Роман Глушков - Турнир

– У вас достаточно оружия и средств. Да и сами вы не лыком шиты, раз столько времени скрывались от военных на самой границе, – заметил я. – Могли бы пораскинуть мозгами и разработать операцию по отъему у врагов артефакта. Или каким-то образом использовать для этого уже имеющиеся у вас пакали. Что, кстати, насчет их свойств? Вы проводили с ними эксперименты?

– Наши инструкции запрещают экспериментировать с пакалями в полевых условиях без крайней на то необходимости, – ответил Тарас. – Все опыты с пакалями ЦИК проводит только в своих лабораториях. Если бы сегодня ваша помощь запоздала и военные зажали бы нас в угол, мы попытались бы задействовать артефакты, чтобы отделаться от погони. Но раньше перед нами такой категорический выбор не вставал. Что же насчет операции… Все верно: у нас есть боевой опыт и подготовка. Однако нас слишком мало, чтобы бросить вызов этой маленькой, но хорошо вооруженной армии. Не совру, если скажу, что она может считаться самой сильной вооруженной группировкой в Орегонской зоне. Не считая, конечно, американских войск. Но последние больше не желают будоражить местное население и не лезут в глубь зоны. Так что сегодня владельцы четвертого пакаля чувствуют себя здесь практически хозяевами.

– До чего интересно! – усмехнулся я. – А эти ребята случайно не говорят по-русски?

– Так вы тоже в курсе, кто они такие? – спросил меня в ответ квестер.

– За барьером сплетничают, будто сюда аномальным ветром занесло из России целый отряд солдат, – уклончиво ответил я. – Звучит, конечно, абсурдно. Но после всего того, на что мы тут насмотрелись, это нас уже не удивляет.

– В ЦИКе предполагают, что эти слухи верны, – признался Тарас, – и что в Орегоне обнаружились те самые российские солдаты, которые пропали без вести из Скважинска. Пытаясь установить с ними контакт, мы не имели права выдавать себя и говорили только по-английски. Они с нами – тоже. Но их английский далеко не безупречен, и мы определили, что в нем присутствует русский акцент.

– Что вообще у них происходит, ты не в курсе? Что их здесь держит? Разве они не могут покинуть зону, просто сдавшись американцам? Вряд ли те предъявят им какое-либо обвинение – ясно же, что русские очутились здесь не по своей воле и не по приказу командования. Неужели все дело в пакале? Но какой солдатам от него прок? И почему они наотрез отказываются его продавать?

– Вот сами и задайте им эти вопросы, раз уж изъявили желание с ними встретиться, – огрызнулся Тарас. – Но, похоже, эти парни такие же чокнутые, как помешанные на вампирах аборигены, и тоже воюют с какой-то нечистью. И когда они сбросят вас со склона Маунт-Худа, не говорите потом, что мы не предупреждали вас об опасности…

Глава 6

Насколько в действительности чокнулись перенесшиеся с нами в Америку случайные попутчики, мне еще только предстояло выяснить. Однако скитания на чужбине, лишения и гибель товарищей (по крайней мере, об одном таком распятом аборигенами бедолаге мы знали наверняка) не убили в них чувство прекрасного. Подобное впечатление сложилось у меня, когда я поднимался по дороге, ведущей к туристической базе, где засели русские десантники.

Не знаю, как насчет других баз, но эти прилепившееся к юго-западному склону вулкана строения и сами выглядели симпатично, и вид из их окон открывался колоритный. Шагая в гору, я оборачивался и видел, казалось, едва ли не половину штата. Его ландшафт напоминал отсюда измятый лист темно-зеленой бархатной бумаги с прорвавшим ее белым острием далекого пика Джефферсона и капельками лесных озер. Будь у меня в запасе уйма свободного времени, я бы уселся на камень и часами созерцал Орегон, пока не нагляделся бы досыта. Увы, но сейчас я совершенно не располагал свободным временем. И потому все здешние красоты мне пришлось разглядывать мимоходом, чего они, разумеется, не заслуживали.

Зачем я вообще решился на одиночное восхождение в логово потенциального противника?

Во-первых, добраться до владельцев четвертого пакаля иным путем было многократно сложнее. К базе, носящей название «Приют отшельника», вела всего одна дорога. В обход ее мне пришлось бы карабкаться по горным склонам – голым, заснеженным и каменистым. Где я все равно был бы заметен, как на ладони, и не получил бы тактического преимущества. Особенно беря во внимание, что склоны эти денно и нощно находились под пристальным наблюдением десантников. А они только и ждали, когда к ним вновь пожалуют незваные гости.

Ну и во-вторых, учитывая патологическую враждебность нынешних хозяев «Приюта», можно было сразу отметать все очевидные способы выйти с ними на контакт. Чтобы привлечь их внимание, не став при этом мишенью, мне следовало мыслить и действовать нетривиально. И с порога огорошить их деловым предложением, которое их однозначно заинтригует. То есть заставить эту грозную рыбину проглотить наживку, выгадать момент и подсекать ее, а затем тянуть в заранее подготовленный сачок.

У квестеров такой аппетитной наживки не оказалось. Все, что они могли предложить десантникам, это деньги. Которые тех почему-то не интересовали. У нас с наличностью было негусто, пусть даже наши карманы оттягивали дорогостоящие пакали. Зато мы точно знали, с каким подарком подступиться к несговорчивому противнику, чтобы он нас не отшил… или, вернее, не пришил. Причем подарок этот мог дойти до адресата на своих ногах и затем разговаривать с ним от своего и от нашего имени.

Легко догадаться, что речь идет обо мне – военном преступнике Грязном Ироде, при охоте на которого десантников и постигла столь незавидная участь.

Перед восхождением на гору я сбрил свою бородку, вернув себе облик, известный всему миру. А тем паче – людям, которым поручили меня поймать. Моя сознательная демаскировка давала мне уверенность, что десантники еще издали опознают меня в свои бинокли и оптические прицелы. И не откроют огонь, потому что я шел к ним добровольно, среди бела дня и без оружия.

Но как бы то ни было, я все равно подвергал себя немалому риску. Мы не знали, какие изменения претерпела психика десантников и за кого они могут меня принять. Полковника Грязнова они вряд ли пристрелят, но вампира или оборотня изрешетят пулями за милую душу. Однако безопасных способов раздобыть этот артефакт не существовало, а остальные выглядели гораздо рискованнее. Выбора нет: либо мы действуем так, либо садимся и ждем у моря погоды, зная, что во втором случае ожидание может продлиться вечность. Которая была в запасе у «серых», но не у нас.

Итак, я пересек снеговую границу Маунт-Худа и, выйдя из осени, вступил в настоящую зиму. До «Приюта отшельника» оставалось полкилометра, и можно было не сомневаться, что меня оттуда уже заметили. Тем не менее, я пока не слышал предупредительных окриков или выстрелов в воздух. Да и вообще не наблюдал на базе какой-либо активности. Либо ее нынешние хозяева решили затаиться и подпустить подозрительного визитера поближе, либо мы опоздали, и их там уже след простыл.