Андрей Стригин - Тайная каста Ассенизаторов
— Вероятнее всего, — соглашаюсь я, вспоминаю "дверь" между мирами. Однако, как бы она не захлопнулась, вспыхнуло во мне чувство опасности. Уходить необходимо, и как можно скорее. — Мне нужно идти, прославленный примипил.
Старик скользнул по мне взглядом:- Ты учтив. Чем я тебе могу помочь? Хочешь, тебя отвезут на корабле, куда пожелаешь?
— Спасибо, у меня свой путь.
— Как знаешь, — центурион, опираясь на виноградный посох, покидает меня.
Бегу в секретный храм. Влетаю в комнату, где меня хотели изувечить и убить. Синее пятно на стене совсем блёклое, едва заметное, мгновенье, и оно растворится в серости камня. Прижимаюсь к стене, впиваюсь взглядом. Мир не меняется, ужас захлёстывает душу. Неужели останусь в этом мире навсегда?! Он очень далёк для моего понимания, я не хочу! Неожиданно зрачок словно вытягивается, навстречу несётся ураган из синих лучей, они заворачиваются в смерч, и открывается око в мой мир. В пещере хаос из осыпавшихся обломков скал, кругом осколки льда, ледяные органы разбиты в прах. Моя напарница, сжавшись в углу пещеры, вздрагивает, рыжие волосы всклокочены. Неожиданно она словно чувствует меня, поворачивает голову и наши взгляды встречаются. Клацают неведомые затворы, клубится синий туман, обозначается дверь, она открывается, вылетаю в свой мир, вовремя, дверь исчезает, сапфир выпадает и катится под ноги.
— Кирилл! — кидается мне в объятия Катюша.
Глава 13
— Как ты? — с тревогой заглядываю ей в глаза. Они сейчас у неё наполнены изумрудной зеленью, зрачки вытянуты, я не узнаю свою Катю.
— Всё прекрасно! Пещеру всю разнесла в клочья, теперь выбраться наверх проблем не будет, по обломкам выйдем.
— Ты точно себя нормально чувствуешь? — приглядываюсь к ней.
— Почему спрашиваешь? Да я себя так хорошо никогда не чувствовала в жизни. Знаешь, Кирюша, мне понравилось быть драконом, скоро уйду из мира людей.
— Ты это серьёзно?
— Вполне. Сам посуди, что общего у нас может быть с ними? Они мерзкие, завистливые, даже не улитки, слизни.
— Ты изменилась, Катя, — с сожалением смотрю на её пылающие веснушки.
— Наверное, — равнодушно соглашается она. — А где ты был, что за святоши на нас напали? У тебя ноги в крови. Они, что, тебя пытали? — она не на шутку тревожится.
— Жилы на ногах хотели перерезать, — ухмыляюсь я.
— Эти попы? Зачем? — глаза округляются как у злой сильной кошки.
— Чтоб ползал. Хотят восстановить историческую справедливость.
— Какую справедливость? — не понимает Катя. — А давай мы их выследим и накажем. Не будут же они век сидеть за этой дверью. Гм, а где дверь? — неожиданно замечает, что на её месте обычная скала.
— Мы их не дождёмся, они умерли почти две тысячи лет назад, — подбираю кристалл сапфира, всматриваюсь в него. Он великолепен! Кладу в карман, может, для чего и пригодится.
— Так-то было прошлое?! — восклицает она, направляет на меня восторженный взгляд.
— Первые века, так называемой, нашей эры.
— Да ну? — её пухлые губки даже приоткрываются в удивлении.
— Встретился с первыми христианами, с римским легионером подрался, с центурионом познакомился. А знаешь, кто меня освободил? По личному приказу императора Траяна, полководец Луций Квиет! — хвастаюсь я.
— Не фига ж себе!!!
— А то! — ухмыляюсь я.
— Здорово! Я б тоже хотела, хоть одним глазком поглядеть. Это тебе не на Биг Бен посмотреть, и на толстую королеву, — язвит она, вспомнив высказывание моих одноклассниц.
— Мир очень необычный, — соглашаюсь я, — но для нас чужой. Зато я узнал, почему нас хотят убить попы. Мы как "кость в горле", стоим на пути у завоевателей мира.
— Теперь, когда поняла кто я на самом деле, меня ничто не остановит, — самодовольно изрекает Катя.
— Вырасти, сначала, — делаю ей осторожное замечание.
— Кирилл, ты как всегда несносен. Забыл, это у меня уже вторая жизнь, а может,… миллионная, — задумывается она.
— А ведёшь себя, как подросток, даже сиськи ещё не выросли!
Она не обижается и неожиданно смеётся:- Вырастут, обещаю!
— Какая ты пошлая!
— Кто бы говорил! — звонко хохочет она.
Смотрю на неё, вроде уже прежняя девушка, вот, только, зрачки не принимают прежнюю форму, всё такие же узкие и глаза изумрудного цвета.
Катюша устроила хороший обвал, часть стены пещеры полностью рухнула, в просветы виднеется море. Ожидаю увидеть гребные суда, но виднеются стрелы морских кранов и серые бока, списанных под разделку, военных судов. Вздыхаю, сказка закончилась, начинаются будни.
Выбираемся на поверхность, ветер морозит кожу, как-то резко холодает.
— Раны сильно болят? — Катя видит, как я хромаю, даже носик морщит, так переживает.
— Терпимо.
— В травмпункт надо.
— Вопросов задавать будут много. С такими рубцами в милицию заявят. Но, думаю, сами срастутся, в последнее время у меня всё быстро заживает, "как на собаке".
— Как на драконе, — ухмыляется Катя.
— Очки б тебе подобрать, — смотрю ей в глаза.
— Зачем, я прекрасно вижу.
— Прикрыть глаза, они у тебя нечеловеческие.
— Да, ну! Шутишь, что ли? — пытливо смотрит на меня. Но, начинает рыться в сумочке, выуживает зеркальце, долго себя рассматривает, — мне нравится! — с восхищением говорит она.
— Другим может, не понравиться.
— Плевать!
— Может и да, а может, и нет. Всё же, маскировка не помешает, — с напором говорю я.
— Ладно, купим. А сейчас как мне быть?
— Глаза щурь.
— Парни будут липнуть, подумают, ещё чего.
— Балаболка, — беззлобно улыбаюсь я.
— Вообще, здорово, — сияет Катя, — мои глаза как изумруд и рыжие волосы!
— Мрак! — хмыкаю я.
— Ничего ты не понимаешь в женской красоте, — пренебрежительно фыркает она.
Совсем рядом возвышаются полуразрушенные башни, виднеются развалины стен и домов.
— Под той башней должен быть ход. Интересно, шеф там? — Катя пристально вглядывается в нагромождение камней и путницу засохшего кустарника.
— Шефа там точно нет, — спокойно говорю я, присаживаюсь на камень, хочу заново перебинтовать ноги.
— Ты знаешь, где он?
— В Москве, особый отдел при авиагарнизоне. Это он подстроил с армией. На основании одной лишь половинки паспорта, не реально было бы мне попасть в неё под чужой фамилией. Тысячу раз проверили бы! А ему нужно было события направить именно таким образом, чтоб я попал в эту часть. Очевидно, немалыми связями и властью обладает наш шеф.
— Зачем? — Катя присаживается на корточки, помогает с перевязкой.
— Драконий камень.
— Он в Москве?
— Да, и я его видел, — вспоминаю пытливый взгляд Стелы, мерещится осуждение в её взоре, словно хочет что-то сказать, предупредить о чём-то важном. Тоска пронзает сердце. А вдруг я делаю не то? Не может у неё быть отец плохим. Затем выплывает, словно из сна, сюжет событий у заброшенного метро, волчьи следы, автоматные очереди, фраза брошенная генералом:- "Обязательно сходи к заброшенному метро! Это, в первую очередь!". Такое ощущение, генерал Щитов сознательно послал нас на смерть. Против логики не попрёшь, кроме него никто не знал о предстоящем задании. Теперь понятно, зачем он погнал нас дилетантов, а не бойцов роты обороны. Определённо, он хочет от меня избавиться. Хорошо, что он не учёл одно обстоятельство, Осман заткнёт за пояс любого стрелка авиаполка. Не будь его с нами, привезли бы меня в Севастополь в цинковом гробу.
— А кто его владелец? — Катя даже прекратила перевязку, напряжённо вглядывается мне в глаза.
— Генерал.
— Целый генерал?!
— Настоящий, — хмыкаю я. — Он уже пытался меня убить.
— А вот это, он не угадал! — в её глазах настоящий шторм из зелёного пламени. — Решено, я с тобой еду! Пусть попробует справиться с нами двоими!
— Катюша, это может быть очень опасно, — хочу вразумить девушку.
— Мы напарники, или ты это забыл, — вздёргивает она аккуратный носик.
— Он чудовищно силён.
— Ага, мы слабые, — усмехается Катюша.
Вспоминаю пещеру, где бушевала моя напарница, камня на камне не оставила. А, ведь, она, может, быть очень опасной. Камень напоила кровью. Как бы, не объединилась генералом.
— Тебя, что-то тревожит? — мигом догадывается девушка.
— Меня? Как сказать. Ты как себя чувствуешь? — пытливо гляжу на неё, пытаюсь найти в лице следы зверя. Но оно чистое, лишь глаза сияют словно изумруды.
— Странный ты, я же говорила, со мной всё в порядке. Это тебе помощь нужна, до сих пор кровь сочится.
— Почти нет, — отвожу глаза.
— Пойдём, проверим, контора наша существует или нет, — поднимается на ноги, протягивает руку.
Спускаемся в расщелину. Нас настигает разочарование, нет даже следа от входа. И всё же, я чувствую, под землёй, что-то есть.
