Возвращение в Тооредаан-2 - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Отличные новости Иигрь. — Подошедший ко мне бывший штурман Гилли Гоонс, оторвал меня от моих мрачных мыслей. Со времен последнего сражения, у нас произошли существенные изменения. Методом всеобщего и открытого голосования, экипаж принял решение оставить захваченный фрегат себе, поскольку во время войны, количество пушек имеет более существенное значение, чем количество монет в кармане. Мы все, те кто брал фрегат на саблю, становились пайщиками данного «пиратского кооператива», и получали двенадцатую долю с добычи этого корабля. Заодно, поменяли ему название, с какой-то удихской белиберды на «Хищный», и перетасовали команду «Кусачей черпахи», чтобы и на новом корабле пиратского флота, появился костяк из опытных моряков и «граждан» Литруги. Таким образом, мой приятель оу Труун Гииль собрал вещички, и перешел вторым помощником на захваченный нами фрегат. Я, в довесок к моим лекарским обязанностям, стал еще и помощником командира абордажной команды «Кусачей черепахи». А Гоонс, став вторым помощником капитана, так же стал и моим соседом по новой каюте, Новая, доставшаяся мне конура, была побольше старой, и располагалась в более «престижном районе» «Кусачей черепахи», выше ватерлинии, и почти рядом с капитанскими покоями, у нас даже был собственный крохотный иллюминатор. Хотя все равно, мое новое жилище оставалась жалкой конурой. — …Тут полно наших! — Продолжал тем временем вещать Гилли, сияя чрезвычайно довольной физиономией. — Вон, сам глянь, на ту сторону бухты, видишь характерные обводы корпусов? — Их явно делали на фааркоонских верфях. А рядом, обрати внимание — типичные кредонские трофеи. (Увы, за пару месяцев моей корсарской карьеры, я так и не научился разбираться в этих посудинах, так что ничего «характерного» и «типичного» не увидел), А вон там вон, сам посмотри, у центрального причала, на самых почетных местах — это же «Счастливый» и «Чайка», а значит и сам Красный Вепрь тоже тут. Уверен, нас ждут большие дела и хорошая пожива!
— С чего бы такое глубокое заключение, Гилли?
— Иначе бы он не собрал тут почти дюжину литругских корыт. В такое жаркое времечко, нашему брату — корсару, нечего делать в гавани, если только конечно он не зашел туда после боя латать дыры и пропивать добычу. А раз они стоят тут и чего-то ждут — предстоит большое дело! …Чего у тебя такая кислая рожа?
— Для вас-то все просто — постреляли, помахали саблями, а мне потом ваши болячки месяцами лечить. После последней разборки, почти два десятка человек пришлось на берег отправить лечиться, и больше половины из них, обратно на борт уже не поднимутся, разве что как Деревяшка, коками пристроятся. Еще у полутора десятков, раны так до сих пор и не затянулись окончательно, куда их в бой кидать? А те новобранцы, что мы набрали в Аэрооэо — половина не бойцы, а мясо, приготовленное к нарезке. Большинство ничего грознее ржавого ножа, в руках не держало, а мушкеты им и вовсе доверять нельзя — друг дружку перестреляют и корабль подпалят. Их еще полгода гонять надо, каждый день и до седьмого пота, чтобы хоть какой-то толк был. А когда и где мне этим заниматься? На палубе места едва ли для дюжины бойцов зараз хватает. …Да и Изриал орет, что матросы и пушкари из них никакие. Он уже кулаки стер и три плетки обломал, вгоняя в них морскую науку. И как с такими в бой идти?
— Да уж. — Ухмыльнулся Гилли. — В Аэрооэо капитану пришлось набирать всякое отребье из городских трущоб. Но что поделать? — Во время войны, на хороших моряков цена поднимается, а за этих расплачиваемся мелкой монеткой за пучок. А с другой стороны — и жалеть их особо не придется. Ты правильно сказал — мясо, главное — суметь загнать их в бой. Пусть хотя бы примут на себя первые картечные залпы, а уж дальше мы и сами как-нибудь…
— Не нравится мне это. — Буркнул я. — У нас принято, чтобы воевали хорошо обученные воины.
— В твоем крохотном королевстве, как оно там называется — Россия? — Небось и народа-то — два села и три хутора. Потому и вояк там берегут. А в Аэрооэо народа, что сорной рыбы в океане, пустить лишнюю кровь, остальным жить просторней станет. Да и удихи, ты сам видел, у них морячки не лучше этой аэрооэской голытьбы. А дальше будут только хуже, у них ведь тоже потери немалые намечаются, а времени учить новых, нету. Так что — не бери в голову, все идет нормально. Как обычно — воевать приходится не с тем, с чем хочется, а с тем, что есть под рукой. …Я собственно говоря, чего к тебе подошел. Капитан говорит, чтобы ты приглядел за своими новобранцами, а то они уже хлебнули морской водички, и у многих может появиться желание сбежать. Так что — не вздумай их на берег отпускать — половина не вернется. …И да, он еще что-то говорил насчет какого-то своего обещания, мол — чтобы ты готов был, и оделся попараднее. Уж я не знаю, о чем там у вас речь шла, но ты уж уважь старика — оденься.
Я уважил, оделся. Мандража, честно говоря, еще прибавилось — приближался роковой момент. До сего часа, мне как-то еще не приходилось никому признаваться, что я пришелец из другого мира, а вот теперь… Какая будет реакция этого усатого капитана-генерала на мои откровения? Он в курсе происхождения своего приятеля оу Готора, или решит, что я перегрелся на солнышке, и прикажет выкинуть охладиться за борт?
Увы, но узнать мне этого, так и не пришлось. Едва мы только бросили якорь на рейде Хиимкии, к нам подошла шлюпка с официальными лицами на борту, один из которых передал нашему капитану какой-то запечатанный конверт. Так что, вместо поездки к начальству, у нас состоялось очередное производственное совещание корсарской артели, в кают-компании «Кусачей черепахи», по-прежнему остававшейся флагманом, нашей крохотной эскадры.
— Я получил послание от капитана оу Дарээка. — Важно провозгласил Флиин, обводя нас величественным взором. …Все-таки любил мужик покрасоваться. — Он сообщает, что утром, с отливом, его эскадра выходит в море. Он предлагает нам присоединиться к нему, конечно только в случае, если у нас нет каких-либо повреждений, тому препятствующих. Мне приказано явиться на совет капитанов, который состоится через полтора часа, там нам
