Олег Верещагин - Горны Империи
Денис с восторгом и интересом наблюдал за родителями. Валерия Вадимовна чуть скривила губы. Третьяков-старший спокойно спросил:
– А если так, что делать будешь?
– А если так – бить вас стану, – спокойно ответил хозяин. – Нашим кровососам не дался – и вас к своему не попущу.
Он сказал это без рисовки, тяжело, но веско, как будто гирю на весы положил. И Денис, который хотел было рассмеяться, понял, что это было сказано всерьез.
– Никто у тебя твоего не заберет, – произнес штабс-капитан. – А кто еще тебе так скажет – вали его в морду. Что твое – твое. Ты своего ни у кого из кармана не вынул и с шеи не снял. Так?
– Так, – подтвердил хозяин. – Врут, значит?
– Хуже, чем врут, – буркнул штабс-капитан.
– Ясно… А вы-то на рудники едете?
Третьяков-старший кивнул.
– Порядок наводить?
Снова кивок.
– Да ты не обижайся на спрос, – вздохнул хозяин. – А на рудниках и латифундиях тряхнуть надо. Из людей не то что кровь – последнюю воду выжимают. Видел я людей оттуда… Да и овощи мне с латифундии предлагали задешево… – он скривился. – А мне не по нутру постояльцев огурцами на кровавом поту кормить. Послал, лучше вдвое переплачу, да спать буду спокойно… Ты если чего – я тут всегда. Могу и помочь с сыновьями, – вдруг по-прежнему спокойно и увесисто предложил хозяин. – Глянулся ты мне.
– Глянулся? – Третьяков-старший засмеялся. – Ну?
– Ну, – подтвердил мужик. Кашлянул. – Да что они там…
Но от здания рослая девчонка уже несла большущий поднос. Денис засмотрелся – девчонка была симпатичная, с тяжеленной русой косой, большие и спокойные серые глаза, широкий рот, гладкие скулы… Она тоже глянула на мальчишку, и он покраснел. Хозяин захохотал:
– Оставайся, оженю!!!
Денис не нашел ничего лучшего, как буркнуть:
– Да ну… – и сердито посмотрел на мать и отца, которые предательски хохотали тоже.
Девчонка, ставя поднос, по-отцовски спокойно сказала:
– Хилый он, задавлю еще в постели… Кушайте на здоровье, – и, поклонившись, ушла с тем же достоинством, с которым появилась.
У Дениса горело все лицо, а уши вообще пылали. Он поспешил подтянуть к себе свою порцию – на общем деревянном блюде, украшенном хитросплетениями национального орнамента, стояла большая кружка с парным молоком, лежал здоровенный полукруглый ломоть ноздреватого черного хлеба; на тарелке, залитые буроватым – не слишком красивым – соусом, дымились два больших куска поджаристого мяса, на другой высилась горка каких-то красноватых тушеных волокон. Мальчишка, берясь за вилку и нож, отметил, что лицо матери стало удивленным – она явно не поняла, что это за волокна. И выразила свое недоумение после первой же вилки:
– Очень вкусно, но… что это? Похоже на грибы, но ведь это не грибы.
– Как раз грибы, – усмехнулся хозяин. – Древесные грибы, растут на здешних буках, на коре. Собирать можно горстями, легко и просто. Вот допетрю, как их консервировать – и расторгуюсь. Пока не очень получается, деревянными становятся, как ни обрабатывай…
Денису все съеденное показалось умопомрачительно вкусным – и потому, что он проголодался, и потому, что вкусно было на самом деле. Он бы, пожалуй, попросил добавки, но это значило нажираться – делать то, что в среде пионеров считалось одним из признаков «кутюрье». Поэтому он поблагодарил и, спросив разрешения встать из-за стола, отправился посмотреть, что и как вокруг. Больше всего ему хотелось углубиться в лес. И он бы, пожалуй, это сделал – даже обогнул основное здание – но наткнулся на неожиданное препятствие, которое никак нельзя было обойти просто так.
На здоровенном чурбаке, в окружении расколотых поленьев и воткнутого в другой такой же чурбак колуна, сидел и перебирал штуцер мальчишка помладше Дениса. В маскировочных штанах, легких ботинках, голый по пояс и загорелый до коричневого цвета. Светлые волосы, казавшиеся совсем белыми, стягивала широкая вышитая повязка. Мальчишка, подняв на Дениса серые хмурые глаза, буркнул:
– Солнце не заслоняй, – и вернулся к разборке оружия.
Только теперь Денис различил, что это «взрослый» «Медведь» под калибр 9,53. Впрочем, несмотря на еще более юный, чем у Дениса, возраст, мальчишка выглядел по сложению настоящим дубком, сколоченным из мускулов и сухожилий.
Но закон природы таков, что двое мальчишек не могут просто молча стоять друг рядом с другом. Денис помялся и спросил:
– Это «Медведь»?
– Угу, – паренек снова поднял глаза и внезапно поинтересовался: – А ты пионер, что ли?..
…Третьяковы уже собирались искать сыночка, когда он появился из-за построек рядом с мальчишкой, несущим на плече винтовку. В другой руке у мальчишки были журналы (Третьяков-старший опознал «Пионер», «Костер» и устав пионерской организации). Денис объяснял:
– Ну, в общем, понял, Паш? Тут все подробно написано. А если что неясно – ты пиши или мне, или на тот адрес, который я тебе дал, в Верный… – Он посмотрел на родителей и огорченно вздохнул: – Ну, вот, ехать пора уже.
– Угу, напишу, если что, – мальчишка поклонился взрослым, пожал руку Денису. – Будь, спасибо!
– Ага, будь! – Денис отсалютовал.
Мальчишка поднял штуцер – одной рукой, легко.
– Счастливо, тоже пиши. Если что, сразу пиши!
– Что, вербуешь людей? – серьезно спросил Борис Игоревич, когда они отъехали на километр, не меньше.
Денис удивленно посмотрел на отца:
– А чего их вербовать? Сами на шею запрыгивают… – Он вздохнул и неожиданно жалобно протянул: – Па-а-а… Скоро приедем?
– А вот смотри, – загадочно сказал штабс-капитан.
– Куда? – не понял Денис, завертел головой. И вдруг выдохнул: – Оххх…
Дорога словно пробила зелень – и открылся серпантин спуска среди алых гранитных скал, ужасно похожих на спекшуюся кровь, голых и мрачных. Но не это было самым захватывающим.
Мир, открывшийся Денису, был огромен. Разбегались глаза. Вправо и влево на десятки километров, словно стены гигантской чаши, уходили горы Голодного. Далеко-далеко впереди неясно блестело море Балхаш. Но – очень далеко. А между горами и морем лежала гигантская равнина, пополам перерезанная дорогой, терявшейся в послеполуденном мареве. Слева – лес, над которым почти в самом низу спуска тут и там поднимались какие-то здания. Справа – степь с раскиданными тут и там озерцами, рощами, поселками.
– Вот это – Седьмой Горный, – кивнул Борис Игоревич на строения над лесом. – А все вокруг – мое хозяйство.
Денис кивнул зачарованно-сосредоточенно. Теперь он заметил множество дорог от поселка через лес – к скалам, в которых тоже виднелись какие-то строения. Людей различить было нельзя, но те самые автопоезда, которые так часто встречались в дороге, видны были – ползли серебристыми жучками.
На первом повороте серпантина проплыл мимо плакат:
«Поселок Седьмой Горный приветствует дисциплинированного водителя. Не спешите, у нас плохое кладбище».
– Юмор ничего, – заметил Борис Игоревич, крутя руль. – А вот интересно, встретят нас или нет?
– А что, могут не встретить? – оскорбленно вскинулся Денис.
Отец усмехнулся ему:
– Дениска, если не встретят – то все нормально. А если встретят – значит, Бахурев еще не всех кротов в своем окружении передавил…
– Да вон, уже встречают, – озабоченно сказала Валерия Вадимовна. – Не задави, Борька!
Денис сперва не понял, кого мама имеет в виду. Но отец тормознул и, высунувшись из рывком опущенного (в дверце что-то натужно взвизгнуло) окна, рявкнул:
– Жить надоело?!
– Не-а! – раздалось снаружи звонко-веселое – и Денис, открыв дверь со своей стороны, изумленно увидел возле левого крыла «Ижоры» мальчишку – наверное, он рванул с обочины, где его Валерия Вадимовна и заметила – в отличие от своих мужчин.
Мальчишке было лет восемь-десять, не больше. Тощий, как составленный из спичек, грязный до невероятия, с волосами неопределенно-серого цвета, босой, он, тем не менее, выглядел неожиданно веселым – под стать голосу. А серые глаза смотрели из-под замусоленных прядей с живым интересом и открыто.
– Ну, раз вы все равно остановились, то я вам спою, – деловито заявил мальчишка.
Борис Игоревич даже с некоторой растерянностью оглянулся на семью; Денис засмеялся, а Валерия Вадимовна начала выбираться из машины.
– Тем более что, вижу, вы приезжие, – продолжал мальчишка, – и надо поддержать честь родных мест.
И, не интересуясь мнением приезжих, он вдруг затянул – неожиданно чистым, красивым голосом, как у солиста Большого Имперского Детского Хора:
То не сплетня вам, друзья,Знающие людиГоворят – «Энергия»Солнца – ох! – не любит!Ведь оно, как ни крути,Ни хера ни стоит,За долги не отключитьСолнце золотое!
Мчится солнце сквозь года,Круг за кругом вертит,И назло всем господамНа халяву светит!И плевать ему, друзья, —В небе ярко-синем.КапитализацияПеред ним бессильна!
– Стой, погоди! – Третьяков-старший поднял руку.
