Николай Степанов - Магистр
— Вот видишь, малыш, какое полезное лекарство, а ты не хотел пить, — поглаживая своего любимца, проговорил рыжий гигант.
Как ни странно, но после такого шоу морда шушера выглядела довольной. До чего же интересная зверюшка: пьет горькую, приходит в неописуемый восторг от противного лекарства. А как выразительно смотрит на мое горло! Я даже на расстоянии ощущаю его зубы на своей глотке. Но самое удивительное — насколько животное привязалось к Дербсу. Любовь и ласки рыжего гиганта были на грани болевых возможностей Баки, однако шушер ни разу не огрызнулся на своего хозяина. Ни в трезвом, ни в пьяном виде.
По ходу движения четвероногий снова принялся носиться взад-вперед. Энергия, полученная от лекарства, била в нем ключом и, похоже, существенно прибавила Баки смелости. Теперь он не огибал мою персону стороной, а пробегал вприпрыжку возле моих ног, как бы нарываясь на неприятности. Допинг — штука серьезная, особенно для небольшой собаки.
Внезапно Баки остановился возле меня как вкопанный, и мы впервые услышали грозное рычание в его исполнении. Из зарослей, так не понравившихся шушеру, вышел здоровяк, в росте всего на голову уступающий нашему Дербсу. Меч тут же оказался в моих руках, и вовремя: за крупным парнем вышли еще пятеро поменьше, один из которых — самый маленький и худой — решил опробовать собственную меткость на огрызнувшемся животном. Его пика была отброшена моим оружием в сторону, и я, прикрыв Баки, крикнул:
— Дербс, стоять! Возьми свою собачку — и ни с места!
Команда прозвучала вовремя, поскольку в следующую секунду мы оказались в плотном кольце полуголых безволосых существ, вооруженных пиками. Их главный ткнул пальцем в мою сторону и зарычал в три раза громче нашего шушера.
— Серж, он выбрал тебя для поединка. Выиграешь — нас отпустят, проиграешь — съедят, — прокомментировал савор сольное выступление здоровяка. — Таков обычай этого племени дикарей, и они его соблюдают строго.
Драться так драться. Я снял куртку, отдал свой меч и вышел на ринг, сразу же образовавшийся из воткнутых в землю пик аборигенов.
Будь мы в близкой весовой категории — бой не продолжился бы и пяти минут. Но когда противостоящая тебе туша, состоящая из одних мышц, весит как минимум вдвое больше — задача усложняется. К тому же строение тела дикаря пусть немного, но отличалось от строения тела цивилизованного человека, и болевые точки располагались совершенно в других местах. Приходилось их отыскивать по ходу сражения, потому как удары по привычным участкам тела, кроме ухудшения настроения, другого эффекта не давали.
Как же я запарился, прыгая вокруг этой неутомимой махины, периодически вращающей огромными лапами или кидающейся в мою сторону, пытаясь зацепить юркое тело! Если бы не снадобье Кузьмича, я бы давно устал колошматить эту чертову грушу. Однако мои старания не пропали даром. Искомые зоны были найдены, и теперь с каждым попаданием противник чувствовал себя все хуже и хуже. В завершающий удар я вложил полсилы, однако и этого оказалось достаточно. Туша рухнула, вызвав краткое землетрясение местного масштаба.
Да что же у них в Тангоре за обычаи такие? Неказистый мужичок, бросивший пику в шушера, с улюлюканьем кинулся на поверженного.
Теперь-то я точно знал, куда нужно бить. К тому же этот шакал по своим весовым параметрам уступал даже мне. Полет он совершил эффектный, вот только неизвестно, от чего торопыга скончался раньше: от встречи с моим кулаком или от неудачного приземления на пики своих коллег.
— Гриф, дай мою сумку. Там должна остаться настойка.
Обычной дозой для человека является столовая ложка, но своему крупному противнику я влил в рот граммов сто, не меньше. Бой он вел честно, хотя ничто не мешало гиганту подать знак голодным соплеменникам, и мы сразу бы превратились в утыканных пиками дикобразов. Лекарство подействовало достаточно быстро, здоровяк начал подниматься. Сначала он глянул в нашу сторону, затем на свору, раздиравшую на части обидчика Баки. У меня эта картина вызывала приступ тошноты, поэтому я постарался не смотреть в их сторону. Или мне показалось, или дикарь действительно на мгновение преклонил свою немаленькую голову, прежде чем направиться к своим.
Главарь грозно заревел, и вмиг небольшая поляна очистилась от наших визитеров, лишь пика слишком шустрого дикаря напоминала о недавних событиях.
— Дербс в долгу перед тобой, Серж, — подошел сзади лерх и положил свою тяжелую лапу на плечо. — Спасибо за Баки.
— Не стоит.
— Командир, — впервые за время совместного путешествия Унг так обратился ко мне, — ты знаешь, чем дольше я нахожусь в отряде, тем больше мне это нравится. Шестой десяток лет я брожу по свету, многих людей повидал на своем веку, но ни разу не чувствовал себя настолько свободно. Мы здесь все совершенно разные, а друг за друга жизнь готовы отдать. Так не бывает! Может, поэтому я в восторге, как мальчишка, первый раз взявший в руки настоящий меч.
— А теперь положи его на землю, — раздался властный голос, подкрепленный свистом воткнувшейся в дерево стрелы возле самой головы савора.
Следом за стрелой на полянке появился воин, облаченный в блестящие доспехи и вооруженный кривым мечом, пристегнутым к поясу. Его сопровождали два лучника. Как же я ненавижу этот вид оружия! Будь они с топорами, мечами, дубинами — что нам десять против четверых! А вот десяток стрел, направленных со всех сторон…
— Жрецы гроунов, — прошептал Унг.
Ну и денек сегодня! Только выбрались из одного окружения, как сразу попали в другое. Может, тут целая очередь? Нужно хотя бы предупредить, чтобы больше не занимали.
Окружившие нас стрелки не имели такого облачения, как у предводителя. Видно, еще не заслужили. Одеты они были одинаково: в кожаные штаны до колен и кожаную безрукавку с проволочной сеткой поверх нее, грудь украшала большая металлическая пластина, висевшая на шее. Помимо лука и стрел каждый носил сбоку нож.
— Главный жрец гроунов, светлейший Дзонг, послал нас встретить и проводить к нему столь высокопоставленных особ, — напыщенным тоном сообщил старший.
«Лучше бы он вас послал… в другое, отдаленное место, да еще бы сам проследил — правильно ли вы идете», — проскочила недобрая мысль.
— А если высокопоставленным особам не понравился оказанный прием? — указал я на торчащую стрелу.
— Я, Рзан, лишь слуга своего господина и исполняю его волю. Светлейший сам извинится перед пророком, если вдруг чем-то оскорбил его. Да пребудет с нами великий Гроу! А случайности бывают всякие. Но что для истинного пророка стрела, копье или, скажем, меч?
Слово «истинного» было произнесено почти нараспев, как будто Рзан пробовал слово на вкус и при этом пытался решить, подходит ли оно мне. Сразу захотелось бросить что-нибудь тяжелое в эту самодовольную физиономию. «Отличная мишень для тренировок „летающей тарелкой“ пропадает», — подумал я, глядя на его широкое лицо, и вдруг заметил, что в своих мыслях оказался не одинок: через всю правую щеку Рзана проходил длинный рваный шрам, заканчивающийся на лбу. Кто-то уже делал попытку подправить некоторые детали.
— Кстати, а вдруг ты — ненастоящий? Мало ли ходит по нашей земле самозванцев? Давайте-ка, ты и ты, — обратился он к своим сопровождающим, — попробуйте попасть нашему гостю в голову. Если это настоящий пророк, две стрелы в черепе ему не помеха.
Два, по-видимому, младших жреца неуверенно подвинулись вперед. По перекошенным от страха лицам было видно, насколько им не хотелось выполнять приказ Рзана. Однако ослушаться своего предводителя боялись.
— Смелее, слуги великого Гроу! Неужели вы и в самом деле верите в бред прежнего светлейшего?
Блеф, причем далеко не в лучшем исполнении. Если бы хотели убить — сделали бы это сразу, теперь же наверняка хотят унизить. Непонятно лишь, почему лица артистов предстоящего шоу стали такими бледными?
Жрецы только успели поднять луки, как неизвестно откуда взявшиеся пики тут же пронзили тела стрелков. Остальных постигла та же участь. Один Рзан остался невредимым, потому как не успел взять в руки меч. Вот когда я впервые увидел, что означает выражение «как громом пораженный». От удивления воин застыл, подобно гипсовой статуе, а на месте бывшей садистской ухмылки образовалась огромная дыра. Я даже подумал, что жрец вывихнул челюсть, и для проверки своего предположения спросил:
— Так в чем же заключался бред прежнего светлейшего?
— Каждого, кто поднимет оружие против пророка, ждет немедленная смерть, — безжизненным голосом пробормотал Рзан и бухнулся на колени.
Тем временем на поляну вышел наш знакомый здоровяк, впереди которого, гордо задрав голову, шествовал Баки. То-то его не видно было, когда нас окружила банда Дзонга.
— Рзан, можешь передать Дзонгу привет от пророка и недовольство его гостеприимством. Если будет на то воля великого Гроу, мы встретимся, но скажи своему хозяину, чтобы ничего хорошего от этой встречи не ждал.
