Иванов Александрович - Слово дракона.
– В любом случае вы знаете больше чем я. Присаживайтесь, мессир,-указал я магу на кресло напротив. – Может, вина? – Не дожидаясь ответа, я наполнил второй кубок. – "Эльфийские слезы" с лучших виноградников юга империи.
Некоторое время мы с магом отдавали должное эльфийским виноделам. Что у ушастых хорошо получается, помимо предательств и интриг, так это вино.
– Итак, Орден Жизни, – отставив кубок в сторону, утер ладонью губы Сальвий. – Впервые о магах ордена упоминается в "Песнях леса".
– Сборник эльфийских рукописей середины Темных веков? – уточнил я, покопавшись в памяти.
– Браво! – склонил голову маг. – Вы вновь меня удивили, сир. Не думал, что вам интересны эльфийские легенды.
– У меня были неплохие учителя, – пожал плечами я. Решив не извещать мага о злосчастной судьбе копии "Песней леса", попавшейся мне под руку в далеком детстве. А что? Хорошая была книжка. Толстая. И горела неплохо – потому-то мне, собственно, и запомнилась.
– Жаль, что все подлинники "Песней леса" сгорели при пожаре Иллириона, которым орки отметили его захват. Тогда погибло много ценнейших документов, – тяжело вздохнул маг. – Любим мы губить свое прошлое. Мало нам знаний, потерянных во время Темных веков.
– Причем тут Темные века? – растерянно переспросил я.
– А вы всерьез верите, что до них по земле бродили лишь полудикие племена орков и людей, в горах гномы рыли первые туннели, а эльфы скакали по деревьям в своих лесах? Нет, сир. Даже по скупым обрывкам, чудом дошедшим до нас, можно с уверенностью сказать, что даже эльфы и их Рассветная империя – лишь жалкая тень легендарных империй прошлого. Поглощенный океаном Аталам. Тиррения – страна тысячи городов. Эльио. Узбад Алад. Древние легенды и сказания донесли зачастую до нас лишь имена.
– Всегда считал эти истории детскими сказками.
– Многие так считают. Может, так оно и есть. Сожженную книгу уже не прочитаешь, – грустно улыбнулся Сальвий.
Слова мага насчет сожженных книг вызвали у меня легкое беспокойство. Неужели совесть проснулась? Поздновато, однако.
– Мы очень мало знаем даже о середине Темных веков, – продолжил маг, – и не знаем практически ничего о начале. Старые знания были утрачены. Почему? Неизвестно. Катаклизм? Война? Нет даже намека, из-за чего древние и весьма развитые государства обратились в прах. Одни расы вымерли, а те, кому посчастливилось уцелеть, скатились в глухое варварство. Последствия Темных веков корежат нашу землю до сих пор. Непримиримая вражда гномов и гоблинов, непомерно разросшиеся владения драконов – все это глухое эхо нашего забытого прошлого.
– Разросшиеся владения драконов? – зацепился я за последние слова мага. – Мне всегда казалось, что это мы их постепенно тесним.
– Так тесним, что бедные крылатые ящерицы ютятся всего лишь на половине материка? – вопросом ответил мне Сальвий. – Большинство земель к востоку от границ нашего королевства в древности принадлежали отнюдь не драконам, а людям. Драконам эти земли достались после так называемого исхода народов – массового переселения людей на запад в самом начале Темных веков. Чем оно было вызвано – неизвестно. Драконы пришли на земли людей гораздо позже.
Наше постепенное продвижение на восток связано лишь с тем, что драконы отхватили земель гораздо больше, чем нужно им для своих непонятных игр. Причем настолько больше, что они и теперь не сильно обращают внимание на потерю того или иного куска своих владений на западе. Лишь изредка устраивая показательную трепку, если мы или эльфы слишком сильно наглеем. Они слишком заняты противостоянием друг с другом. И это хорошо.
Тут я с магом был полностью согласен. Моя рука непроизвольно легла на грудь, где под сталью кольчуги и одеждой таился дар красного дракона. Мне не нравился интерес драконов-владык к моей скромной персоне. Очень не нравился. В бескорыстие и дружелюбие драконов поверит только глупец. Мне еще предстоит расплатиться за их дар, и какова будет эта плата?
– Однако мы отвлеклись. Прошу простить, сир, история – моя страсть, – смутился Сальвий. – На чем я остановился? Ах да! Дар жизни… Дар мага Жизни редок, очень редок. Но знаете, что в нем самое ценное?
– Сила, которую он дает своему обладателю? – жадно спросил я.
– Нет. На любую силу можно найти силу большую. Судьба ордена Жизни тому пример. Да, эльфийские дома положили в борьбе с орденом Жизни цвет своих магов и тысячи простых воинов, но ведь в конце-то концов они победили. Самое ценное в даре жизни то, что он с большой долей вероятности может передаваться по наследству. Как вы знаете, сейчас наличие стихийного дара у родителей не особо способствует пробуждению дара у детей. Да, шанс несколько больше, чем у простых смертных, но не более того. Все же у магов дети с даром – редкость. Есть только одно исключение.
– Магия жизни, – понял я.
– Именно она, – кивнул Сальвий. – У двух магов жизни дети обязательно наследуют дар. Если магом жизни был только один из родителей, то вероятность наследования дара все равно очень высока. Более того! Если помимо магии Жизни отец или мать владели еще какой-либо стихией, то подобный дар пробуждался и у детей. А уж если отец или мать были боевыми магами… Вижу, вы уже догадались.
– Дети могли управлять всеми пятью стихиями! – пораженно выдохнул я. Даже моих скромных познаний о магии было достаточно, чтобы понять, какой силой подобный маг мог бы обладать.
– Да, если повезет, – тонко улыбнулся Сальвий. – Подчинение пяти стихий – это ли не мечта мага? Предложи мне Падший продать душу за подобную силу, я бы не колебался ни мгновения. Какая мощь! Какие перспективы для магических исследований!
В голосе старого целителя появились мечтательные нотки, а я подавил скептическую усмешку. Какой соблазн – следовало бы добавить Сальвию. Исследования, изучение – чушь. Обладающий такой силой захочет и власть. Ну и наверняка найдется пара особо одаренных, которые решат использовать свою власть для изменения мира к лучшему – разумеется, как они это понимают. Если кто-нибудь спросит у меня, что может быть хуже кровожадного тирана у власти, я отвечу: фанатик-идеалист, мечтающий изменить мир к лучшему. Ни один тиран не пролил столько крови, сколько фанатики с благими девизами на устах.
– Впрочем, орден Жизни решил пойти еще дальше, – прогнав мечтательность, добавил Сальвий. – Маги ордена начали проводить среди носителей магического дара настоящую селекцию, пытаясь создать магов со все более и более сильным даром. Они даже достигли некоторых успехов.
– И эльфам это не понравилось.
– Эльфам не нравилось? – Сальвий хрипло рассмеялся. – Старшие дома занимались разведением магов еще интенсивней ордена, – пояснил он причину своего веселья. – Неизвестно почему, но дар Жизни пробуждался у эльфов особенно редко. Несмотря на это Старшие дома с истинно имперским размахом пытались вывести чистокровную эльфийскую линию магов Жизни, а впоследствии и магов пяти стихий. Эльфийские маги с даром жизни настругали детей на пару младших домов, но безрезультатно. Дети ни разу не унаследовали дар, даже если оба родителя были магами Жизни. Гораздо лучше дела пошли от кровосмешения с орками и людьми, но плодить магов-полукровок Старшие дома не стали.
Меня передернуло от отвращения. Разводить магов словно племенных жеребцов для призовых королевских скачек! Есть ли границы у подлости, на которую готовы пойти алчущие могущества?
– А раз не нам, так значит и никому – решили эльфы, – зло усмехнулся я.
– Да, – кивнул Сальвий. – Никто не захочет смотреть, как подобная сила песком утекает сквозь пальцы и достается другим.
– Теперь мне стало ясно, почему эльфы истребляют всех, у кого пробудился жизненный дар.
– Вы и это знаете? – Сальвий помрачнел. – Отвратительное пятно на всех магах.
– Почему человеческие маги мирятся с этим? – Этот вопрос занимал меня с тех самых пор, как я стал догадываться о судьбе тех, в ком проснулся проклятый дар.
– Большинство и знать ничего не знает о стихии жизни. Эльфы постарались предать орден забвению и весьма в этом преуспели. Хотя, откровенно говоря, даже если бы остальные маги знали, то не стали бы вмешиваться. Дар Жизни пробуждается редко. Один, два случая в десять лет. Всего две жизни, – грустно вздохнул маг, – разве это большая цена за установившееся равновесие? Нет, не большая – так скажет большинство, и остальным придется смириться. Магам неплохо живется на землях империи.
– Интересно, своих магов жизни эльфы тоже убивают? – задумчиво проронил я.
– Хороший вопрос, – кивнул Сальвий. – Но ответа на него у меня нет. После разгрома ордена жизни мне не известно ни одного случая появления дара жизни у эльфов. Это, правда, отнюдь не означает, что таковых не было. Старшие дома попытались бы сохранить подобное в тайне. Хотя, неплохо зная историю, эльфу-магу жизни я бы не позавидовал. Старшие могут быть очень жестокими даже к своим собственным детям, если дело касается интересов дома. Кстати, сир, любопытный факт: столь почитаемый эльфами первый император был магом жизни. Причем, как гласят легенды, весьма сильным. Возможно, именно поэтому в правящем эльфийском доме маги рождаются довольно часто. Практически все императоры были магами, некоторые даже боевыми.
