Каникулы 2075 - Антон Перунов
— Ну что душара паскудная, понял теперь, кто ты есть, чмо подзаборное? Смотри, если Чара будет упорствовать, у тебя тварь, шансец прорежется ее покоцать и остаться жить самому.
В голове у меня что-то взорвалось. Волна дикой ярости прокатилась по телу, оставив холодную ненависть. Задушенным от злобы голосом я прохрипел.
— Мразь. Убью. Паскуда. — Глазами уперся в его блеклые зенки и словно ухватил их, всей силой души желая его смерти. Блеклый отшатнулся на миг, но потом, видно устыдившись своего страха, ощерился и выхватил нож.
— Ну все, урою суку! Молись! — Прошипел в ответ и левой рукой сунул магнитный ключ к замку, цепь провисла, с металлическим грохотом и звоном упав на пол. Блеклый ворвался к клетку, яростно крестя ножом перед собой.
Я словно и не чувствовал ничего. С непонятной самому уверенностью встретил врага ударом левой ноги под колено и сразу в перескоке ударил правой с полуповоротом в живот, блеклый отлетел, ударившись о сетку. Одним прыжком настигаю его и уже по осевшему на пол, полулежащему нанес два сильных удара каблуком в голову и шею сверху вниз. Потом уцепился обеими руками за запястье, вяло держащее нож и выкрутил. Как клинок оказался в моей ладони и сам не понял, но, не задумываясь, сильно размахнулся и нанес удар — метя в сердце. Что-то почти неощутимо кольнуло меня в грудь, и мгновенно наступила тьма.
На этот раз пробуждение было куда более мерзким. Во рту словно кошки нагадили, все тело болит и стонет, руки и ноги не слушаются, сердце бьется ленивыми, неровными толчками. Как же мне плохо. Одно радует — эту тварь я запорол точно. Никакая реанимация не спасет! И сразу же возникло гадостное такое сомнение. Или не запорол? Последнее что помню, как рука с ножом идет вниз, потом покалывание и… и все. Ничего.
Тьфу, до чего мерзко. Я попытался сплюнуть, но во рту царил чудовищный сушняк. Да что со мной такое? С усилием открываю глаза. Высоко вверху темный потолок. Одинокая лампочка где-то сбоку. Похоже я все еще в клетке. Будь она проклята. Пробую двинуть руками — не получается. Больно, да еще и наручники. Ой-ей да меня по ходу отметелили по-черному. Ощущение такое, что превратился в отбивную с кровью. Кто ж так постарался? Не подонок ли Блеклый, а может, его подельники отомстили за кореша?
Внезапно стало светлее, по глазам резануло, так что пришлось резко зажмуриться. Шаги, голоса стук и звон металла.
— Вколите ему для бодряка дозу, а то летун совсем расклеился. — Сильный уверенный голос, наверно начальник.
Не успеваю толком и посопротивляться как в предплечье вгоняют тонкую иглу. И почти сразу становится легче. Что за дрянь мне там вкололи, думаю уже как то отстраненно, боль никуда не делась, но словно отступила и стала просто безразлична. Гадство какое, блин. Зато слышу отлично, точно в визорах с их активными «ушами».
— Ну что, Чара, надумала чего? Последний шанс у тебя, деточка моя сладкая. Кончи этого — ему все равно жить осталось куда как мало, и все — станешь одной из нас, получишь волю и право.
Ответа так и не последовало. Надо ж до чего крепкий человек эта Наташка. Гвозди бы делать из этих людей…. Нееее, ее на гвозди не надо, она и так — прекрасна.
— Таак, понятно, отказываешься. Жаль, ты мне нравилась. Тогда слушайте меня волки! Это ваша законная добыча и все получат от нее долю, но сначала мы кончим летуна. Я даже не буду спрашивать, кто готов это сделать! Сека, режь его!
Даже сквозь наркотический дурман я возмутился своим бездействием. Нет, не таков Ленька Истоков, чтобы умереть как баран. Распахнул глаза по шире и, собрав всю оставшуюся силу в кулак, внутренне сжался как пружина. Блеклый радостно скалясь надвинулся на меня. Еще миг и будет поздно. Резко подтягиваю колени к груди и изо всех сил бью врагу под дых. Снизу вверх. В глазах темнеет, все же эта наркота ничего не меняет, только одна иллюзия. Все. Теперь конец. Больше ничего сделать не могу. Проходит несколько секунд, и я слышу голоса.
— Босс. Этот урод вырубил Секу начисто. Не дышит ваще.
— Чего ждете?! Тащите его к доктору, скорее.
Я разлепляю глаза и вижу как, обмякшее тело волокут к выходу. Дверь распахивается и тут происходит немыслимое. Вспышка, яркая как солнце в вакууме начисто выжигает зрение. Тихие хлопки, глухие звуки падающих тел. Я по-прежнему ничего не вижу. Потом голоса.
— Мы пришли, как смогли быстро. А теперь надо убираться отсюда.
— Стойте. — Неужели это ее голос? Я, наконец-то, слышу её? — Надо забрать этого паренька, иначе ему смерть.
— Это не по правилам, — с ноткой сомнения произносит первый голос, но раздумья его длятся лишь миг, — хорошо, берите его, выходим.
Мне к лицу прикладывают, какую то дрянь, и бесцеремонно зажимают нос, невольно вдыхаю ртом и да что ж это такое, снова улетаююююю.
Такой родной гул моторов. Я что уснул за штурвалом? Мысли вяло и нехотя перекатывались в голове. Надо собраться и открыть глаза. Надо! Собрав всю волю в кулак, открываю глаза и вижу слегка плывущую и совершенно не реальную картинку. Какая-то поляна, трава, кустарники, ручей, птички поют. С ума сойти. Я сижу, прислонясь к стволу дерева, лопатками ощущая шероховатую теплоту коры. Голова кружится, хочу коснуться затылком дерева, и тут же внутри вспыхивает боль. Вспомнил! ГОК, блеклый, ангар, удар по затылку, клетка, драка и… девушка. Наташа. Значит, они вывезли меня оттуда и бросили посреди леса? Зачем? Ничего не понимаю.
Ощупываю себя со всех сторон. Тело отзывается болью. Но ничего, главное вроде без переломов, а ссадины быстро пройдут — нано боты постараются. Визоров нет. Рядом на траве — пояс со станнером, куртка и рюкзак зеленоватый. И больше никого. А гул, который слышался при пробуждении, всего скорее это коптер моих неведомых спасителей, которые оставив меня здесь, улетели неведомо куда. Или он просто приснился, почудился? Не знаю. Да и черт с ними! Но ее то как теперь искать? И где? Ох, бедный я несчастный! Как же все болит… никто меня не пожалеет, никто…
Пораспускав нюни некоторое время — собрался с мыслями и чуток пришел в себя. Надо действовать. Полянка милая, но после нежданной встречи с фурией — я этой кажущейся безопасности доверять не собираюсь. Да и вообще хватит. Доверчивость — слишком дорого обходится. И хоть Гаучо уже ощутимо ушел на закат, даже под прикрытием
