Константин Калбазов - Степь
– И чего тебе не успокоиться? Ведь вот вы в походе.
– Простите, падре, но это не ответ.
– Хочешь все разложить по полочкам, чтобы тебе все было понятно? Похвально. Да ответ ты и сам знаешь. Мой старинный друг по прошлой жизни, которому я обязан до гробовой доски, попал в переплет – несмотря на твою щедрость, они понесли большие убытки: ведь убрать-то успели только пшеницу. Ячмень, рожь, огороды, часть скотины, дома, да и много чего еще – все это пропало, им придется выживать до следующего урожая, а еще закупить семена, да и много чего. Потом нужно будет уплатить и налоги, и долг по выплате за два года. Им нужны деньги – тогда все это они смогут закупить, ты дал им возможность заработать. Могу я отплатить хотя бы этим?
– Я все понял, падре.
– Понял ты гораздо раньше, просто хотел в этом убедиться. Убедился?
– Убедился, падре.
– Ну вот иди и командуй.
На отдыхе у озерца простояли четыре часа, Андрей решил дать роздых и людям и лошадям, планируя выйти к соленому озеру ночью. Как ни крути, а выходить к месту, где возможно нахождение не одного отряда орков, днем было и сложнее и более опасно. День выдался пасмурным, хотя дождя и не было, а значит, ночь обещала быть темной, хотя сейчас и была фаза восхода обеих полных лун, так что, не будь туч, видимость была бы почти как днем.
Уже в сумерках к Андрею приблизился староста Роберт. Поравнявшись с рыцарем, он продолжал ехать, не решаясь заговорить первым. Бывалый ветеран несколько робел перед непонятным ему рыцарем. А кто поймет того, кто так щедро раздает и свободу и имущество, а потом еще и предоставляет возможность заработать весьма немалую сумму, хотя мог просто высказать пожелание, чтобы селяне помогли ему, и они не посмели бы отказать, так как обязаны были ему по гробовую доску.
– Ты что-то хочешь сказать, Роберт?
– Мы уже недалеко от озера, – озабоченно начал староста.
– Да, я понял. Дозоры мы усилили и, как видишь, двигаемся медленнее. Или ты хотел сказать еще что-то?
– Дак ночь будет светлая, сэр.
– С чего бы это? Вон все небо тучами затянуто.
– Ветерок, чуете, подымается?
– Ну есть такое дело.
– Дак он будет все крепчать – и все тучи выдует.
– Уверен?
– Я в степи, почитай, всю жизнь. Светлая будет ночь.
– Дьявол.
– Не поминай на ночь глядя, сын мой.
– Простите, падре.
– А Роберт прав. Я и сам об этом подумывал, да он подтвердил мои подозрения.
– Если будем двигаться так же, то нас заметят далеко на подходе.
– Можно подойти оврагом – он выходит почти к озеру. Нужно принять правее, он будет примерно через милю, – подсказал староста.
– Да, пожалуй, так и сделаем. Джеф.
– Я все слышал, сэр. Сейчас отправлю предупредить дозоры.
– Действуй.
К сожалению Андрея, староста оказался абсолютно прав, предсказывая чистое небо и светлую ночь. Ночка была та еще. Обе луны наперегонки друг с другом заливали всю степь мертвенно-белым светом. Конечно, были и положительные моменты, так как если удавалось найти тень, к примеру, от крутого склона, то в его кромешной тьме ничего нельзя было разобрать, даже обладая орочьим зрением, которые, как известно, неплохо видели в темноте. Но утешением это было слабым, так как было слишком мало мест, где можно было бы воспользоваться этим преимуществом.
Что же касается орков, а таковые имелись, причем на берегу довольно большого озера, не менее мили в поперечнике, были видны слабые отблески костров четырех стоянок, а это значило, что не меньше четырех отрядов орков прибыли сюда для добычи соли. Предполагать, что здесь расположились на отдых те, кто собирался в набег на земли людей, было по меньшей мере глупо, так как в этих местах не было элементарно травы для выпаса лошадей, про отсутствие воды вообще говорить не приходится. Оно, конечно, соль так же необходима животным, как и людям, да вот только не в таком количестве.
Было начало сентября, и хотя пасмурная погода стала проявляться все чаще, однако дождей пока еще не было, поэтому озеро значительно обмелело. Судя по искрящейся под лунным светом кайме вокруг озера, его гладь уменьшилась чуть не вдвое. Чем могла быть эта кайма, Андрей не обманывался – конечно, соль, вот только каков слой этой соли, понять было невозможно: может, и десяток сантиметров, а может, так, просто налет на песке, во всяком случае на Баскунчаке при пересыхании озера это был именно налет. Так что он исходил из того, что так просто добыть вожделенный товар им не удастся.
Три стана располагались на противоположной стороне озера, один из них оказался как раз напротив отряда Андрея, вышедшего к озеру по указанному старостой оврагу. Один из склонов оврага был достаточно крут, чтобы дать необходимое количество тени для укрытия в ней всего каравана людей. Вот только до орков было около четырехсот шагов.
– Роберт, вы когда были здесь? – шепотом поинтересовался Андрей. В ночной степи звуки распространяются далеко, так что лучше быть поосторожнее.
– В конце весны и начале лета.
– Значит, озеро не было пересохшим?
– Нет. Сейчас и воды-то, почитай, нету, а тогда оно было мили две в поперечнике, никак не меньше.
– Значит, ты не знаешь, каков слой соли на обмелевшей части?
– Откуда? – искренне удивился староста такому вопросу.
– А под водой какой был слой, не помнишь?
– Так мы в озеро и не лазили. Ни к чему это воинам. А крестьян привезти не успели – на нас очень быстро навалились.
– А где форт-то собирались ставить?
– Во-он там, чуть правее ближнего лагеря, холм видите? Аккурат на его вершине.
– Никаких развалин не видно. Или вы стены поднять не успели?
– Успеть-то кое-что успели, но орки, скорее всего, все срыли – ни к чему это им на их землях.
– Понятно. Что скажете, падре?
– А что тут скажешь, сын мой. Без драки соли не добыть, а лезть в драку – значит сражаться сразу со всеми орками. Потому как, пока будем бить ближних, успеют подойти дальние. Оно, может, этих и побьем, и даже сможем отбиться и уйти от остальных, но только соли нам не видать как своих ушей.
– А мы тихонько.
– Не-э. Не выйдет, – вновь влез в разговор староста. – Над водой звук хорошо расходится – хотя на таком расстоянии они ничего не увидят, но услышат точно. Вообще орки часто друг дружку лупцуют, но вот здесь вроде нет вражды. Вона – четыре стана, и ничего, мирно соседствуют. Значит, если бой – то люди припожаловали, а на людей они завсегда всем скопом нападут. Вертаться надо, – обреченно вздохнув, подытожил Роберт.
– Слушай, а что это у них посреди лагеря, вроде как на повозки похоже? – поинтересовался Андрей.
– Скорее всего, их кибитки.
– Так там не меньше четырех этих кибиток – это же сколько соли они собираются увезти? Не многовато?
– А кто их разберет, орки ж…
– А как у них с охраной?
– Скорее всего, никак. Если они тут друг на дружку не нападают, то охранники ни к чему, вон и костры затухают уже, значит, некому дровишки подкидывать, спят все.
– Вот так вот, без охраны?
– Кто ж говорит, что вовсе без охраны. Вот еще на сотню шагов приблизимся – и кони сразу тревогу подымут: они у них лучше всякой собаки охраняют, все чуют, заразы. Не, сэр. Вертаться надо.
– Подумать надо, а вернуться мы всегда успеем. Джеф?
– Мазь у нас с собой, лошадок, бог даст, обманем, но тихо вырезать около сотни орков, а судя по лошадям, их там никак не меньше, не выйдет. Шум поднимем – сбегутся остальные, да только, скорее всего, с нас хватит и этих: сотня как-никак, а нас… Не выйдет. Уходить надо. Обидно, но надо… – Голос ветерана звучал угрюмо и как-то официально, что ли.
Не считаться с мнением бывалых ветеранов, у которых боевого опыта было на порядок больше, чем у него, Андрей не мог. Он знал гораздо больше, чем они, во многих областях, очень многое из этих знаний для здешних людей было настоящим откровением, но правда была в том, что если бывалые ветераны не видели выхода из сложившейся ситуации, то его попросту не было. Или был?
Андрей вдруг понял, что вот только что в его голове мелькнула какая-то мысль, и не просто мысль, а решение вопроса, который только минуту назад был неразрешимым. Джеф попытался что-то сказать, но Андрей резко поднял руку, призывая того к молчанию. Поняв этот жест правильно, ветеран не проронил ни слова и подал знак остальным помалкивать. Даже падре внял этому молчаливому приказу. Оно, конечно, он мог своей волей отменить любое решение командира отряда – надо заметить, многие представители инквизиции этим грешили направо и налево, лишний раз теша свою гордыню и, сами того не замечая, впадая в этот тяжкий грех. Но кто уличит в прегрешении того, кто сам назначен искоренять подобный порок и при этом имеет большие полномочия? Падре Томас в этом плане выгодно отличался от остальных, потому как был искренне верующим и служил делу Господа всей душой.
