вниз, а черные бетонные своды, что проплывали над ним, казались стенами таинственной пещеры. Ее сумрачные своды иногда оглашали сдавленные матюки, но Алексей лишь улыбался. Он знал, что идет домой. Долгая ночь наконец окончилась, и мелодия ночного города, что стучала в висках, наконец отступила.
Проснулся он в машине, когда тонкая игла вошла в сгиб локтя. Кобылин зашипел, приподнялся, и тут же крепкая рука Григория уложила его обратно.
— Лежи, — велел он. — Это укрепляющее.
Алексей поджал губы и откинулся на кушетку, стоявшую посреди «Скорой». Руки непроизвольно зашарили по поясу. Чего-то не хватало. Рядом завозился Борода и, приподнявшись, сунул напарнику дробовик. Пальцы Алексея привычно сжались, и на сердце стало сразу легче.
— О! — выдохнул он. — А я думал — все, с концами. Где нашли?
— В такси, — отозвался Борода.
— Чего? — удивился Кобылин. — Я вроде…
Он замолчал. Из памяти всплыл мутный образ жесткого заднего сиденья и сдавленный крик водителя.
— Он тебя к логову на такси вез, — пояснил Григорий. — Мы машину отследили, когда начали тебя искать. Да только упырь, зараза, потом отогнал ее на другой конец города. Водилу он сразу порешил, на месте. Так в машине и бросил. Там мы и обрез твой нашли, и телефон. И мелочь всякую, что из карманов вывалилась.
— Это хорошо, — сказал Кобылин, прижимая к животу дробовик. — Что-то я устал. Посплю немного, ладно?
— Спи, — разрешил Григорий, похлопав напарника по плечу. — Спи, стройбат. Я тебя разбужу, как домой приедем.
Кобылин повернулся на бок, подтянул руки к груди и мгновенно уснул в обнимку с дробовиком. Ему ничего не снилось.
* * *Борода ответственно подошел к заданию и довез напарника до самого дома. Больше того — с помощью врача «Скорой», что был штатным работником Двух Нулей, — он дотащил Кобылина до квартиры и собственноручно уложил на диван. Созвонился с координатором и выбил из него указание врачу — остаться рядом с больным и понаблюдать за самочувствием. Врач — тощий парень лет двадцати — уныло покачал головой, но возражать не стал. Бросив на стол свой чемоданчик, он отправился на кухню — проверить холодильник. Только тогда Борода вздохнул с облегчением и двинулся к выходу.
Он вышел из подъезда и подошел к машине «Скорой». Водитель, высунувшись из приоткрытой двери, рассматривал темный двор и курил.
— Угости, — попросил Борода.
Водителя он знал, пару раз видел на операциях. А кто побывал рядом с тобой на деле — всегда друг. Тот протянул открытую пачку, охотник выудил из нее сигарету.
— Как там? — спросил водитель, щелкая зажигалкой.
— Жить будет, — отозвался охотник, затягиваясь едким дымом. — Крепкий мужик. Жилистый.
Он обернулся, обвел взглядом темный двор и закашлялся, поперхнувшись дымом.
У соседнего подъезда, на низеньком железном заборчике сидела девчонка в черной футболке. Черные как смоль волосы полностью скрывали бледное лицо, но Григорий был уверен, что глаза этой полуночницы смотрят сейчас на него.
Он медленно отвернулся, затянулся сигаретой и снова закашлялся. Бросил окурок на асфальт, растоптал его каблуком.
— Поехали, — бросил он водиле, открывая дверь. — Давай.
— А Серега? — удивился тот.
— Он с нашим героем останется. Присмотрит. Давай, давай, поехали.
Водитель пожал плечами, захлопнул дверцу и взялся за баранку.
Не удержавшись, Григорий обернулся. Девчонка все еще сидела на заборчике и, ничуть не скрываясь, разглядывала охотника. Борода размашисто перекрестился, поплевал через левое плечо и запрыгнул в машину. Водитель, подбодренный крепким словцом, нажал на газ и белый «рафик» умчался в городскую ночь.
Девочка проводила машину долгим взглядом. Потом поднялась на ноги и посмотрела на подъезд, в котором пару минут назад скрылся Кобылин. Она смотрела внимательно, так, словно могла видеть сквозь стены. Потом подняла правую руку, сжала кулачок. Браслеты из цепочек отозвались тихим гулом. Кулачок разжался и над узкой ладошкой воспарил мраморный шарик, похожий на крохотную луну.
Белый.
Девочка подбросила шарик еще раз, спрятала в кулак. Взглянула на подъезд, прикусила губу, словно пытаясь разгадать загадку. Пожала плечами, развернулась и пошла прочь.
Часть третья
Хранитель подземелий
Тяжелый и холодный воздух пах плесенью. Застоявшийся дух подвала висел меж стен каменного мешка тяжелым и неподвижным занавесом, который, казалось, можно потрогать рукой. Темнота, исходящая холодом, скрадывала расстояние, заставляя думать, что подземная комната больше, чем она есть на самом деле. Она царила здесь от века — незыблемая тьма, никогда не знавшая света, тьма, пропитанная сыростью и тленом, тьма, готовая ожить в любой момент серыми тенями.
Но сегодня она терпела поражение — высокий человек в центре комнаты смотрел на противоположную стену, прямо в то место, где не хватало одного камня, и не было никаких сомнений, что для его зрения темнота — не помеха. Широкие плечи, затянутые в черный плащ, расправлены и излучают уверенность. Бритая голова прочно сидит на широких плечах, пристальный взгляд глубоко запавших глаз направлен на черное отверстие в стене, сквозь которое проходит звук.
— Я жду ответа, — гулко уронил человек в плаще, и его низкий голос эхом отразился от каменных стен. — Вы так и не ответили мне.
— Мы не можем дать ответ прямо сейчас, — еле слышно раздалось из дыры в стене. — Нам необходимо посоветоваться.
— Я слышал это уже много раз, — с раздражением бросил человек. — Время уходит. Мы должны поторопиться. Сейчас еще можно наверстать упущенное.
— Мы не вмешиваемся в дела людей, — пришел шепот из темноты. — Мы соблюдаем нейтралитет. Всегда.
— Пришло время перемен, и вы знаете это. Вы не сможете вечно отсиживаться в своих подземных лабиринтах. Пришла пора принимать решения.
— Всегда что-то меняется. Год за годом, век за веком, — все в этом мире подвержено изменению.
— Сейчас не время для философии, — раздраженно прорычал гость. — Опасность подступает. И скоро она постучится в ваши двери. Ради будущего мы должны объединиться — именно сейчас, пока еще не поздно.
— Мы не воины. Мы ничего не можем дать вам, живущим на свету, — ответил тихий голос.
— Вы можете объединить нас, — возразил человек в плаще. — Мы — одиночки, привыкшие полагаться только на себя. Вы скрепите нас, как раствор скрепляет камни. Станете для нас примером взаимодействия и командной работы. Научите нас, как нужно действовать сообща, плечом к плечу, прилагая усилия к общему делу.
— Этому нельзя научить за пару дней, — раздраженно отозвались из-за стены. — Это не баллада, которую можно выучить наизусть.
— Отправьте несколько своих знающих к нам, — настаивал человек в плаще. — Пусть они оценят наши усилия и посоветуют, как нам лучше организовать команды. Пусть они станут хотя бы символом вашего расположения, пусть дадут остальным уверенность в том, что нас поддерживает весь древний народ.
— Нет, — резко отозвался невидимка за стеной. — Мы не будем вмешиваться в ваши дела. Пути нашего народа идут слишком глубоко от ваших дорог.
— Вы и сами видите опасность. Не можете не видеть. Как бы глубоко ни пролегают ваши дороги, однако многие из них выходят на поверхность. Вы должны знать, что люди объединяются. И вы знаете, что это значит. Война. Она близка. В воздухе пахнет кровью…
