Наследие Вермахта (СИ) - Архипов Алексей Сергеевич
Внутри кабин в этот момент тоже творилась вакханалья. Раскалённый до предела радиоэфир зашкаливал напряжёнными тревожными переговорами и громкими предупреждающими криками, всё время повторяющими по несколько раз одно и тоже слово или сообщение. Бортовые системы то и дело предупреждали об опасности высоких перегрузок и экстренных режимах пилотирования, мигающие кнопки и тревожная звуковая сигнализация систем сменяли друг друга, возникая с определённой долей периодичности, постоянные рывки штурвалов и рычагов дополняла работа педалями и манипуляции с кнопками переключения различных режимов. Всё это вперемешку с высокой частотой толчков и хаотичных перемещений кабины в разные стороны от чередующихся между собой ударов, прыжков и резких поворотных манёвров, создавало наивысший предел интенсивности и сложности управления в тяжёлых условиях, несущих неотъемлемую долю опасности и риска для собственной жизни.
Не смотря на то, что из-за нахождения в зоне преследующего обстрела Йозефу доставалась самая незавидная позиция из всех участников этого скоростного противостояния, на долю Ганса, как ведущего немецкой пары, выпадала самая высокая ответственность, не допускающая даже малейшей ошибки в следовании по проложенному курсу, так как при этом он обязан был постоянно удерживать максимально возможную скорость, а также в некотором роде являться штурманом для идущего позади Йозефа, заранее предупреждая его обо всех встречных опасностях на пути, вплоть до малейших мелочей, которые с учётом более худшей видимости позади остаточного снежного хвоста могли привести к самым фатальным и отягощающим последствиям.
Но вот, спустя сорок минут такого экстремально-скоростного продвижения внутри опасных горных лабиринтов, когда до выхода на Полярное Плато оставалось каких-то десять — пятнадцать минут пути, в очередном каскаде хаотичного обстрела один из зарядов всё-таки достал хвостовую часть «Juger Wolf» Йозефа, разорвавшись в области реверсного крыла. Это был «Джокер»… На одном из межгорных открытых участков они с «Малышом Хью» договорились перестроиться для того, что сменить режим преследующего огня. «Джокер» предложил приблизиться к ведомому немецкой пары на форсаже и провести по нему более интенсивный обстрел из «двоек», что на порядок повышало вероятность случайного попадания в условиях хаотичной стрельбы. Их план сработал, — от резкого удара часть крыла отошла в сторону, его заклинило встречным интенсивным потоком ветра на высокой скорости и машину начало постоянно кренить в правую сторону из-за разницы воздушного сопротивления по её сторонам.
— Я подбит, Ганс! — послышался его тревожный крик в радиоэфире, — правый реверс заклинило на тридцати процентах! Испытываю серьёзный крен вправо, машина теряет скорость!
С горечью осознав неизбежную потерю напарника, Ганс резко бросил досадный взгляд на правый монитор бокового заднего обзора. Не дождавшись его ответа, Йозеф тут же продолжил:
— Всё! Иду на критический встречный удар с резкого разворота!
В этот момент он перевёл всю тягу на левую сторону и воткнул правые тормозные упоры в снег до предела. Машину с визгом и остервенение развернуло на сто восемьдесят градусов, подняв огромный столб снега, который тут же разнесло и вытянуло назад в текущем инерционном потоке встречного ветра, полностью закрыв обзор преследующим сновигаторам американцев. Через мгновение из растворяющегося снежного тумана показался нос стремительно движущегося вперёд сновигатора «Джокера». На кураже только что проведённой успешной атаки он не сбросил скорость и не успел вовремя сообразить, что задумал его противник в ответ на удачное попадание. «Уходи вправо!!!» — единственное, что успел прокричать «Джокер» в эфир своему напарнику, перед тем, как попасть в шквальный расстрел в упор с неизбежным столкновением. Перед манёвром Йозеф успел активировать на панели управления режим фиксации боевой гашетки и, дождавшись появления врага, нажал на курок и выдернул рычаги катапультирования. Стеклянная крышка кабины отлетела в сторону, а выстрелившее вверх кресло пилота взорвало пиропатроны раскрывшегося парашютного купола, и Йозефу представилась исключительная возможность наблюдать финальное сближение двух сновигаторов с высоты двадцати метров, медленно спускаясь вниз на парящем оранжевом парафойле. «Джокер» же, получив в упор серию катастрофических для машины повреждений, увёл её влево, зацепив своим правым бортом левую сторону отстреливающего весь свой боевой ресурс «Juger Wolf». От сильного удара по касательной немецкий сновигатор развернуло и оставшимся правым орудием он ещё успел несколько раз попасть в упор с близкого расстояния в сопла энергетических установок затухающего американского «Antarctic Fantom», который, потеряв инерцию и скорость на разрушенной и просевшей подвеске начал зарываться в снег, как американский буйвол, поверженный индейскими стрелами и падающий вниз на подкошенные передние копыта. Судьба «Джокера» в этой схватке была решена, а «Малыш Хью» стремительно пролетел мимо, едва успев уйти вправо от столкнувшихся машин, хаотично извергающих заряды, разрывающие снег вокруг.
ГЛАВА XVII. ФИНАЛЬНАЯ РАЗВЯЗКА
Как обычно и бывает после всех ярких событий, происшествий и поединков в самом конце остаются два главных героя один на один, и этот случай не стал исключением для тех, кто, так или иначе, был в курсе острого столкновения интересов двух мощных государственных систем, которые происходили сейчас на необъятных снежных просторах в центре огромного антарктического материка. Если бы кому-нибудь представилась возможность описать те эмоции, которые за всё это время испытали пилоты обеих команд, то он наверняка бы отказался в виду необъятности всех чувств и высочайшей степени переживаний, связанных с упорным внедрением в колоссальную систему острого противоборства двух профессиональных структур, окружённых плотным кольцом серьёзных идеологических противоречий, включая и собственное мнение, которое всегда почему-то должно было оставаться позади, как самый ненужный и незначительный фактор происходящего. Стоило ли бы при этом объяснять, что могли чувствовать два человека после всей этой тяжёлой и затянувшейся высокоскоростной полярной «резни», используя высокие технологии и сложные механизмы, оставив позади своих друзей и напарников, поверженных в смертельно опасном бою именно в тот момент, когда один и из них, вырвавшись навстречу антарктической пустыни, стремился лишь к тому, чтобы поскорее убраться отсюда к себе на станцию целым и невредимым, а второй — догнать и уничтожить его, чего бы это ему ни стоило. Но в любом случае оба пилота вышли из зоны Трансатлантического хребта и теперь продолжали свою свирепую гонку, продвигаясь по Полярному Плато в направлении Западной Равнины, расстояние до которой от места выхода из области гор составляло пятьсот шестьдесят три мили. Естественно, что скорость, с которой двигались оба участника погони, была максимальной и не опускалась ниже ста девяноста миль. В таком скоростном режиме на преодоление этого расстояния им потребовалось бы чуть больше двух с половиной часов, и это было очень важным фактором, потому что порог допустимости продолжения этой схватки теоретически заканчивался именно на границе Полярного Плато и Западной Равнины. Естественно, что Брайн Хейс по кличке «Малыш Хью» не получал чётких указаний по поводу допустимых территориальных пределов для выполнения своей миссии, но в то же время он, как и все остальные хорошо понимал, что слишком удаляясь от границ своей станции «Амундсен-Скотт» и приближаясь к области расположения немецкой станции «Ноймайер» даже при положительном исходе операции, в случае повреждения немецкого сновигатора с последующей его остановкой, он просто рискует потерять основную цель потому, что, в конечном счёте, её отобьёт эвакуационный отряд противника, который достигнет места поражения раньше, чем его собственный именно по банальной причине разницы расстояний.
Не смотря на, казалось бы, простую тактику исхода двух противостоящих позиций, оба пилота столкнулись с довольно сложным анализом стратегии продолжающейся погони в новых условиях. «Малыш Хью», двигаясь по открытой практически ровной снежной поверхности и периодически проводя огневые прицельные атаки сзади, используя для подхода к цели форсаж, осознал, что таким образом он тратит огромную часть драгоценной энергии, которая супротив высокому профессионализму Ганса Майера, просто улетала даром, в разы снижая потенциал к продолжительному преследованию. Поэтому через несколько серий таких атак, он прекратил свои попытки, чтобы в устоявшемся режиме скоростного преследования обдумать другую технику достижения необходимого результата.
