Александр Шакилов - Война зомби
Все это Дан видел в зеркало.
Поддавшись внезапному порыву, он остановил вездеход, выскочил из кабины и, пройдя в салон — для этого не надо было выходить наружу, — перехватил руку товарища.
— Ты чего? — Ашот попытался вырваться — не получилось.
— Не надо.
— Братишка, ты в порядке? Мариша, потрогай ему лобик, у него температуры нет?
— Не надо меня трогать. — Данила жестом велел жене оставаться на месте. — Здоров я. Дружище, просто оставь зомбака в покое. Пригодится еще.
Ашот посмотрел на Гурбана, который оторвался-таки от созерцания местных пейзажей и, кашлянув в кулак, сказал, что пусть зомби поживет еще маленько, после чего приступил к осмотру ядерного фугаса.
Данила отпустил толстяка, и тот смиренно защелкнул лезвие обратно в мультитул.
— Ну, как знаете. Только потом не говорите, что я не предупреждал — уколы от бешенства делать придется… Может, ему хотя бы зубы выбить?
— Нет! — дружно выдали Бахир и Мариша, Дан и Гурбан.
Ашот, вздохнув, уселся на место.
* * *По ощущениям Дана ехали часов шесть, не меньше. Ночь так и не наступила. Зато закончилась весна — снег усилился, дворники едва справлялись, сметая белые хлопья с лобового стекла. После того как вездеход едва не увяз в болоте — по вине Данилы, он отвлекся на Маришу, — Гурбан велел найти подходящее для лагеря местечко. Лучше бы на возвышении, чтобы со всех сторон открыто было — зомби не должны подкрасться незамеченными. Так что полярный день «варягам» только на руку в этом смысле — не надо жечь костры, от которых не только свет, но и ориентир для врага.
Нужный пригорок, поросший ягелем, скоро обнаружился, Данила заглушил мотор — стало тихо-тихо.
— Вы тут пока ужином займитесь, а мы обустроим территорию. Ашот, Бахир, со мной! — Вместе они выгрузили из вездехода пару ящиков, пока Данила с Маришей искали среди одеял и оружия спиртовки, консервные банки и чайник.
Таблетки сухого спирта занялись желтовато-голубым пламенем, затрещали, разбрасывая искры.
— Отсырел немного. — Мариша протянула к огню пальцы, хотя в салоне было тепло. — Ну, это ничего.
— Ага. — Дан подумал о том, как это замечательно — вместе с женой готовить ужин для проверенных друзей, с которыми спина к спине… Он смотрел на лицо Мариши, сплошь покрытое пятнышками засохшей крови — чужой крови, зомбацкой, — и ощущал безмерное тепло в груди, ту самую нежность, желание сделать всё-всё-всё для этого человека. Ощущал то, что в совокупности называется любовью.
Она поймала его взгляд, неуверенно улыбнулась и вдруг стала очень серьезной:
— Даня, мне надо сказать тебе кое-что.
— Я внимательно тебя… — Данила подвинулся к ней ближе. Сердечко кольнуло предчувствие чего-то важного, что изменит раз и навсегда его жизнь.
— Жрать готово?! — В вездеход шумно ввалился Ашот.
Мариша вздрогнула, отстранилась. Дан непроизвольно схватился за автомат.
— Чего тут у вас, а? Я б щас кракена сожрал! Вместе со щупальцами! И парочку зомбооленей!
— А Гурбан где? — Данила убрал ладонь с цевья «калаша».
За Ашотом в «Тайгу» забрался Бахир:
— Отлить ему надо. Ну и не только. Зачем лишнее в вездеход тащить?
— Пожалуй, я тоже не прочь… — Что-то важное осталось несказанным, момент был безнадежно испорчен, и все же Дан попытался все исправить: — Мариша, ты как?
Он подмигнул ей — мол, выйдем, да?
Но она мотнула копной смоляных волос:
— А готовить кто будет? Ты иди, любимый, я потом.
Не очень-то и хотелось, но Данила все же выбрался из вездехода. Под каблуками хрустнул снег. Однако, мороз…
— Чего вылез? — На ходу застегивая штаны, Гурбан подошел ближе.
— Да так…
— Далеко не отходи. «Да так» прямо здесь делай. Ясно? Предчувствие у меня плохое.
Данила кивнул — лишь бы командир отвязался быстрее, спорить с ним ведь без толку.
Гурбан захлопнул за собой дверцу вездехода, и Дан вяло, без настроения побрызгал на укрытый белым ягель. Возвращаться к «варягам» не спешил — подставил падающему снегу лицо. Небо над Данилой переливалось оттенками зеленого и синего. Еще немного, и диверсанты доберутся до военной лаборатории и избавят планету от всех слизней, какие только есть — и от местных избавят, и от импортных тоже. А глупости, что беспокоят Гурбана, — от нервов. Напряжение ведь в последние дни просто неимоверное, молодому организму тяжко, что уж говорить о тех, кто старше… Сдает командир, заговариваться стал, годы с оружием в руках не могли не сказаться — удивительно еще, что продержался столько…
Слишком много преград на пути, зомбаков все больше и больше. Сумеют ли «варяги» добраться до Гремихи?..
Дан заставил себя подумать о чем-нибудь другом. Или о ком-нибудь. О Марише, к примеру. Что сказать хотела? Что-то важное ведь? Точно важное… Или просто поворковать на ушко потянуло?.. Тревожное любопытство овладело доставщиком. Так чего гадать, надо вернуться в вездеход и прямо спросить женушку, что к чему. От недомолвок одна лишь головная боль…
Решено. Он шагнул к «Тайге».
— Любимый, это тебе. — Стоило ему забраться внутрь, Мариша протянула обжигающе горячую миску с парующим тушеным мясом, плавающим в растопленном жире.
И как только в руках удержала? Дан едва не уронил миску, поставил на колени и подул на мгновенно покрасневшие пальцы.
— Вкусно. — Ашот закинул в себя сразу половину порции, задвигал челюстями. — Еще есть? Ты, Петрушевич, при всех своих недостатках, повар отменный, вынужден признать.
— Грош цена твоим комплиментам. Ты за пайку родной острог продашь. — Мариша потянулась за его опустевшей миской, чтобы наполнить ее вновь.
— Милая, ты что-то хотела мне сказать? — Данила поднес ложку ко рту.
И тут громыхнуло, сверкнуло еще, застучало часто по бортам, по стеклам.
Миска Дана упала на пол.
— Твою мать, пожрать нормально не дали! — возмутился Ашот и зачерпнул добавки.
Ничто не способно испортить ему аппетит. Он продолжал бы трапезничать, даже если б его самого при этом обгладывали.
— Заводи! — рявкнул Гурбан.
Дан проскользнул мимо него на водительское сиденье.
Громыхнуло еще раз, вспыхнуло, окрасив багрянцем свежий снег. Только сейчас Данила заметил людей — зомбаков! — окруживших вездеход. И как только подобрались незамеченными? Место открытое, полярный день на дворе…
— Растяжки цепляют, а все равно прут. — Ашот застыл, соображая, за что хвататься — за ложку или за «калаш». — Мы тут противопехоток поставили чуток, пока вы куховарили, но нашему лимузину они по фиг. Давай, брат, дави уродов!
Вот, значит, что за ящики с собой они брали, сообразил Дан. С минами.
Мощный двигатель взревел. Траки перемололи пяток зомби, прежде чем место стоянки осталось далеко позади. Причем один из зомбаков разбил своей черепушкой фару-прожектор. Ну да не суть, включать ее все равно не надо.
— Нигде нам покоя не будет, теперь только хуже всё и хуже… — Гурбан устало закрыл глаза. — Нигде не укрыться от сволочей. Или мы их, ребятки, или они нас. Иначе никак уже.
* * *Под утро глаза у Данилы закрывались уже сами собой.
Всю ночь он уверенно вел гусеничную машину, неизменно возвращаясь на курс после того, как огибал всякого рода препятствия. Однажды увиденной карты местности было достаточно, чтобы доставщик запомнил, что, где и как. Память-то профессиональная, тренированная. В мире, где из-за электромагнитных возмущений атмосферы даже простейший компас был бесполезнее детской погремушки, доставщиков ценили за особое чутье правильного пути. Только они могли сказать: «Верной дорогой идете, товарищ!» А там, где не было ни автобанов, ни шоссе с указателями, доставщики ценились особо.
— Брат, ты бы отдохнул, что ли.
— Ага, спасибо. — Данила уступил место Ашоту, храп которого весь остаток ночи надежно мешал ему заснуть за рулем.
А вот Гурбан за ночь не вздремнул даже, всё возился с ядерным фугасом, осматривал его, недовольно хмыкал. Выглядел командир осунувшимся и озабоченным.
— Жаль, нет счетчика Гейгера. Эту штуковину не помешало бы проверить… — Опасения командира были небезосновательными, судя по тому, как зомбак Михась все норовил отодвинуться от фугаса подальше.
— Проверить — это легко. Если бахнет, то годный, — пошутил Ашот, резко вывернув баранку, из-за чего вездеход накренился.
— Типун тебе… — Гурбану не понравилась шутка толстяка.
Даниле тоже. Он погладил Маришу по щеке — та открыла глаза, проснулась уже.
— Доброе утро, милая. Так что же ты хотела мне…
Связанный зомбак задергался, у него словно начался приступ эпилепсии. Изгибаясь, он продвинулся по полу так, что смог достать Дана, ткнуть ему пяткой в голень.
— Брат, ты ему нравишься. — Ашот наблюдал за действом в зеркало.
