Николай Шмелёв - Поцелуй кобры. По следу Кроноса

— Из-за ствола? — усмехнулся Крон.

— Ну, и из-за него, конечно — тоже, — подтвердил догадку Скунс. — Поговаривают, что на Большой Земле он отмечался в психоневрологическом диспансере на постоянной основе и регулярно посещал оное заведение. Зачастую — не совсем добровольно.

— Ясненько, — присоединился к беседе Комбат. — Не напрасно, значит, мы ноги сделали.

— А что вы ему сказали? — насторожился Скунс.

— Вот именно, что ничего, — успокоил его Крон. — Мы постарались сделать так, чтобы он нас не заметил.

— Вот это правильно, — перешёл на шёпот бармен. — Он в последнее время подозрительный, какой-то.

— Может быть, рецидив душевной болезни, — предположил Комбат, — так сказать, осеннее обострение?

— Ну, что же, — пожал плечами Скунс. — Не исключено, но недавно тут произошёл целый ряд непонятных событий, после которых посёлок неделю гудел, как потревоженный улей. Все шумят, галдят, выспрашивают, друг у друга подробности такого переполоха, но никто ничего не говорит — все замкнулись в себе, создав замкнутый круг.

— Понятно, — мрачно кивнул головой Крон и обращаясь к Комбату, добавил. — Пока они после себя оставляют только душевный погром. Надеюсь, что так оно и останется. Прямо, суккубы, какие-то.

— Ну, ты это загнул, — перебил его Доцент. — подобные демоницы присутствуют, только в фольклорных легендах и мифах.

— Не знаю, — ответил Крон. — Я и раньше — то, в этом не был уверен, а теперь и вовсе сомневаться стал, что не существует точек соприкосновения между физическим и духовными мирами. Меня смущает то, что так активно.

— Может быть, это что — то вроде одержимости? — сделал свой вывод Дед. — Существуют же обстоятельства, способные повлиять на материю, когда духовные формы могут проявить себя в нашем измерении.

— Не так активно, Дедуля, не так активно! — возразил Крон. — В противном случае, они бы тут всё разнесли — только дай волю. Злые духи действуют через низменные желания людей, коих немало, я имею ввиду — желаний…

— Воздействуя ментально? — осведомился Почтальон.

— Точно так — с, — подтвердил Крон и приступил ко второй части опроса бармена, чтобы не накапливать в себе кучу неразрешённых загадок.

Скунс выслушал описание монстра, которое со слов Крона, как живое предстало перед ним и, мыча, покивал головой:

— Мм-да, это был он — «Почтальон». С большими зубами и таким же, большим животом. Сбоку, на пузе, имеется грыжа — огромная, как сумка у почтальона, за что он и получил своё прозвище. Ну, ещё за неугомонность — носится по всей зоне, не зная покоя, а кроме неприятностей, ничего с собой не приносит. Разве что бандероль смерти. Нигде не было зафиксировано постоянного лежбища. Когда почтальон бежит, то шуршит растительностью, как письмами, особенно в камышах. Шустрый, как его настоящий коллега, на сдельной оплате.

— А они похоронки на родину, не относят? — решил пошутить Пифагор.

— Тут никто ничего не относит и не делает за так, — по секрету сообщил бармен. — Сгинешь в аномалии, так и останешься там валяться.

Настроение, после подобных прогнозов на будущее и уверенность в никудышном настоящем, окончательно упало. Чтобы поднять его, пришлось прибегать к старому испытанному способу, которое порядком надоело однообразием, а вот у внезапно возникшего посетителя, похоже, получился цирковой номер. Он ворвался в бар, как ураган, заорав с порога:

— Здорово, Скунс!

— Здорово, Вадик! — бодро ответил на приветствие бармен. — Как всегда?

— Угу! — подтвердил посетитель, делая такое лицо, будто он намеревался взять приступом Измаил, причём — в одиночку.

Скунс выставил на стойку коктейль, которого ждал клиент. Напиток в стакане искрился без подключения к нему электрического питания и сиял всеми цветами радуги. Яркая искра, с резким щелчком, прорезала воздух между носом и мизинцем Вадика, добавив в стеклянную посуду сноп искр из глаз, в результате чего пойло загорелось голубым огнём.

— Опасная штукенция этот коктейль «Синяя Мэри», — вкрадчиво сказал Скунс, наклонившись к уху Крона. — Ребята из центра зоны подогнали канистру.

— Почему синяя, а не кровавая или, хотя бы — красная? — вмешался Бульдозер.

— Потому что местные не любят вспоминать голубые оттенки цветового спектра, — пояснил бармен.

— А-а-а, — понятливо протянули присутствующие слаженным хором.

— Это пойло напоминает технический спирт, упавший в подпаёльные радиоактивные воды и, там же, разбавленный, — усмехнулся Бармалей, наблюдая за тем, как Вадик готовится принять коктейль на грудь.

— А кто он такой? — поинтересовался Крон у Скунса.

— Вадик Глиста, бывший прапорщик.

Оказалось, что это тоже — настоящая фамилия.

Вадик наконец-то решился и залпом опрокинул порцию псевдоспиртного. Жидкость в стакане кончилась быстрее, чем его глаза раздулись до угрожающих размеров и это спасло его от неминуемой потери зрения. Даже для такого корифея запретной зоны, коим являлся Глиста, дегустация подобных напитков оказалось нелёгким делом.

— Мне кажется, что он собственную жизнь гробит год за пять, — заметил Пифагор, сочувственно хмыкнув.

— Значит, она не больно-то ем и нужна, — заключил Дед.

Вадик быстро стал приходить в негодность и Крон, улучив момент до того, когда он будет в не зоны досягаемости разума, ненавязчиво завёл разговор на предмет недавнего шухера, который так всполошил всё местное население. Крон не стал кривляться, заходя издалека, а задал вопрос прямо в лоб:

— А что, Вадик, я слышал, у вас тут заварушка произошла?

— Да, было дело под «Полтавой»! — ответил Глиста, разочарованно махнув рукой так, что если бы не попал ей по стойке, то непременно бы грохнулся на пол.

— А что в ней было странного? — продолжал допытываться псевдоследователь.

— Две бабы — вот что!

Глиста сделал паузу, а Крон её выдержал, не допытываясь о подробностях. Такая тактика работала неизменно и, если человек готов выложить душу, то он непременно это сделает. Давление в этой ситуации не просто бессмысленно, но даже вредно, чем собеседник и не примянул грамотно воспользоваться.

— Вот заразы — всех переворошили! — продолжил Вадик. — Ищут, ищут…

— Они что — любви искали? — осторожно намекнул Крон.

— Да какое там!

Глиста всхлипнул, шмыгнул носом и глубоко вздохнув, пожаловался:

— Мою любовь они чуть в пыли не растоптали… Они искали шесть артефактов: «Глаз паука», «Галактика», «Планета», «Генератор», «Призрак» и «Вытяжка».

Всю словесную тираду Вадик выдал на одном духу и, что весьма странно, ни разу не сбился.

— С этого момента, желательно бы поподробнее, — подключился к допросу Комбат.

— Я бы рад поделиться подробностями, но про такие артефакты, я ничего не слышал, — тяжело вздохнул Глиста, грустно разглядывая перед собой пустое пространство. — Я специализируюсь по гидратообразованиям и мои исследования тесно связаны с химическими процессами, протекающих под воздействием электролиза, в районах повышенной аномальной активности.

— Ну, это мы уже усвоили: и про специализацию, и про то, что опустела без них Земля, — с притворным сочувствием сообщил ему Крон. — А местные, ничего прояснить не смогут?

Вадик изобразил на лице бурный мыслительный процесс, но всё же нашёл в себе силы ответить:

— Местные, кстати, также ничего не знают, про эти артефакты. Это наверняка. На базаре бы давно, хоть что-то, но всплыло. Здесь Предбанник, собирающий, в основном, мусор, а всё ценное тащат к учёным в НИИ. Они действительно платят, а не жульничают, как некоторые!

Вадик гневно посмотрел в сторону суетившегося вдалеке Скунса и нахмурив лоб, высказал всё, что о нём думает:

— У-у-у!

— Ну, а дальше-то что было? — нетерпеливо перебил его пламенную речь Комбат.

— А, учёные? Вот они то наверняка знают свойства всех перечисленных артов.

— Да не учёные! — вмешался в разговор Бульдозер, подпирая внушительным животом стойку. — С бабами, что дальше было?

— О-о-о! — вернулся на грешную Землю Глиста, окончательно перейдя на общение языком первобытнообщинного строя и застрял в пространственном пузыре, не в силах вспомнить начала рассказа.

Поднапрягшись ещё немного, он всё таки поймал ускользнувшую нить повествования:

— У них с собой был один артефакт. Я видел краем глаза — он весь светился мягким лунным светом. Ещё, краем уха я слышал, о чём бабы шептались: в своём разговоре они называли арт пузырём. Потом меня, почти пытать стали и названия артефактов, повторили, раз сто.

— Ты на любовь не отвлекайся, — перебил Вадика Дед. — Рассказывай по-существу.

— Да, в общем-то, я уже всё рассказал…

После второго стакана, Глиста начал искать беглых девиц, приставая к посетителям и пристально заглядывая им в лица, словно лез целоваться.