Василий Орехов - Зона поражения
Внезапно слепая собака замерла на долю секунды, а затем спрыгнула с меня и опрометью бросилась в сторону Собачьей деревни. Хе-Хе выстрелил ей вслед и перебил животному хребет.
С потерей вожака собаки утратили половину атакующего пыла, многие тоже рванули в укрытия, а затем, когда мы выкосили еще с полдесятка тварей, бросились врассыпную все остальные. Одна из собак впопыхах влетела прямо в центр птичьей карусели, притаившейся под березовым плетнем, – ее вздернуло в воздух, стремительно раскрутило и разметало в клочья прежде, чем она успела хотя бы вякнуть. Треснувший посередине плетень охватило бледно-голубое пламя. Ну что ж, отлично, будет еще один ориентир.
Поднявшись на ноги и поискав глазами помощников вожака, я обнаружил, что один из них неподвижно лежит, до половины высунувшись из-за угла бревенчатого дома, за которым прятался во время сражения. Из вскрытого прямым попаданием брюха вывалились осклизлые сизые внутренности. Второго пса нигде видно не было – видимо, он ускользнул на другой конец деревни через какой-нибудь собачий лаз. Поймавшие азарт охотники продолжали палить вслед разбегающимся животным, однако уже без прежнего остервенения. Враг был разбит и позорно отступал.
Когда стрельба прекратилась, уцелевшие слепые собаки, отбежавшие к тому времени метров на сто, вновь уселись в траве, уставив на нас равнодушные безглазые морды. Я опустил автомат и посмотрел на Хе-Хе. Тот сжимал в побелевших пальцах «хопфул», из ствола которого вился легкий пороховой дымок.
– Черт! Классно! – Стеценко утер пот со лба, глаза у него горели, как у первоклассника, которому впервые позволили стрельнуть из настоящего пистолета. – Вот это адреналин!
Мартин одобрительно хекнул. Пустельга и Камачо, страшно довольные, сдвинув автоматы на бок, принялись деловито снимать портативными видеокамерами разбросанные вокруг нас мертвые тела: поскольку забрать какие-либо трофеи ввиду их высокой радиоактивности, а также омерзительного запаха и внешнего вида не представлялось возможным, ребята стремились хотя бы запечатлеть свои деяния для истории.
И только Сэм, по-моему, догадался, чего мне стоила эта бойня. А может, и нет. Он серьезно посмотрел на меня, а потом сложил колечко из пальцев: о’кей, сталкер. Я поднял обе руки, высунул язык и потряс головой, пародируя его самого часом раньше.
Переведя предохранитель автомата на короткие очереди и бросив свою команду на Хе-Хе, я двинулся к пригорку, с которого тварь с пробитой головой руководила сражением. Ее необходимо было добить, чтобы избежать новой атаки. Однако, обогнув по дуге полыхающий плетень с каруселью и добравшись до пригорка, я не обнаружил за ним ничего, кроме примятой травы – тварь нашла в себе силы улизнуть. Даже крови на земле было мало: зажигательная пуля, попав в тело чернобыльской собаки, сразу прижгла рану.
Ну, допустим, господа, как говорит в таких случаях один страус.
Возвращаясь к своим подопечным, я внезапно услышал справа от себя, совсем близко, подозрительные звуки, напоминавшие невнятное бормотание псевдоплоти. Я быстро развернулся, вздергивая «хопфул», но это оказался Миша Пустельга, который судорожно блевал в кустах. Аппетитный вид и запах мертвых слепых собак все-таки доконали его.
Глава 7. Агропром
Миновав Собачью деревню, мы направились на северо-запад. Два десятка собак преследовали нас на почтительном расстоянии, но нападать больше не решались и отстали километра через полтора. На коротком привале я заставил всех тщательно вычистить автоматы: всякое оружие, как женщина, любит ласку, чистоту и смазку, особенно перед неизбежной следующей схваткой. Пока туристы колупались, я быстро разделался со своим оружием и пролистал сетевые новости. Информация о гибели армейского патруля и двух вертолетов уже попала в сталкерскую сеть, однако ни о третьем вертолете, ни о том, кто вообще мог это сделать, не было ни слова. О повышенной активности военных в Зоне тоже ничего не сообщалось. По-видимому, никто нас не преследовал.
Откуда же это непрерывное дурацкое чувство, что кто-то вот-вот наступит нам на хвост?..
Зато я обнаружил целых пять сообщений о гибели сталкеров в разных местах Зоны. Урожайное утро. К счастью, наших среди них не оказалось. Кроме того, Мельник и Крот по дороге на Милитари нарвались на матерую химеру и еле унесли ноги, в Темной долине две группы сталкеров подверглись нападениям бюреров, и еще одна группа бесследно исчезла в районе Агропрома. Монах, ушедший с утра на Агропром, так до него и не добрался, сообщив, что с юго-востока тот отсечен плотным аномальным полем, вероятно, возникшим в результате последнего выброса. Плюс необъяснимая активность слепых псов в Собачьей деревне, предупреждение о которой я вывесил в общий доступ, заодно приписав от себя несколько ехидных замечаний в адрес своих туристов. Утро сегодня выдалось бурным.
– Легкая прогулка, а? – спросил я Хе-Хе, ткнув его в бок – несильно, но достаточно ощутимо.
– Да пошел ты, – мрачно огрызнулся Хе-Хе.
– Ладно, – сказал я. – Что у нас там дальше согласно маршрута?
– Темная долина, – сообщил помощник, сверившись со своим ПДА.
Долина, да. Господа туристы желают бить бюрера. Хе-Хе еще в баре «Шти», когда мы обсуждали возможный маршрут, убедил меня после Собачьей деревни сразу свернуть в Темную долину и как следует потаскать клиентов по пропитанным едким туманом низинам, чтобы максимально вымотать их и, возможно, тем самым заставить отказаться от дальнейшей охоты на контролера. До тошноты не хотелось нам с Хе-Хе охотиться на контролера.
Еще через пару километров мы столкнулись с отрядом из четырех человек. На всех были синие банданы, поэтому я жестом приказал своим охотникам на всякий случай рассредоточиться и спрятаться за деревьями.
Старший команды сталкеров из клана «Чистое небо» выбрался на тропу и продемонстрировал, что в руках у него нет оружия. Я вышел к нему, забрасывая автомат за спину.
– Поздорову, бродяга, – сказал я.
– Поздорову, брат, – сдержанно отозвался сталкер.
Это был Гэндальф, матерый волк, с которым мы в свое время оприходовали на двоих не одну бутыль «Черного Сталкера» и как-то раз даже отстреливались вместе от военных. Вскоре после легендарного разгрома группировки «Грех» отношения между нашими кланами стали до предела натянутыми, однако я не видел причины устраивать с Гэндальфом разборки по этому поводу. Кроме того, официально войны так и не было объявлено; в последнее время мы с «небесными» расходились на узкой дорожке с трудом, но до стрельбы дело пока не доходило. В крайнем случае – до ножей, и то без особой крови.
Я угостил его сигаретой, и мы солидно, по-взрослому закурили.
– Слышал, в последний раз ты просадил в Зоне всех своих отмычек, причем троих за пять минут? – вежливо поинтересовался коллега.
– Ага, – не стал отрицать я. – Славно повеселились. Они, вообще-то, собирались прикопать меня на Свалке, так что трое за пять минут – это хорошее время. Не рекорд, но какой-никакой результат, как говорит один страус.
– Вон даже чего.
Гэндальф невольно покосился на своих отмычек, залегших за кустами, с явной тоской во взгляде. Бьюсь об заклад, что он охотно прикопал бы их всех под ближайшим кустом, будь его воля.
Мы стояли на тропе и молча курили. Накрапывал мелкий дождик. Высоко в небе над нами переливалась полускрытая ветвями широкая полоса северного сияния. Где-то далеко в лесу протяжно прокричала умирающая псевдоплоть, попавшая на зуб какому-то крупному хищнику.
– Не ходи через Собачью деревню, – сказал я. – Слепцы с ума посходили. Мы еле прорвались.
– Я уже в курсе, читал твой аларм, – кивнул он. – Спасибо. Говорят, еще на Воротах проблемы?
– Какие-то отморозки расстреляли армейский патруль и сбили два вертолета по ту сторону Периметра. Сейчас на Воротах должно быть полно военных. Я бы на вашем месте принял вправо и вышел на Роднике.
– Ясно… – Гэндальф озадаченно потер щетину на подбородке. – Два вертолета! Итить-колотить… Не твоя работа, надеюсь?
– Да брось ты! Я что, похож на Штыря? Нападавших, сдается мне, положили, но теперь военные неделю будут на ушах стоять.
– Ладно, разберемся. Не в первый раз.
Правильно. Ни к чему сталкеру из недружественного клана, даже если это Хемуль, знать, где он, Гэндальф, собирается выходить из Зоны. Тем более самому подсказывать маршрут. Тем более когда ребята явно возвращаются с хабаром. Мало ли что.
– На маршруте есть сюрпризы? – поинтересовался я.
– К Агропрому не пройти, если ты об этом, – поведал Гэндальф. – Обложен намертво. И такая дрянь появилась, что никак не зафиксируешь, не обозначишь размеры. Двое из «Свободы» влетели вообще непонятно во что – долбануло на совершенно чистом месте. Пусть им хорошо лежится. Нужно быть Вечным Сталкером, чтобы решить сунуться к Лаборатории. Обойти можно только по краю, попытаться выбраться на Янтарное. На самом Агропроме происходит что-то непонятное. Огни и светящиеся нити в небе. Со многими из тех, кто вчера ушел на Агропром, нет связи. Говорят, бесследно исчезли военные сталкеры из лагеря возле развалин Лаборатории, а это, я извиняюсь, два взвода. Паскудный был последний выброс, зла не хватает. – Он помолчал. – Да, вот еще что! Вон там, где-то через километр, прямо на тропе сидит глотатель. Метров, наверное, семь в диаметре. Я чуть не потерял отмычку. Глотатель забился под мох, его очень трудно заметить. Молодняк не пускай вперед.
