Гарри Гаррисон - Стальная Крыса идет в армию
Стирнер нахмурился.
– Если Лига намерена прибегнуть к насилию, мы вынуждены будем отказаться от ее помощи.
– Не беспокойтесь. Лига против любого насилия.
– В таком случае нет проблем. Что от нас требуется?
– Проводите меня до электростанции, только и всего. Остальное я сделаю сам. Пойдем втроем: вы, я и добрый доктор Лум. Нам понадобятся еда и питье в дорогу.
– Ты забыл обо мне, – сказал Мортон.
– Нет, не забыл. Ты вырвался из армии, вот и держись от нее подальше. Я обойдусь своими силами. Надеюсь, никто не готовит мне теплую встречу. Оставайся здесь, побеседуй с Шарлой – думаю, это не потребует от тебя особых усилий. Постарайся узнать побольше. Завтра ночью я вернусь.
– Я охотно расскажу вам об индивидуальном мютюэлизме, – сказала Шарла медовым голосом. Мортон расплылся в улыбке и даже не заметил, как мы ушли.
Несмотря на седину, Стирнер годился в марафонцы. Доктор Лум был ему под стать, а мне (благодаря стимулятору) казалось, что если я сильно замашу руками, то оторвусь от земли и полечу. Мы шагали по грунтовой дороге, потом по лугу, где темные животные уступали нам дорогу. Через несколько часов огни города остались далеко позади, а впереди выросли черные горы, упирающиеся вершинами в безлунное звездное небо. Стирнер предложил передохнуть, и мы уселись на траву под деревом.
– Здесь мы оставим припасы, так что советую поесть, – сказал он.
– Мы уже близко?
– Да. Неподалеку отсюда вход в дренажный туннель. В это время года там нет воды. Туннель выведет нас на берег реки возле электростанции.
– Вы гений. Мы проберемся на территорию, за ограду, и, надеюсь, найдем командирскую машину. Сколько часов осталось до рассвета?
– Минимум четыре.
– Прекрасно. Отдохнем немного, а потом доктор сделает мне укол-другой, и пойдем дальше.
– Но вам станет плохо после того, как прекратится действие стимулятора, – сказал Лум с тревогой в голосе.
– Это пустяки по сравнению с тем, что может произойти, если мне не удастся выкрасть птицу.
Мы наелись и напились, затем доктор спрятал в ветвях дерева наши припасы, сделал мне укол, и мы пошли дальше. Я был полон сил и боролся с желанием насвистывать и бежать вприпрыжку. Вскоре мы оказались у входа в туннель.
– А там не могло спрятаться какое-нибудь опасное животное?
– Маловероятно, – ответил Стирнер. – Совсем недавно кончился сезон дождей.
– К тому же, – добавил Лум, – на этом континенте нет опасных животных.
– Кроме тех, с которыми я сюда прилетел.
Мы вошли в темноту, ступая в невидимые лужи, касаясь пальцами осклизлых стен туннеля. Пока мы пробирались по нему, наши глаза настолько привыкли к темноте, что пятно звездного неба в конце показалось нам светло-серым.
– Теперь потише, – прошептал Стирнер. – Они уже совсем близко.
– Ждите меня в туннеле, – так же шепотом ответил я. – Постараюсь управиться как можно быстрее.
Я осторожно выглянул и увидел, что туннель выходит на берег реки. Отлично. По берегу можно добраться до электростанции. Что я и сделал. Шум воды, сбрасываемой со станции, становился все ближе. Приблизившись к водосбросу, я взобрался по откосу и осторожно раздвинул траву.
«Мои поздравления, – произнес я про себя. – Ты прямо гений ночной разведки!»
Метрах в двадцати, у входа в здание, стояла командирская машина.
Я тенью метнулся к ней и забрался на заднее сиденье. Ящик со спиртным был на месте. Прекрасно! Я вытащил фляги и поднял второе дно.
Пусто!
В этот миг за моей спиной распахнулась дверь. Я обернулся. В глаза ударил свет.
На пороге стоял сержант Блох с птицей в руке.
– Не ее ли ищете, капитан?
Я перевел взгляд с птицы на пистолет, нацеленный мне в лоб, и не нашел, что ответить.
Глава 20
– Капитан, вы – беглый преступник. – Сержант улыбался, довольный собой. Я по-прежнему не находил слов. – Сюда прилетала военная полиция, забрала ваше барахло. А когда вертолет улетел, я вспомнил, как вы нянчились со своими фляжками. Я-то думал, вы боитесь за свое любимое пойло, а потом смекнул: что-то тут не так. Когда нам сказали, что вы – инопланетный шпион, я решил порыться в машине и нашел птичку с начинкой. Уже собирался доложить кому следует, но тут узнал, что вы сбежали, и подумал: постерегу-ка я птичку, вдруг вы за ней вернетесь. Так оно и вышло. Ну что ж, пойдем потихоньку? Только ручки держите на виду, а рыпаться не советую.
Выбора у меня не было, но мозги уже зашевелились, оправляясь от потрясения.
– Сержант, я бы хотел получить обратно птицу.
– Уж в чем-чем, а в этом я не сомневаюсь. Но с какой стати я ее отдам?
– Чтобы предотвратить кровопролитие. С ее помощью я свяжусь с флотом Лиги.
– Плевать мне на кровопролитие. – С его лица исчезла улыбка, а в голосе зазвучала жестокость, которой прежде я за ним не замечал. – Я – солдат, а вы – шпион. Я сдам полиции вас и вашу дерьмовую птицу. Сами понимаете, как это скажется на моей карьере.
– Подумайте о тысячах ни в чем не повинных безоружных людей! Неужели какая-то жалкая карьера вам дороже чистой совести?
– Дороже, клянусь всеми своими потрохами!
Я хотел было высказать все, что о нем думаю, но воздержался. Этим делу не поможешь.
– Сержант, вы берете взятки?
– Нет.
– Я говорю не о мелкой взятке. Предлагаю десять тысяч в кредитках Лиги. Поможете сорвать вторжение – они ваши. Подумайте хорошенько. Кредитки Лиги – твердая валюта.
– А какая гарантия, что я их получу?
– Мое слово.
– Слово шпиона! Что десять тысяч, что десять миллионов – шпионам верить нельзя.
Я уловил быстрое движение за его спиной и услышал смачный удар. Сержант рухнул наземь. Я быстро нагнулся, чтобы завладеть его оружием.
– Куда?! Стой, где стоишь.
Я поднял глаза. Бывший капрал, а ныне рядовой Аспайя держал меня на мушке.
– Так вот почему он торчал здесь всю ночь. – Щеря в улыбке кривые зубы, Аспайя убрал пистолет в кобуру и сообщил: – Я беру взятки, но десять тысяч мало. Двадцать.
Я показал на птицу.
– Отпусти меня с этой штукой и по возвращении домой получишь тридцать тысяч в надежных кредитках Лиги. Даю слово.
– Мой серийный номер – 32959727. В армии много Аспайя.
Он ушел. Я тоже не стал задерживаться, рассудив, что довольно с меня ночных свиданий. Схватил птицу под мышку и помчался к реке.
– Скорее в туннель! – крикнул я своим спутникам. Силы вдруг покинули меня, уколы больше не действовали. – Бежим, пока не поднялся переполох.
Мы скрылись в туннеле и выбрались из него посреди поля. Потом, должно быть, я упал, потому что вдруг обнаружил, что лежу в лесу. День уже наступил.
– Птица! – испуганно воскликнул я, озираясь.
– Здесь, – ответил Стирнер. – Вы потеряли сознание, и мы вас несли по очереди. Доктор решил, что вам необходимо отдохнуть, поскольку новая доза стимулятора может отразиться на вашем здоровье. Не волнуйтесь, здесь неподалеку укрытие, и скоро мы туда переберемся.
Схватив в охапку птицу, я недоумевающе покачал головой.
– Непостижимый вы народ. Однако спасибо. Солдаты далеко?
– Мы не слышали погони, но решили дождаться темноты. Здесь мы в безопасности. Если начнут обыскивать лес, перейдем в укрытие.
– Это хорошо. Ночью на электростанции я кое-кого повстречал, и теперь нас всюду ищут. Как бы там ни было, доведем дело до конца.
Я со стоном уселся, и доктор приблизился со шприцем в руке.
– Это обезболивающее, – пояснил он. – Возбуждающие средства пока противопоказаны.
– Доктор, вы гений.
Черная птица, свесив голову, покоилась в моих руках. От нее пахло ракетным топливом. Я дважды нажал на клюв. Птица открыла глаза.
– Говорит капитан Варод, – произнесла она и опрокинулась кверху лапками. – В зобу птицы есть панель управления. Открой ее.
– Сколько световых лет до него, а все командует, – проворчал я, ощупывая грудку птицы.
Стирнер и врач следили за мной, тараща глаза. Я нашел кнопочку, нажал, и откинулась покрытая перьями дверца, за которой поблескивала панель управления. Видимо, эта кнопка снова включила птицу, так как из нее посыпались новые указания:
– Установи на шкалах координаты светила и координаты планеты. Обозначения должны соответствовать действующему в настоящее время галактическому коду.
Я заскрежетал зубами.
– Откуда я их возьму?!
– Если это невозможно, поставь на предел регулятор мощности передачи и нажми кнопку включения.
Я сделал, как сказала птица, и отступил на шаг. Птица задрожала и заверещала. Из широко раскрытого клюва появилась тонкая антенна. Когда она выдвинулась на два фута, у птицы загорелись глаза. Антенна загудела, затем птичьи глаза потухли. Антенна медленно втянулась в клюв.
– Очень интересно, – заметил доктор Лум. – Вы можете что-нибудь объяснить?
