Сергей Михонов - Суррогаты
— От хохлы!
— Москаль!
— Бульбаш я… и наш батька — ваш!
— Вашу мать… — заголосил Тарас.
Ему было тяжело справляться с солдатом. Тот вырывался, прилагая немало усилий, тратя их понапрасну, так ещё и заставляя того, кто стремился спасти его, ценой собственной жизни.
— Сукин сын… — присовокупил прапор. — В зубы захотел, дух!
Его и грозился выбить из него. Тот сразу отошёл, реагируя на голос прапорщика.
— Возьми себя в руки! За мной!..
Прапорщик оказался именно тем человеком, в котором сейчас больше всего нуждались залётные гости — и ориентировался на базе лучше других. Он сумел вывести всех, кто оказался помимо него в здании штаба из-под обстрела.
К ним примкнула баба.
— Уборщица…
— В каком звании? — поинтересовался Азаровский.
— Какое там — на гражданке… — пояснил прапор. — Наняли…
— У нас такое не положено в Беларуси…
— Чё, бабу разучились валить на ковёр? — хитро подмигнул дежурный по штабу.
— Она не к несчастью, — отметил Москаленко.
— Так ить не на корабле… — вставился ефрейтор.
Повсюду продолжали греметь взрывы и автоматные выстрелы. Налётчики, практически не встречая сопротивления, вели себя по-хозяйски в расположении воинской части.
Срочники только и ждали случая дезертировать, а тут такая удача. Правда, не для всех, многие полегли, и нынче корчились от боли.
Вслед за "жмуриками" ими занялись "мудаки" — добивали, расстреливая с близкого расстояния в упор, а особо элитные из их числа и вовсе работали штыками, либо глотки перерезали бойцам украинской армии, как баранам.
— Что творят, бисово отродье! — стоял начеку на пару с Азаровским Москаленко.
Только у них имелось при себе стрелковое оружие, а вот у дежурного и солдатика с бабой на троих инвентарь уборщицы — швабра с тряпкой вместо флага на манер боевого штандарта времён средневековья и оцинкованное ведро, коим гремела без нужды, выдавая их местоположение для противника.
— Да цыц ты, баба!
Зря ефрейтор наехал на неё, она лишила его временно зрения, насадив ведро на голову. И всё сразу стало на свои места — беглецы затаились.
Прапорщик возился у замка от ворот бокса, и ему никак не удавалось вскрыть его. А и сбить. Оставалось привлечь внимание противника на броне и…
— Наземь! — скомандовал в последующий момент времени майор КГБ.
В ворота наводчик БМП не попал, зато проломил кирпичную кладку стены. В отверстие и кинулись все разом беглецы, чуть не застряли.
И снова взрыв. На этот раз пришёлся по вратам от бокса, освещая вспышкой света то для беглецов, что находилось там внутри.
— Зенитка! — выдал Москаленко. — Шилка!
— Тунгуска, — пожурил его Азаровский. — Горючее в баках найдётся или вообще?
— В принципе или…
— Обойдёмся без них, прапор! Ноги в руки, а живо с ефрейтором и его ведром за топливом!
Расчёт Азаровского был на то, что им удастся отбиться с капитаном от БМП гастарбайтеров. Боезапас оказался невелик, но всё же имелся в наличии. Похоже, данная воинская часть участвовала в каких-то учениях проводимых вооружёнными силами Украины.
— Случаем не с нами готовились к войне, а россиянами? — поинтересовался мимоходом Азаровский, отвлекая Москаленко от дурных мыслей — в бокс угодил очередной снаряд, детонируя в стороне от них и "Тунгуски".
— Ой… — свалилась баба капитану на голову, скрывая юбкой обзор.
— Я же говорил: нахрена она нам… — не выдержал Тарас.
— Потом объясню — чуть попозже, для чего понадобилась! И как медсестра, а не то, что мог подумать!
— Свалила… — сбросил Тарас с шеи захребетницу.
Уборщицу звали Апанасиха. Та ещё фамилия сродни погоняла, да и сама — боевая баба.
— Чё делать? А надоть?
— Снаряды протирать от пыли и с мылом мыть… Не вздумай!.. Вообще ничего не трогай! Сиди, где упала! И не шевелись! — разошёлся Москаленко.
Апанасиха в свою очередь не унималась, продолжая дёргаться, зацепившись подолом длинной юбки за какую-то загогулину — и потянула, а затем рванула на себя.
"Тунгуска" грянула разом из сдвоенных стволов — удачно.
— Попали!? — не поверил капитан СБУ.
— Какого… и твориться?! — не удержался Азаровский.
А тут ещё и ефрейтор получил пинка под зад от прапорщика, угодив в лужу пролитого им же топлива из ведра.
— Дай я тя расцелую! — кинулся в свою очередь на бабу Москаленко.
— Убью! — пригрозила уборщица ему.
Сомневаться в правдивости её слов не приходилось. БМП задымил. Из башни повалил дым, а оттуда те, кто составлял экипаж.
— Ага, получили, "мудаки"! Будете знать, с кем воевать, "жмурики!"
— Где горючее? — не позволил Азаровский порадоваться экипажу "Тунгуски".
— Ща все будя… — погнал прапорщик назад с пустым ведром ефрейтора, метнув тому вдогонку.
А назад оба прикатили полупустую бочку.
— Мало… — отметил майор.
— Выбраться за пределы базы хватит, а дальше каждый сам за себя… — не собирался воевать прапорщик. Он уже давно задумывался об отставке, и посмертно выходить не намеривался, а самое время — и было дать дёру.
В наличие помимо снарядов к 30-мм орудиям, оказалось парочка ЗУР. Не ПТУР, но при умелом использовании и прямой наводкой с близкого расстояния можно попробовать убрать с дороги даже танк. Главное попасть. Вот с этим у экипажа самоходно-зенитного комплекса были проблемы. Большие. Ещё из привычных орудий могли попасть — и то не сразу, а вот из ЗУР да по наземным целям, разве что в мишень размерами с четырехэтажные корпуса зданий казарм. В одно такое строение и пришлось вкатить через пролом. Их преследовали "жмурики" на отбитой самоходке у стен колонии строгого режима.
Ошибиться беглецы из числа бывших "мудаков" не могли, приметив несколько "жмуриков" поверх брони. Не стали жалеть их. Первый ЗУР прошёл мимо, зато вторым угодили точно в цель, при резком торможении самоходки и развороте орудия в их направлении.
Какой это был фейерверк. ЗУР угодил в отсек с боеприпасами самоходки. От "Гвоздки" осталась платформа, да и та с разбитыми колёсами и развалившимися гусеницами.
— Ходу! Уходим! Гони, прапорщ-Ик… — зашёлся Москаленко, располагаясь на месте командира "Тунгуски", в то время как Азаровский при них находился в качестве стрелка-наводчика.
Ефрейтор же с Апанасихой ни в счёт — их пока не брали в расчёт. Хотя уже оба доказали: без них им не справиться, как ни крути… а и носом — не было смысла. Полная бессмыслица и во всём том, что происходило кругом.
Беглецы больше не обращали внимания, ни на автоматные, ни на орудийные выстрелы очередями вдогонку от пехов и техов Солдат Альянса.
Историческая родина Тараса окрасилась в оранжевые цвета.
— Чем не Хохляндия, — всё ещё озорничал Азаровский, стараясь завуалировать таким незатейливым образом расшатавшиеся нервы. И были ни к чёрту не у него одного.
Помимо них, кому-то ещё удалось избежать трагедии — расправы гастарбайтеров, учинённой ими в мирном поселении, а военным им это было делать проще.
Подобрать, кого бы то ни было ещё из беглецов, экипажу самоходно-зенитного комплекса пока не удавалось. Дезертиры избегали людей в "Тунгуске" принимая за диверсантов.
— Не стрелять же мне их! — злился Азаровский. — Калеками они нам нахрен не упали!
Поэтому стали подбирать тех, кто падал сам по собственной инициативе. К концу героического пути набралось что-то порядка чёртовой дюжины, когда самоходная зенитка встала колом. Причина и без заявления прапорщика, последовавшая в исполнении была всем очевидна. Закончилось ГСМ. И это в какой-то паре сотни метров от перелеска, где и намеревались благополучно укрыться, да не судьба. И вновь сыграла с ними злую шутку.
Кто-то подсказал воспользоваться услугами бензоколонки. Да где взять, когда кругом на сотни нет километров ни одной. Нафтогаз Украины это даже не Газпром России, и уж ни в коем случае не Белтрансгаз Беларуси, с которым знаком не понаслышке Азаровский. В родной стране на главной трассе чуть ли не по десятку таких заправок на сотню км. А то и во столько же раз больше. Прибыльнее статьи не найти.
— А если поискать, как следует? Неужели больше негде взять? — озадачил он всех, кто оказался при нём в качестве пассажиров. Даже прапорщика. — Пораскиньте мозгами — и лучше сами, пока сюда не нагрянули те, кто атаковал нас на базе!
Все только что и могли — пожимать плечами. Таких Азаровский отправлял куда подальше и прямо в перелесок, заниматься заготовлением маскировочного материала для самоходно-зенитного комплекса "Тунгуска".
Казалось бы, помощи ждать неоткуда, да тут вдруг оживилась Апанасиха, переполошив Москаленко.
— Бисово отродье, а не баба! Чёрт в юбке! — разошёлся по обыкновению Тарас.
— На хуторе у Панасюка е горючка…
