Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath
Он вежливо кивнул ей. До свидания.
Китана не скрывала облегчения. Присутствие будущего оппонента стопроцентно не вписывалось в то, зачем она явилась сюда.
— Ну, здравствуй, что ли? — Лю неуверенно шагнул к принцессе Эдении. Та капельку отпрянула, скорее подтверждая желание очутиться ближе нему. Она провела легкой ладонью по лицу Лю:
— Здравствуй, Лю Кэнг.
Искорка — золотисто-янтарная, полутон к ее глазам оттенка древесной коры, метнулась к нему. Он поймал ее, сладкую, словно шоколад. Рука Лю легла на спину Китаны, осязая нежную кожу принцессы. Китана уткнулась в ложбинку между ключиц Лю, пряча всхлипывания.
— Ох, Лю… столько всего произошло, я так скучала по тебе… Лю… Мой приемный отец… Шао Канн… Лю, я не знаю, как его остановить… Лю, он хочет, чтобы я возглавила захват Земли и еще… он приказал мне убить тебя на Турнире, но я отказалась…
— Китана, — сквозь теплый туман восприятия ее, пробормотал Лю. — Не надо, Китана.
— Надо, — ее слезинка побежала по груди Лю. Расплакалась, как маленькая девочка, сострил кто-то внутри нее. Ну и что? Только с ним, с Лю — можно поиграть в малышку, а не в принцессу Эдении…
Лю бережно обнял ее плечи. Его губы стирали соленые со сладостью слезы с век, щек и переносицы Китаны. В маренговом полузабытье он подумал об эльфах… о древних, мудрых и прекрасных владычицах зачарованных лориенских лесов. И о том, что порой Перворожденные выбирают смертных.
— Лю… он почти заставил меня сражаться с тобой, понимаешь! Я почти согласилась… когда он пообещал оживить мою мать…
— Но Синдел…? — моргнул Лю. Ресницы Китаны щекотали его шею, она буквально вжалась в него, вздрагивая. Он тщился успокоить ее.
— Моя мать. Зомби, — сказала Китана.
— Бедная моя, сколько же тебе пришлось пережить, — горячее дыхание Лю Кэнга словно оживило ее. Ногти Китаны впились в плечо, в ткань рубашки на груди. Рванули податливый хлопок.
— Неважно… Лю, он все-таки оживил мать… потому, что Шэнг-Цунг… потому, что Синдел — ключ к контролю над вашим миром, Лю!..
Полурасплавившееся от близости Китаны сознание Лю запечатлело слова. Образовался жуткий слепок, но он зашвырнул его на дальнюю полку.
Китана — вот все, что имеет значение.
Завязки ее костюма-"купальника" немного спутались с длинными густыми волосами. Ему пришлось повозиться… и он, не переставая, уговаривал принцессу, что все обойдется, все будет хорошо.
По крайней мере, сейчас.
Китана еще пыталась осуществлять первоначальную цель, что-то сбивчиво повторяя о Шао Канне, Шэнг-Цунге и Синдел. Она упомянула Саб-Зиро, снова разрыдавшись, сообщила, что вынуждена будет убить его…
— Лю, прости, я видела — он твой друг… но Шао Канн взял с меня клятву, что я убью поверженного мною…
Костюм Китаны уже лежал на прохладном мраморе. Светлокожее, лучащееся белизной совершенное тело ее дрожало.
Но Лю все-таки уловил эти слова.
Кто-то умрет. Китана или Саб-Зиро. И победа Китаны — еще одно очко в пользу Шао Канна.
Он сглотнул, ужасная дилемма расщепила его, подобно щелочи. Но Китана — дивная эльфийская королевна Китана — стояла пред ним, обнаженная, покорная…
…И он предпочел не размышлять на тему безвыигрышной монетки.
На поединок, суливший гарантированную гибель в случае проигрыша, Саб-Зиро вышел ровно в двенадцать часов.
Ни Джакс, ни Кейдж не догадывались о маленьком приключении Лю Кэнга (или казалось, что не догадываются), но ему… ему Чемпион, пряча взгляд, выложил информацию об опасности. Остальное Саб-Зиро допонял сам.
(эденийская принцесса? Мило… лишь бы она не использовала его…)
Саб-Зиро не доверял Китане, ибо она — падчерица Шао Канна и дочь Синдел. Синдел же, безвольную и смертоносную, он наблюдал сам. Яблочко от яблони…
Но влюбленным подобные опасения не высказывают.
Арену снова определили самую неудобную для Защитника Земли: берег бассейна, доверху залитого желто-зеленой кислотой. Кейдж забавы ради кинул туда ветку. Всплыл уголь.
Кислота и лед — химическая реакция. Опять-таки старая добрая физика. В довершение, ленивое эденийское солнце вздумало отработать все его прогулы, и жара шпарила за сорок. Саб-Зиро подозревал, что не обошлось без черной магии. Уж слишком невыгодные условия.
"Вот каково — быть внутри Смертельного Боя". Он огляделся. Он дважды наблюдал поединки Турнира, но — со стороны. Теперь он — актер. Без права забыть роль.
Эденийцы визжали и улюлюкали. Саб-Зиро краем уха уловил, что ставки за него весьма незначительны… что ж, народ явно не переоценивал принцессу, ибо речь шла о деньгах.
Кислотная вонь их не смущала.
Саб-Зиро приказал себе стереть любые эмоции.
Ничего. Кроме. Битвы.
…Появилась Китана- высокая, стройная, словно индиговая молния. Она раскланялась с Саб-Зиро. Он вернул ей поклон. Сталь вееров пустила солнечного зайчика в толпу. Зайчик поплясал по амфитеатру и… на полсекунды ослепил Саб-Зиро. Если бы дуэль уже началась, данный промах стал бы последним в двадцатичетырехлетней жизни Посвященного Холода.
Он глубоко вздохнул.
— НАЧАЛИ! — был сигнал Шао Канна, и в нем играло не кровожадное безразличие, как с Кейджем и Страйкером, но — подлинная ярость. Направленная на Саб-Зиро.
Саб-Зиро считал, что Китана — опасный противник. Немного неточно. Не опасный. Фактически-непобедимый.
Он моментально сообразил, что его призрачное преимущество — физическая сила — в данном случае, скорее очередной недостаток. Гибкая, легкая Китана описала прыжок — полет бабочки… и закончился он ударом в челюсть, от которого засияли разноцветные искорки. Саб-Зиро едва не повалился на мраморный пол.
(ты медлителен, Саб-Зиро, — бесстрастная констатация)
Его Наставницы, той самой Веном — именно ее он припомнил в связи с тошнотворно-отравленным воздухом. Перманентное замечание. Медлителен. По меркам высшего уровня боевых искусств — да. Скорость никогда не была его достоинством.
Китана взметнулась ввысь. Саб-Зиро снова не удалось избежать атаки. Коленка и носок Китаны встретились с его животом и грудью, он согнулся. Бесстрастное "извини-приятель-я-должна-прикончить-тебя" столкнулось с его сузившимися от боли зрачками.
(ладно, посмотрим, чья возьмет!)
Воспользовавшись мгновением приземления Китаны, Саб-Зиро применил "подкат". Идеальное средство против чересчур юрких оппонентов. Но принцессе удалось сохранить равновесие, и выпад Саб-Зиро завис в пустоте.
(где — она?!)
Позвоночник хрустнул. Констатация сего факта явилась прежде, чем Саб-Зиро сполна окунулся в свежую волну боли. "Перелом", мрачно мигнул пессимист в нем, но шейные позвонки, чуть не раскромсаные Китаной, подчинялись ему.
Он перехватил принцессу, обрушил на нее несколько комбинированных ударов. От большей части Китана поставила блоки, но парочка достигли цели, и Саб-Зиро не без нехарактерного злорадства отметил выступивший на молочной коже девушки пот. И алые капельки из носа и рта.
Уж больно откровенно смеялась над ним Китана.
Получи по заслугам.
Пока Китана приходила в себя, Саб-Зиро сформировал ледяной шар. Что ж, раз без жалости — значит, без жалости…
Китана ринулась на него узкой синей линией, Саб-Зиро тоже подпрыгнул, и в воздухе уже Китану встретила альтернатива из заморозки и апперкота.
Ледяной залп поиграл инеем у ее затылка, не причинив ущерба. Он врезался в какого-то неудачливого охранника, тот повалился в кислотный резервуар. Раздался взрыв, и атмосфера пронизалась крупными каплями едкой субстанции. Крики толпы возвестили, что не все окончилось благополучно… и что на Смертельной Битве рискуют и зрители.
Апперкот опрокинул принцессу на край того же бассейна. Она проехалась лицом вниз, точно тряпичная кукла. Она перекатилась на спину, демонстрируя широкий кровоподтек на щеке. Высокомерие потухло в ее зрачках.
(что, неуклюжий смертный не так уж плох?)
Китана, еще храня невесомую легкость — результат многих столетий тренировок, обрела вертикальное положение. Саб-Зиро держался поодаль, заранее просчитывая возможные действия противницы.
Китана издала боевой клич. И солнечные зайчики учинили сумасшедшую пляску еще раз.
Лезвия. Лю говорил о лезвиях в ее веерах…
Железный диск со стрекотом рассерженного коршуна полетел в Саб-Зиро. Он подскочил, но вееры Китаны обладали некоторой магией псевдоразума…
Сталь, казавшаяся обжигающей, заскребла по его коже, прогрызая путь сквозь мышцы. Он ощутил, как странно теплая — по контрасту с холодными руками — кровь захлестала из огромной раны на плече.
Саб-Зиро с недоумением воззрился на то, что когда-то именовалось его правой рукой. Вместо нее зиял вскрытый сплошной разрыв и свешивались багровые лохмотья.
Боль приплюснула его, словно дежа-вю кары Мастера Лин-Куэй и темницы.
