Диагноз - Мария Карташева
– Что это за хрень? – тихо проговорила она резко севшим голосом.
Быстро сообразив, что это какая-то новая напасть, Кира покидала вещи в рюкзак, собрала большую сумку с едой и, схватив приготовленные на всякий случай ключи от найденной здесь же неподалёку машины, выскочила на парковку под проливной студёный дождь. Не замечая тяжести продуктовой сумки, Кира проскочила тёмное пространство свободной от завалов парковки, влетела внутрь давно стоявшего здесь автомобиля и, тихо шепча одними губами молитвы, попыталась завести свою спасительную шлюпку. Автомобиль на удивление откликнулся довольно бодро, пару раз чихнул, поскрёб где-то внутри мотором и, пугающе громко взревев, покатился в темноте к выезду. Кира давно в голове чертила дорогу к воротам, чтобы безошибочно, не включая фары выбраться за пределы квадрата магазинного двора и сейчас неслась подальше от этого места, которое целых два месяца заботливо укрывало её. Не разбирая дороги, она выскочила за пределы города и устремилась в сторону небольшого посёлка, в котором у неё когда-то жили родственники. Конечно, надежды на то, что они были живы, не было, но Кира за время вынужденного пребывания в полном одиночестве так и не смогла понять, куда ей двигаться дальше, в случае опасности. Она даже в своей семье была «белой» вороной и «пацанкой» как называли её за глаза брезгливо поджимая губы дородные матроны, сами себя назначившие хранительницами генеалогического древа их обширного семейства. История появления Киры на свет была довольно банальной: мать по молодости влюбилась в заезжего столичного студента, тот, воспользовавшись ситуацией, провёл шикарную неделю, а потом отбыл, даже не оставив записки, и, когда у матери Киры появились первые признаки беременности, переполошившаяся семья быстренько выпихнула её замуж за бухгалтера местного совхоза, который даже представить не мог, что на его седеющую голову свалится такое счастье. А поскольку детей иметь он не мог, то дочка стала для него просто смыслом жизни, и во всём семействе только отец, пусть и не родной, любил Киру, баловал и старательно учил до самой своей смерти. А после Кира стала предоставлена самой себе, потому что мать почти сразу вышла снова замуж и взрослеющая пятнадцатилетняя дочь казалась на фоне появляющихся розовощёких младенцев каким-то чуждым элементом в их семье. Кое-как дотянув до совершеннолетия, Кира съехала в небольшую квартиру отца, которую он завещал ей, и совсем перестала мозолить глаза матери.
Теперь Кира мечтала вырваться из посёлка, жизнь здесь казалась невыносимой, серой и однообразной. Она текла словно тухлый застойный ручей, вбирала в себя мусор сплетен, покрывалась плесенью пересудов, булькала пятничным разгулом в единственном клубе и дальше мрачно тянула будни. У Киры оставался последний год заочного обучения, и она могла вырваться на свободу с профессией, которую ей подарил в своё время отец. С первых Кириных шагов, с первом осознанного взгляда она была окружена рассказами отца о необыкновенной информационной Вселенной. Мужчина увлечённо рассказывал о появлении компьютеров и потихоньку вкладывал в голову подрастающей девочки мысль о том, чтобы она связала свою жизнь с ярким и необычным миром новых технологий. Именно так Кира и сделала, потому что когда встал выбор идти учиться в торговом техникуме или окончить курсы ай-ти специалиста, она, к удивлению матери, выбрала второе.
– Надо было тебя ещё в детстве удавить, – поджав губы, сказала женщина, но потом вздохнула и добавила, – ну хоть не проституткой. – затем осенила девушку крестом и поморщившись тихо проговорила. – Только не говори некому, и так все думают, что ты того, а так вообще засмеют.
Когда в их городок пришёл жаркий ветер пандемии, Кира как раз была в самом разгаре сдачи экзаменов и тестового проекта в одну развивающуюся компанию, где ей предложили место, по достоинству оценив результаты короткой работы, которую она для них писала. Но нарушение старого мирового порядка полностью вымарало все Кирины старания, и она, оценив последние новости и собрав аналитику, сразу же пошла к матери.
– Мама, идёт какая-то страшная пандемия. Нужно искать укрытие.
– Садись, сырников поешь. – как всегда, не обращая внимание на слова дочери, сказала женщина, ставя на подставку горячую чугунную сковороду с шипящими на масле ровными творожными кругляшами. – Тебе чаю или какао?
– Мама, ты меня слышишь?
– Чай не глухая, – не дождавшись ответа и наливая Кире чай, сказала мать, – Кира, ты полоумничай, да меру знай. Сейчас какую-то прививку сделают быстро, и всё. При этом я, знаешь ли, каждый год диспансеризацию прохожу. И нормально. Ешь давай, а то я на работу тороплюсь, а ты знаешь, мой-то не любит, чтобы ты здесь одна шалоблудила. «Мой-то», новый мамин муж, и правда не очень любил, когда Кира приходила в гости в дом, где родилась, выросла и провожала в последний путь отца.
«Мой-то» сгорел первым в начале пожарища болезни, потом огонь сожрал братьев и сестёр, последней ушла мать. Они не переродились в чудовищ, в один день просто не смогли встать с постели, а потом в течение недели покинули клетки своих тел, и Кире казалось, что им повезло. Когда Кира увидела, что мама больше не дышит, она подхватила рюкзак со сложенным ноутом и некоторыми вещами, достала у мамы из пальто ключи от местного супермаркета, где женщина работала заведующей складом и потихоньку доехала на старой отцовской машине к парковке, откуда сейчас летела в вихре налетевшей снежной бури.
***
Кира очнулась ото сна и поняла, что снова провалилась в тяжёлую дремоту, и сейчас солнце уже переползло далеко от того места, где встретило её по пробуждению. Кира, дрожа и стуча зубами, заставила себя сесть на сиденье, вскрыла банку ледяной ветчины, наломала кусками хлеб и, открыв термос с наслаждением вдохнула горячий аромат кофе. В супермаркете чудом сохранилась одна из ветвей электросети, и Кира смогла себе даже сварить прощальный кофе перед расставанием с таким уютным убежищем. Перекусив и залив в себя почти литр горячего питья, девушка оглядела пустое искрящееся пространство и, выйдя из машины, несколько раз махнула руками, попрыгала на месте и в недоумении остановилась: она совершенно не могла понять, куда ей двигаться сейчас. Вокруг было ровное белое снежное поле, и её крохотная машинка вряд ли осилит такие наносы, к тому
