Тепла хватит на всех – 4 - Сергей Котов
— Скорее, Вехн, — ответил я.
— Понятно… — вздохнул пацан. — Получается, мы будем жить на ней? Да?
— Только на время карантина, — я использовал русское слово, Варрэн уже знал его смысл.
— А долго?
— Пока биологи не посчитают, что мы безопасны, — ответил я.
— Но не переживай: у нас хорошая компания. К тому же, ты сразу начнёшь знакомиться с Землей: у тебя будут книги, фильмы, информационные системы и учителя, чтобы заниматься земными языками.
— Языками? Это как диалекты на Небесном Щите, да? Разные слова для разных местностей? — спросил Варрэн.
— Не совсем… боюсь, тут всё несколько сложнее.
Наш разговор прервал диспетчер с корректировочными данными для захода на точку. Как-то необычно было снова вручную обрабатывать информацию. Я скучал по Васе…
Сразу после приземления нас отвезли на роверах в один из новых секторов Лунной базы, который, как и в прошлый раз, решили использовать для карантина. Он оказался даже более роскошным, чем предыдущий: оранжереи, бассейны, спортивные комплексы, сауны. И множество деликатесов в столовой! Уже доставленных и приготовленных, из лучших оранжерейных хозяйств.
— Я же говорил: они оценят по достоинству то, что ты сделал с их подарком, — подмигнул Сергеич, когда мы осматривали всё это великолепие.
Варрэн же и вовсе был ошеломлён и подавлен.
— И это всё для нас? Всего лишь для нас четверых? — всё спрашивал он.
— Нравится? — подмигивал я в ответ.
— Да, но… странно. Тут всё такое лёгкое! Мне кажется, так можно силу потерять, да?
— Ничего. Только тренироваться придётся, — ответил я. — Ну и вообще: карантин — это не повод расслабляться. Так что я поговорю с педагогами, и мы придумаем, как сделать так, чтобы ты догнал своих земных сверстников.
— Что такое «педагоги» и «сверстники»? — спросил он. Я продолжал вставлять всё больше земных слов в наши разговоры, чтобы Варрэну легче давалось освоение русского.
— Педагоги — это люди, которые учат детей разным полезным вещам. А «сверстники» — это те, кому примерно столько же лет, как и тебе.
— Но почему не сказать «учителя» и «одногодки»? — спросил Варрэн, пожав плечами. — Эти слова есть в наречии Небесного Щита!
— Чтобы ты сразу начал понимать, какая непростая вещь — земные языки, — подмигнул я. — Это называется богатство средств выражения. Чтобы у тебя было много возможностей выразить мысль по-разному, с учётом ситуации.
Варрэн поджал губы и потёр подбородок.
— Спасибо, Тейдан, — ответил он после небольшой паузы. — Это действительно интересно.
Когда мы заселились по своим каютам и пообедали, Сергеич снова собрал нас всех на центральной аллее, возле оранжереи. Всех, включая Варрэна.
— Женя, Максим, Варрэн, — сказал он. — Вы все — участники проекта «Север». Поэтому карантин и то, как мы его проходим — это моя зона ответственности. Так что я устанавливаю следующий порядок…
Следующие минут двадцать Сергеич подробно рассказывал, как мы должны следить за своими физическими кондициями, заниматься строго по расписанию и в соответствии с рекомендациями медиков. Как мы должны подключиться по связи к текущим проектам «Севера» и вносить свой вклад. Ну и всё прочее — включая наставления Варрэну, как он должен усердно учиться. Больше того, Сергеич просил меня переводить его слова.
И лишь по окончании этого странного собрания, похожего на линейку в пионерском лагере, я вдруг понял, что Сергеичу сильно не по себе. Ничего удивительного: ведь своим решением он сам, добровольно, лишил себя свободы манёвра, застряв в карантине. Но самое плохое — я решительно не видел ни одного способа ему хоть как-то помочь.
Наконец, мы разошлись. Варрэн попросил разрешения ещё раз осмотреть территорию отсека и отправился на прогулку. А я пошёл к себе в каюту. Достал планшет, которыми нас снабдили гостеприимные хозяева, закачал подборку новейших статей по теории бран и погрузился в изучение новейших теоретических выкладок и гипотез.
Конечно же, учитывая ситуацию, я делал особый упор на интерпретацию явлений квантовой связи в теории бран. Пытался найти изъян или способ, как именно могли перехватывать наши доклады, хотя бы теоретически. Но все мои изыскания были совершенно напрасными.
С точки зрения теории бран, спутанные частицы — это, на самом деле, одна частица, которая просто по-разному проецируется из матрицы высшей размерности в наш трёхмерный мир. Чтобы узнать её параметры — надо знать её пятимерные координаты. Которые вычисляются только в точках контакта самих проекций…
Я погрузился в теоретические дебри, поглощал километрами формулы, представлял математические абстракции. Однако же ответа так и не находил. Система выглядела совершенно неуязвимой. Квантовые сообщения физически невозможно перехватив, не разрушив сам канал, что неизбежно происходит при считывании координат в системе одной браны.
И лишь после нескольких часов мучений меня осенила простая и вроде бы совершенно очевидная мысль: перехват ведь не обязательно должен осуществляться техническими средствами сверхразвитых цивилизаций. Есть ведь варианты и попроще. Уж кому, как не мне, знать об этом.
Карантин
Я рассказал Сергеичу о своих соображениях. Для разговора мы выбрали единственное гарантированно защищённое помещение в секторе — а именно каюту самого руководителя проекта «Север». Только у него оказалось при себе оборудование, необходимое для обеспечения нужного уровня секретности.
Он слушал внимательно, не перебивая. Иногда хмурился или потирал подбородок.
— Что ж, это выглядит достаточно логично, — прокомментировал он, когда я закончил.
— Кто имел допуск? — спросил я. — Не только теоретически, но и практически? Техники? Электрики? Нужно учитывать даже тех, кто технически не имел понятия о сути и назначении своей работы.
Серегич вздохнул, потёр глаза и откинулся на спинку стула.
— Никто не застрахован от ошибки, Женя… — сказал он. — Ни я, ни любая другая сложная информационная система. Особенно обидно, когда строишь многомерные планы, пытаясь сделать так, чтобы неведомые силы и таинственные игроки как-то проявили себя, чтобы изучить их…
Он вздохнул.
— Вы знаете, где и как произошёл перехват? — спросил я. Странное дело, в прошлом мы уже переходили на «ты», и «выкали» только в формальной обстановке. Но после возвращения я почему-то снова называл его на «вы» даже наедине. Так почему-то было комфортнее.
— Нет, Женя. Наверняка я этого не знаю. Но мне точно известно, что я должен был сделать и не сделал. Когда ты улетал, мы условились о некой кодовой
