Проект «Цербер» - Сергей Извольский
Воспоминание возникло вспышкой из моей — лично моей, не реципиента, глубинной памяти. Может еще что всплывет? — попытался я аккуратно найти забытые воспоминания. Но как ни старался, дальше тишина и пустота — даже стены нет, в которую можно биться.
Ну и ладно, постепенно вспомню, надеюсь. И узнаю, кто я все же такой — сантехник, филолог, историк или кто-либо еще. В общем, «оказался я живой» и это ощущение перекрывало все остальное. Даже нависшая смертельная опасность со стороны великопольского воеводы князя Лещинского, а также неприятность с дознавательницей не сильно расстраивали на фоне этого.
Прорвемся.
Очень долго лежал, глядя в темный потолок и прокручивая в памяти все случившееся. Спать совершенно не хотелось; это не было бессонницей — организм молодой, а переживания прогнали усталость не хуже, чем ударная доза кофеина. Далеко после полуночи все же постепенно начал проваливался в сон. И вдруг ощутил чужое присутствие. Насторожившись, открыл глаза и удивился: Наоми пришла, надо же.
Как она так зашла, что я даже звука двери не услышал? Видимо, моя сигнализирующая об опасности «шерсть на загривке» на нее просто не реагирует, а сама она передвигается удивительно бесшумно.
Сестрица-кицуне сидела на моей кровати, в ногах. Комбинезон сменила пижама, но даже не это было главным. Расположилась Наоми в крайне интересной позе — сидя на неширокой деревянной спинке кровати. Люди в обычном состоянии так не могут: колени девушки разведены широко в стороны, демонстрируя великолепную растяжку; сведенными вместе руками Наоми касалась, не опираясь, спинки кровати — и была в такой позе похожа на усевшуюся на забор настороженную лису.
Похоже, для того чтобы бесшумно попасть в комнату, она снова частично перекинулась в звериную форму. Ну да — увидев, что я ее заметил, сестра оборотень мягко соскользнула со спинки кровати и оказалась совсем рядом со мной. Глаза — желтые, с вертикальными зрачками, постепенно превращались обратно в серо-голубые человеческие и внимательно на меня смотрели. Еще несколько секунд и Наоми полностью вернула себе человеческий облик, снова став едва повзрослевшей девушкой, вчерашним подростком.
Наоми явно ждала от меня объяснений. Я же показал пальцем себе на ухо, потом обвел комнату, словно бы говоря: «Вдруг нас слушают?»
Подумав немного, Наоми кивнула. Но, видимо, слишком сильно ее распирало любопытство. Она вдруг обняла меня и прошептала прямо на ухо:
— Ты за мной пришел. В больнице.
Это не было вопросом, просто констатация факта. Когда Наоми отпрянула, вновь глядя мне в глаза, я просто кивнул и пожал плечами.
Да, конечно я помнил несколько мгновений замешательства у двери на лестницу, и мне за них даже стыдно. Но все же я пришел за ней, да. Наоми снова крепко прижалась ко мне, накрыв нас волосами и вновь зашептала прямо на ухо:
— Ты за мной пришел. На Старую мельницу.
Снова слова прозвучали без единой вопросительной интонации. После сказанного Наоми отпрянула. Она уже нависала надо мной, так что ее густые волосы реально нас накрывали.
«Ты не мой брат?» — прочитал я по ее губам.
Вот что ей сказать? В ответ я отрицательно покачал головой, взглядом давая понять, что нет, я не ее брат. Наоми долгим взглядом посмотрела на меня, после чего кивнула.
— Ты меня не бросишь?
— Нет.
Наоми вдруг прянула вперед; серебристые локоны, струясь, словно невесомая шелковая ткань как будто обволокли нас. Девушка скользнула под тонкое одеяло и прижалась ко мне сбоку, положив мне голову на плечо. Совсем как в воспоминаниях детства.
Я почувствовал себя не очень уютно. Все же сестра уже давно не маленький ребенок, а достаточно взрослая девушка-подросток. Подобное проявление близости в моей культурной традиции выглядит не совсем, так скажем, приемлемо. Но Наоми воспитана в ином культурном коде, для нее происходящее в порядке вещей. И попробовать сейчас оттолкнуть ее от себя может оказаться для нее сильным ударом.
Несколько минут и Наоми ровно задышала. Заснула. Глядя в потолок, я обдумывал неожиданный порыв сестры, которая теперь знает, что мне не сестра. Порыв неожиданный, но, если немного подумать, неудивительный.
Мне ведь, тому мне из прошлой жизни, совсем не шестнадцать лет в прошлой жизни было, а еще я недавно умер от удара молнии. Потом оказался на месте магического ритуала, разговаривал с могущественной сущностью, стал причиной чужой смерти, потом убивал сам. Это все было довольно волнительно — но при этом я воспринимал происходящее относительно спокойно.
Наоми же совсем юная девушка, которая воспитывалась в стенах дома нелюдимым наставником, будучи похоже практически огорожена от общества. И предательство родного брата, последовавшая сразу после этого ее инициация как оборотня, попытки нас убить — и во время ритуала, и в больнице, наверняка все это серьезно подействовало на ее психику и сознание. Именно поэтому она почти постоянно балансирует на грани превращения. Таким образом, наверное, спасая свою психику или неосознанно уходя от настигающих истерик после столь серьезных потрясений.
Сейчас же, удостоверившись что я не ее брат, но видя, как я возвращался за ней и не желаю ей зла, она просто взяла и доверилась мне, целиком и полностью. Причем решение это она приняла не здесь и не сейчас, а еще у Старой мельницы. Сейчас она просто полностью решение довериться мне осознала. И доверилась настолько, как доверялась только своему брату, когда он был единственным для нее близким человеком. У нее, впрочем, никого из близких людей кроме брата и не было, она же в затворничестве жила.
Я вдруг понял, что мои догадки о природе поведения Наоми железобетонно верны. При мыслях об этом снова приоткрылась дверка памяти: пришло понимание, что в прошлой жизни я удивлял коллег и знакомых своими способностями. У меня всегда складывалась верная и полная картина из небольшого количества деталей.
Вещи, которые для других непредставимы, я способен понимать логически, просто сопоставляя имеющиеся факторы. Мне казалось это обыденностью, но для других всегда было откровение — когда я всегда делал верный вывод, основываясь лишь на обрывочных косвенных знаниях. Сейчас же ситуация не подразумевает иных толкований, вообще все ясно-понятно, как в открытой книге.
Сестрица-лисица размеренно дышала, глубоко заснув, мне же теперь сон совершенно не шел. Особенно когда Наоми заворочалась во сне и крепко прижавшись, еще и ногу на меня закинула. Сон больше не шел, и я попытался отвлечься, вспоминая все что видел в картинках воспоминаний о своей новой
