Граф Булгаков. Том 3: Блеск Отражения - Кирилл Геннадьевич Теслёнок
Спасибо Катеньке за то, что притащила эту массивную шкуру. И вовремя вспомнила о ней. Дополнительный вес на чашу весов моего доброго имени.
Пока господа комитетчики переваривали новую информацию, я продолжал давить, не давая им опомниться.
— Вся документация об убитых Аномалиях и их Ядрах в файле. При желании можете с ней ознакомиться, я ничего не скрываю.
— Впечатляет, — баронесса Воронцова снова улыбалась мне, — Убить две Аномалии уровня Бес на первом курсе… у вас большое будущее, молодой человек.
— На самом деле я убил намного больше Аномалий, сударыня, — я улыбнулся ей в ответ, — Эти просто самые сильные из задокументированных.
— А что, были случаи, когда вы убивали чудовищ и не документировали это? — быстро произнес граф Волков, — Это противозаконно, сударь. Любая Аномалия, с которой истребитель собирается получать доход, должна быть занесена в реестр. Иначе это уход от налогов.
— К сожалению, иногда в ходе боя Аномалия и её Ядро уничтожаются полностью, — сокрушенно произнес я, — Без остатков. Это общеизвестный факт. И нет никакой вещественный возможности подтвердить свой подвиг. Разве что показания свидетелей, но не всегда они оказываются рядом. Но в этом, опять же, нет ничего противозаконного, ведь из уничтоженного Ядра прибыль не извлечь… А, значит, и налоги не с чего взымать.
Граф Волков покачал головой, глядя на голову и шкуру на столе.
— Откуда же вы столько времени берете на ваши подвиги, — он покачал головой.
— Да вот, — скромно произнес я, — Нахожу время между учебой в училище, тусовками в в ночных клубах и ставками на киберспорт. Иногда даже поесть и поспать получается. Не говоря уж о других физических потребностях.
Послышались смешки. Я заметил несколько улыбок.
— Юмор неуместен. Попрошу тишины, — хмуро произнес Блэквуд. Голоса смолкли, — Мы услышали достаточно. Предлагаю начать голосование. Итак, кто за то, чтобы присвоить виконту Булгакову титул графа и признать его главой рода Булгаковых?
Вверх поднялись руки. Воронцова, Барвин и некоторые другие комитетчики проголосовали в мою пользу. Рук было много — но не слишком. Меньше половины.
— Кто за то, чтобы аннулировать род Булгаковых и исключить его из реестра?
Поднялись руки. Проголосовал Волков, Блэквуд и некоторые другие члены. Тоже немного меньше половины.
— За признание — восемь голосов, — отчеканила нейродевочка-машинистка, фиксирующая протокол событий, — За аннулирование — восемь голосов. Воздержались четверо.
Хм… и что это значит?
— Что ж, ситуация с родом Булгаковых непростая, и результат голосования — тоже неоднозначный, — сокрушенно произнес граф Блэквуд, разведя руками, — Комиссия не пришла к единому мнению. В таком случае следующее заседание по данному подвисшему вопросу мы проведем… м-м-м… ну, скажем, через полгода. Уверен, к тому моменту появятся новые подробности, которые и позволят
Полгода? Ждать? Ещё чего! Я не могу позволить себе такой перерыв! Мне нужен титул графа и звание главы рода!
— Протестую, — хмуро произнес я, — Комиссия не в полном составе. Нужно дождаться графиню Чернову. Ее голос может стать решающим.
— Отклоняется, — равнодушно произнес Блэквуд, — Голосование уже состоялось. А у леди Черновой, видимо, нашлись куда более важные дела, нежели исполнение своих прямых обязанностей…
Кажется, леди Чернову он недолюбливает. Наверняка считает ее слишком легкомысленной особой. Или что-то вроде того.
И в этот момент двери в зал с треском распахнулись. В помещение ворвалась никто иная, как запыхавшаяся леди Чернова. Она явно очень спешила успеть на заседание — тяжело дышала, её пышная прическа слегка растрепалась.
Ее огромные груди, обтянутые черной материей платья, плавно поднимались и опускались в такт дыханию. Словно хотели загипнотизировать всех присутствующих и внушить им свою волю.
Мужчины смотрели на Чернову с восхищением, женщины — с завистью. И только у сухаря Блэквуда выражение лица не поменялось. На него магия сисек не работала. Видимо, данный товарищ возбуждался исключительно от законотворчества.
— Простите за опоздание! — Чернова энергично подошла к столу и уселась на свободный стул, — Меня, кажется, ввели в заблуждение касательно точного срока проведения заседания…
Она бросила гневный взгляд на графа Волкова. Но тот ничтоже сумняшеся разглядывал свои идеально подстриженные ногти.
— Сожалею, сударыня Чернова, — быстро произнес граф Блэквуд, — Голосование уже проведено, а заседание уже завершено. Нельзя изменить решение задним числом…
— Нонсенс, — фыркнула Чернова, — согласно Имперскому закону триста тридцать четыре, параграф три, подпункт пять дробь четыре, заседание не может считаться завершенным, пока это не подтвердит каждый из членов комиссии.
Хм… а Ира, кажется, тоже неплохо шарит в законодательстве.
— Вы даже не присутствовали, когда мы обсуждали все за и против, — скучающим голосов произнес Блэквуд, — Что вы знаете об этом юноше, чтобы вынести честное и объективное решение?
— Уж поверьте, я знаю о нем побольше, чем вы, граф, — произнесла Чарнова, ее звонкий голос разнесся по всему залу, — Это не известно широкой публике, но виконт Булгаков участвовал в обороне летающего острова Князя Омутова! И он спас жизнь мне и Светлане Омутовой! А также многим другим достойным людям! Я готова поклясться в том своим титулом графини! Александр Булгаков — человек исключительной отваги и добродетели! Как никто другой он достоин титула графа!
Взгляды, обращённые на меня, изменились. Теперь члены комитета смотрели с куда большим уважением.
Даже нейродевочки бросали на меня и Чернову внимательные взгляды. Большей частью — одобрительные.
В колючих глазах графа Блэквуда так и читалось: молодой нахальный повеса охмурил богатую вдову и теперь пользуется её влиянием, чтобы устроить личные дела.
— Голосование уже проведено, — скрипучим голосом произнес граф Блэквуд, — Я не могу засчитать голос опоздавший. Дополнение к Имперскому закону триста тридцать четыре от пятнадцатого февраля две тысячи пятнадцатого года говорит об этом однозначно.
Чернова как будто на мгновение растерялась. Но тут же решительно произнесла, обращаясь ко всем:
— Согласно постановлению комитета этики от две тысячи десятого года, воздержавшиеся от голосования могут изменить свое мнение до окончания заседания.
Молчание послужило ей ответом. Никто не собирался меня свое решение.
— Ну же, господа, не губите молодую поросль, — взмолилась графиня, — Этот юноша вырастет сильным и могучим офицером, настоящей грозой для Аномалий. Как можем мы чинить ему препятствия из-за мутных необоснованных капризов? Он же защищает жизнь и спокойствие нас всех!
— Я бы попросил вас, графиня! — лицо Блэквуда снова покраснело, — Не переходите…
Но ему не дали договорить.
— Я бы хотел изменить свое решение и проголосовать за виконта Булгакова, — раздался голос.
— И я, — поддержал его второй.
Двое из четырех воздержавшихся изменили свое мнение.
Я усмехнулся. Ну что ж… виконт Булгаков проявляет чудеса изворотливости и ему удается расположить большую часть комиссии к себе. Бурные аплодисменты прекрасной графине, которая явилась так вовремя!
Прощай виконтство! Привет графство!
— Вы
