Сергей Зверев - Тоннель времени
Очень уж хотелось посмотреть в глаза этому упрямому бандюку! – светлые, мутные? Жулин знал менее десятка людей, кто выдержал бы такой натиск. Но удивляться далее уже не было времени. Айдаров с Ключниковым ушли далеко вперед, а Жулин не хотел быть от них отрезанным.
С того момента, как его в буквальном смысле вбили в коридор, и до этого мгновения прошло не более десяти секунд. На какое расстояние удалились сержанты за это время?..
Они не ушли далеко.
– Я выдеру тебя, как собаку, – пообещал Ключникову коренастый боевик и по-кавказски резко двинулся на сержанта.
Тот спокойно шел ему навстречу. Мгновение назад Ключников выбил автомат из рук бандита и с разворота ударил по лицу. Вышло неловко, на бегу, пришлось выпустить из рук и свое оружие. Но удар все-таки пришелся точно. С поросшей черной щетиной верхней губы кавказца стекала струйкой кровь из ноздри, но он не обращал на это внимания.
Айдаров в огромное зеркало стены у входа в «обезьянник» видел, как приятель сошелся с бандитом, и, сплюнув сквозь зубы, чуть сменил курс и направился к двоим оставшимся кавказцам.
Он добрался до них, обойдя вмятую дверь, на которой в верхней части вместо стекла была решетка. Через нее запускали конвоиров с арестантами, и эта дверь хранила в себе дурные воспоминания, видимо, так как после штурма она была покорежена от ударов ногами. Он подошел к «своим» бандитам быстрее, чем Ключников приблизился к «своему».
Сжавшись, как пружина, один из кавказцев невидимым движением выбросил вверх ногу.
Движение было молниеносным, раздался лишь хлопок штанины.
Айдаров у самого своего лица перехватил ступню арестанта. Подошва туфли в его руке согнулась, каблук отслоился, раздался хруст кости. А потом мощным ударом ноги двинул по опорной ноге бандита. Подлетев в воздухе и перевернувшись, тот ударился спиной о бетонный пол. Из его легких с резким звуком вылетел воздух.
Татарин повернулся ко второму…
– Я даже не буду вынимать из ножен на голени нож, я тебя удавлю, сука, голыми руками, – пообещал Ключникову боевик.
Ключников ничего не ответил. Сжимая и разжимая кулаки, он пошел по кругу, глядя в центр окружности, которую описывал.
Он не ждал именно такого появления, но был готов ко всему. Он услышал свист железа, трущегося о жесть. И в следующее мгновение ему в лицо полетела какая-то палка. Отбив ее рукой, он хотел схватить убийцу за шею и поблагодарил себя за то, что все-таки помедлил с исполнением. То, что он только что отшвырнул от своего лица, были те самые ножны, из которых вынималось железо. Тонкая заточенная полоска металла, хищно сверкнувшая на солнце, клюнула бы его в глаз, не качни он головой в сторону.
– А говорил – голыми руками? – усмехнулся сержант.
Он посмотрел на заточку. В локоть длиной и отточенная, как игла, она без труда вошла бы и в фанеру, и в масло. Преимущество боевика заключалось в том, что этой пикой он мог орудовать наугад, и шансы на успех были высоки. Коридор – слишком тесное место для выяснения отношений с человеком, таящим надежду проколоть противника.
Бандит так быстро и ловко шил своей иглой пространство за собой, что бывший сержант едва успевал уклоняться.
Через секунду к Ключникову пришло понимание простого факта. Если боевик хотя бы раз оторвет взгляд от пола, от ног сержанта, сержант – труп. Бандит двинет заточкой уже не вслепую, а запустит ее по верному пути. И чем бы тот ни закрывался, шило пройдет сквозь любую преграду. Шило насадит тело на себя как бабочку. Но находящиеся в постоянном движении ноги Ключникова не давали боевику возможности выбрать направление удара. Он боялся промазать.
И когда бандит резко поднял взгляд, чтобы увидеть сержанта и наконец нанести точный удар, бывший разведчик понял, что это тот самый единственный шанс, что дается однажды.
Он выбросил вперед руку и изо всех сил ударил бандита по правому глазу пальцами. Касательная пощечина силой в одну килотонну. От таких ударов лопаются глазные яблоки, но Ключникову достаточно было просто сбить его с толку.
Арестант заорал, схватился свободной рукой за глаз, но заточки не выпустил.
Уже не опасаясь последствий, разведчик шагнул к нему, схватил за кисть рукой, развернул заточку острием от себя и крепко прижал бандита к себе…
На какое-то мгновение их глаза встретились.
– А мог бы спокойно торговать на рынке или спать дома, пока торгует жена, – тихо произнес сержант, выпуская кавказца из рук. Тот сначала встал на колени, а потом, глядя на рукоятку торчащего из него огромного шила, повалился на пол…
Айдаров поднял автомат и развернулся к третьему боевику.
Топот справа заставил его повернуть голову.
К друзьям спешил, чуть прихрамывая, Жулин. В одной руке его был автомат, вторую он прижимал к левому боку.
Айдаров снова посмотрел на боевика, когда тот вскинул автомат.
Раздался выстрел.
Айдаров видел, как боевик осел, и изо рта его потекла густая черная лава…
– Теряешь квалификацию, Татарин, – опуская автомат, заметил Ключников.
– Наверх, – морщась, пробормотал прапорщик. – Командир где-то там, я уверен… Теперь первый же попавшийся на дороге должен ответить на вопрос, где девчонка…
Поспевая друг за другом, бывшие разведчики побежали по лестнице наверх.
Глава 17
Распахнув следующую дверь, Стольников едва сумел удержать себя на вершине пропасти.
Вниз уходила крутая лестница, и конца ей не было видно еще и потому, что она, изгибаясь, подобно винтовой, полукругом заворачивала за угол. Это большая тюрьма. Наверное, самая большая в истории человечества. Что там «Алькатрас» с его островом! Бежали и оттуда. А куда бежать из этой тюрьмы? Человек, выбравшийся за стены «Миража», сойдет с ума уже через неделю, так и не поняв, где находится.
Подвальные помещения были отделаны мрамором, а потолкам из тонко нарезанных гранитных пластин позавидовал бы любой отель мира. Гранит был нарезан пластинами толщиною в шоколадную плитку, и в середине каждой отполированной пластины сияло отверстие, из которого струился свет. Самих светильников не было видно, они находились где-то в глубине, и эта задумка архитектора давала возможность каждому спускающемуся вниз представить, что он добровольно начал спуск в преисподнюю.
«Что это? – растерялся Саша. – Зачем потрачено столько денег на хотя и необычную, но все-таки тюрьму?»
Зубов ничего не говорил про подземные лабиринты. О подвале речь – да, шла. Но не о спуске на десятки метров вниз!
«Быть может, сюда водят для расстрела? – стараясь попадать ногой в ступени, продолжал размышлять Стольников. – Или как тут приводят приговор в исполнение? Последний путь. Милосердие на грани издевки: шикарно отделанный коридор смерти…»
Тысячи проклятий и тысячи воззваний к небу слались в этом коридоре, и каждый раз проклятье уходило, и становилось тихо, как в раю. Сотни тысяч праздных восклицаний и тихая мольба во время движения… Куда-то это, право, должно было уходить. Где-то должна была быть отдушина, через которую сливалось напряжение каждого шествия. И этой отдушиной был, кажется, именно этот витой спуск вниз… Души убийц не поднимаются в небо, они опускаются под землю…
Отверстия пускали с потолка на ступени яркие лучи, и Стольникову трудно было подавить уверенность, что это лучи искусственного происхождения, а не последний луч света для каждого, сюда входящего.
– Нам нужно спешить, – вполголоса предупредил он девушку, которую захватили те же чувства. О чем именно думала она, узнать было, конечно, невозможно. Не было на то времени. Но напряжение на ее лице свидетельствовало только о подчинении тем же мистическим знакам, что посылал беглецам интерьер этого спуска.
Они уже порядком устали, когда где-то наверху, прямо над их головами, раздался шум. Капитан узнал этот звук. С таким же грохотом входная дверь едва не придавила ему пальцы.
«Если в конце этой лестницы окажется запертая дверь, мы пропали», – уже приучившись думать про себя, чтобы не волновать дочь генерала, решил он. Если бы рядом с ним был мужчина, он обязательно сказал бы это вслух. Но принять на руки потерявшую сознание девушку ему не хотелось, и он солгал себе и ей:
– Эта дорога мне знакома. Скоро мы окажемся в безопасности.
Еще более громкий шум заставил его остановиться и прислушаться. Звук торопящихся вслед за ними ног прекратился, и это было странно. Но этот хлопок, а после и шум, очень похожий на тот, какой слышали туристы в Таиланде за минуту до появления цунами…
Поняв и похолодев, он схватил девушку и повалил на ступени. Для этого ему пришлось забежать вперед и подхватить ее на руки.
Зачем он это делал? Вот вопрос, на который он себе вряд ли бы ответил, озадачься этим. Пущенная из пистолета пуля, отражаясь от полированного мрамора стен, стремительно уходила вниз, послушно меняя направление после встречи с препятствиями.
