Казачий князь - Ерофей Трофимов
– Выпытали, – мрачно кивнул казак, играя желваками на скулах. – Матери выдали, когда детишек мытарить взялись. Мужиков-то сразу положили. Сам глянь. Рубили, едва дав на крыльцо выскочить.
– Роман где? – окончательно взяв себя в руки, уточнил Шатун.
– След нашёл. Осматривается.
Их разговор прервал тихий плач ребёнка. Вздрогнув, Шатун завертел головой, пытаясь понять, откуда именно он раздаётся.
– С конюшни, похоже, – подсказал хорунжий, кидаясь в указанную сторону.
Влетев в добротную, крепкую конюшню, они поняли, что не ошиблись. В самом дальнем деннике, в яслях, лежал ребёнок, примерно двух-трёх месяцев от роду. Стоявшая в деннике кобыла, склонившись к младенцу, тихо пофыркивала, словно пыталась успокоить его. Хорунжий, открыв дверцу, осторожно шагнул в денник и, ласково огладив лошадь, аккуратно достал из яслей ребёнка. Вынеся младенца на улицу, казак развернул пелёнки и, качнув головой, растерянно проворчал:
– Девка. Пелёнки обдула, вот и вопит.
– Глянь в доме, может, есть сухие, – растерянно посоветовал Руслан, опасливо рассматривая младенца и косясь на собственные лапы.
Хорунжий быстрым шагом прошёл в ближайший дом и, вернувшись с кучей чистых пелёнок, принялся приводить девочку в порядок. Отбросив мокрые пелёнки в сторону, он ловко обмыл её водой из ведра и, отерев прихваченным рушником, завернул младенца в чистое. Глядя на его ловкие, уверенные движения, Шатун только головой покачал. Ему до такой уверенности в своих действиях было далеко.
Своих детей у него никогда не было, а пеленать младших сестёр ему просто не доверяли. Так что теперь, глядя на уверенные движения казака, Руслан ощутил что-то вроде лёгкого укола зависти. Подобная уверенность достигается только долгой практикой.
– Что с дитём делать станем, княже? – вывел его из задумчивости вопрос хорунжего.
– Надо в город везти, – не раздумывая, ответил Шатун. – Всё одно сюда надо хоть кого-то звать, чтобы за худобой присмотрел. Сам видишь, тут и птица, и коровы, и лошади вон остались. Звери эти только собак побили.
– Они всегда так делают, – мрачно кивнул хорунжий. – Чтобы шума поменьше было. Даже стрелять не стали. Всех белым оружием положили.
Выскользнувший из-за угла дома Роман быстрым шагом подошёл к Руслану и, утирая рукавом пот, обстоятельно доложил:
– Их два десятка было. Все верхами. Три заводных коня. Пришли потемну, а напали с первым светом. Ушли вдоль хребта.
– Много для обычного налёта, – задумчиво отозвался Шатун.
– Не похожи они на горцев, княже, – помолчав, добавил пластун. – Сам глянь, резали всех, без всякой жалости. А тут вон три девки были, самый цвет. Таких горцы завсегда живыми уводили. Тем паче коней-то им и искать не надо. Вон, седлай любого да вези. Даже охлюпкой можно. Всё одно в поводу вести. Да и дисциплина у абреков этих совсем не как у горцев.
– Это ты с чего решил? – насторожился Шатун.
– Горцы коноводов не оставляют. У них кони к бою приучены. Где оставил, там и будет стоять. Ежели только на пару шагов отойдёт. А тут кони под присмотром были. Двое с ними стояло. Заметь, княже, стояли. Горцы б стоять так не стали. Обязательно пошли бы добро трясти.
– След от них ясный? – подумав, уточнил Шатун.
– Вдогон запросто пройдём, – решительно кивнул казак.
– По коням! – резко скомандовал Руслан. – Одного коновода в город, чтобы власти предупредить. Пусть родичей ищут. Ребёнка и мальчишку того, что с вестью прискакал, пусть ко мне на подворье отвезёт, ежели родичи принять не пожелают. Не пропадут. Прокормим, – жёстко закончил он, вскакивая на подведённого ему Беса.
Пожилой ветеран, который шёл с отрядом коноводом, аккуратно принял младенца и, прижав его к груди, коротко кивнул, подбирая повод:
– Всё сполню, княже. Покоен будь.
Пластуны встали в голове колонны, и отряд понёсся по следу.
Спустя ещё три часа Роман, вскинув руку, остановил группу и, дождавшись, когда Руслан поравняется с ним, негромко сообщил:
– Тут они постояли, а дальше шагом пошли. Похоже, решили на днёвку встать.
– Бери своих ухорезов и проверь, – кивнув, приказал Шатун. – Найдёте, вестника пришли. Только прежде уверен будь, что все на месте.
– Живых брать будем? – кивнув, уточнил пластун.
– Только главного. Остальных в расход, – жёстко ответил Шатун.
– Сполним, княже, – хищно усмехнулся следопыт, соскальзывая с коня.
Пластуны растворились в подлеске, а остальные бойцы, спешившись, отвели коней в сторону от тропы. В ожидании они отирали их пучками травы и проверяли сбрую и подковы, готовые в любой момент продолжить погоню. Часа через полтора из кустов выскользнул один из пластунов и, подскочив к Руслану, коротко доложил:
– Нашли, княже. Все там.
– Чем заняты? – быстро спросил Шатун, перехватывая винтовку.
– Пожрали да спать легли. В карауле только трое.
– Всех караульных нашли? – на всякий случай уточнил Руслан.
– Обидеть хочешь, княже? – вдруг возмутился казак. – Мы там всё вокруг облазили. Только что подковы у коней не пересчитали. Надобно бы стало, и это б сделали.
– Добре. Веди, – усмехнувшись, кивнул Шатун.
Отряд, заранее дослав патроны в патронники, осторожно двинулся в сторону бивака противника. Двигались казаки медленно, аккуратно придерживая ветви и медленно раздвигая листья лопуха, чтобы лишним шумом не насторожить врага. Подведя Руслана к Роману, проводник тут же бесшумно растворился в кустах. Учить в отряде никого ничему не надо было. Едва только проводник подал знак, бойцы тут же развернулись цепью и начали охватывать бивак вокруг.
Выпускать кого-то в их планы не входило. Наконец, где-то в подлеске дважды пропела кукушка, и Шатун, наведя прицел на ногу самого богато одетого бандита, спустил курок. В ту же секунду лес словно взорвался. Залп выкосил большую часть бандитов. Оставшиеся едва успели вскочить на ноги, когда раздался второй залп, и всё было кончено. На поляне остался только глухо вывший от боли главарь.
Пуля Шатуна, войдя ему в бедро, разворотила кость. Беспокоясь, что бандит загнётся от болевого шока, Руслан вскочил на ноги и быстрым шагом направился к нему, закидывая винтовку за спину и доставая из кобуры револьвер. Увидев его, главарь злобно скривился и, выхватив из широкого кушака пистолет, попытался навести его на Руслана. Делая шаг в сторону, Шатун от бедра всадил ему пулю в предплечье, выбивая оружие.
Пистолет упал на живот бандиту, и тот, перехватив его левой рукой, быстро приставил ствол к собственному подбородку и не раздумывая спустил курок. Не ожидавший такой выходки Шатун резко остановился, словно на стену налетел. Так обычные абреки не поступали. Они до последнего торговались и пытались выговорить себе жизнь. В крайнем случае предпочитали умереть, гордо насмехаясь над противником. Легко применяя пытки к другим, они готовы были и к тому, что получат однажды той же мерой. А тут главарь сделал всё,
