Среди нас - Макс Вальтер
Отца Владимира ко мне больше не пускали, а других способов с ним связаться у меня не было. Я пытался отыскать ответ во снах, но и они не приносили ничего нового. Чаще я участвовал в различных сражениях, и не всегда современных. Как-то сны занесли моё сознание в натуральную сечу. Такого, конечно, ни один кинематограф передать не сможет. Все наши современные войны только кажутся хаосом в сравнении с огромной толкучкой, где непонятно кто, кого и чем рубит. Месиво — иначе не назовёшь.
Лишь однажды я получил частичку знаний. Точно не скажу, в теле кого из пращуров я в тот момент находился, но одно понял наверняка: чтобы демон не смог занять моё тело, на нём должен присутствовать крест. И не совсем простой, а с неким замысловатым узором. Именно его мне кололи на груди в том самом сне. И старцу даже не нужно было объяснять, почему так будет лучше, чем носить его на цепочке.
Однако некоторую странность в мышлении предка я всё же уловил. Ведь в его понимании, к современной религии крест отношения не имел. На нём даже распятия не было. Для предков он означал нечто иное. Что-то связанное с истоком жизни, её началом. Притом не только человеческой, а во вселенной в принципе. И этот момент стал для меня настоящим открытием. Одного я не мог понять: почему весь этот символизм так сильно влиял на иномирных тварей? Почему демоны не могли противиться замысловатым узорам и рунным заклятиям? Честно говоря, не имею ни малейшего понятия, существует ли вообще ответ на этот вопрос.
В любом случае больничный покой пошёл мне на пользу. Ввиду отсутствия физических нагрузок (по крайней мере, в том виде, к которому я привык в спортзале) я вовсю занимался развитием новых талантов. Так, ауры людей перестали быть для меня тайной. Я научился, буквально по щелчку пальцев видеть эти радужные ореолы и даже примерно распознавать настроение. К примеру, полицейский за дверью пребывал в постоянном стрессе. Его аура бурлила тёмно-красными оттенками, а иногда даже уходила в откровенно чёрный. Зато теперь я прекрасно понимал слова отца Владимира, когда он говорил мне о неверном выборе профессии. Судя по всему, сегодняшний сменщик ненавидит свою работу. Тот, что был вчера, напротив, наслаждался покоем и отсутствием дел.
Степан Алексеевич чаще светился в зелёных, местами жёлтых тонах. Впрочем, он и по характеру казался мне крайне добродушным человеком. Иногда даже чересчур. А вот следователь имел бледный спектр, в большинстве своём серый, будто дымка от костра. И да, это прекрасно вписывалось в его безэмоциональное поведение. Даже когда он улыбался, всё равно оставался холоден и расчётлив. Не люблю таких людей, потому как не понимаю, чего от них ожидать.
* * *
Прилюдно я всё ещё пользовался костылями. Однако в минувшие две недели моя форма пришла практически к изначальному состоянию. В бою я себя всё ещё не испытывал, но к побегу был уже готов. Оставалось лишь решить, как и в какое время лучше всего покинуть сие гостеприимное заведение. И счёт уже шёл на часы.
Не далее как после ужина в палату снова явился Маркин. Очередная серия глупых вопросов с подковыркой ничего ему не дала. Мало того, я откровенно издевался над ним во время допроса, стараясь приметить хоть какие-то всполохи в ауре. И я своего добился. Жаль, результат оказался совсем не тот.
Всего на миг в глазах Маркина промелькнула тьма, и мне окончательно всё стало ясно. То пятнышко, которое я однажды заметил, разрослось. Это из-за него аура следака превратилась в сплошную серую дымку. Жаль, я не обратил на неё внимания при первой нашей встрече, глядишь, быстрее бы понял, что с ним не так. С другой стороны, мне бы это вряд ли чем помогло, ведь я больше месяца был беспомощнее котёнка. Тем более что я изначально грешил на какую-нибудь порчу. Ведь не просто так, из собственной вредности, следак решил меня потопить.
С этого момента моё положение сильно усложнилось. Маркин уверился, что данной стадии выздоровления уже достаточно, чтобы переместить меня в камеру. И слава всем богам, что в нашей стране существует огромная бюрократическая машина. Пока Степан Алексеевич не поставит подпись на нужных бумагах, ни о каком переводе не может быть и речи. Да, его могут принудить, но для этого требуется судебное решение, которое тоже зависит от энного количества бумажек. А так как на дворе уже вечер, их, естественно, никто собирать и рассматривать не станет. Не факт, что даже завтрашний день даст Маркину всё необходимое, но лучше не рисковать. Бежать нужно сегодня ночью.
И да, я прекрасно понимал, как это будет выглядеть в глазах правосудия. После такого меня точно объявят в федеральный розыск. Я собственноручно вынесу себе обвинительный приговор, и если попадусь в лапы полицейским, обязательно сяду. Вот только есть один маленький нюанс: в отличие от обычных преступников, у меня есть определённые навыки. Меня учили, как нужно себя вести на вражеской территории, я умею скрываться и выживать в условиях, практически непригодных для жизни. Да, в то время мне в этом помогало государство, но и здесь не «горячая точка».
Будто на удачу, сегодня в смену заступил тот самый полицейский, что ненавидел свою работу. Наверняка он ещё не успел до больницы добраться, а уже мечтал отправиться домой. При подобном подходе о хорошей работе не может быть и речи. Я не первый день за ним наблюдал, что позволило изучить поведение и даже запомнить некоторые привычки. А ещё я знал, что он позволяет себе спать на посту, и именно этим как раз собирался воспользоваться.
Первая проверка на вшивость состоялась в два часа ночи. Однако сон стража порядка оказался довольно чутким, и едва я приоткрыл дверь, как он туту же на меня уставился.
— Куда, бля? — недовольным тоном спросил он.
— Поссать, — пожав плечами, ответил я и, громыхая костылями, направился в сторону туалета.
— Пиздец, — выдохнул он и поднялся со стула.
С недавних пор без сопровождения я не оставался даже здесь. Хотя ума не приложу, чего они так боялись. Туалет располагался в полностью замкнутом пространстве. Было лишь крохотное вентиляционное отверстие под потолком, но в него я не влезу при всём желании. Туда и рука-то с трудом проникнет, не то что взрослый мужик.
Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Видимо, поняв, что едва не прошляпил подопечного, полицейский переставил стул к самой двери. И теперь при попытке покинуть
