Андрей Посняков - Драконы моря
— Нет, никак… лишь чуть-чуть поддается…
— Да я чувствую… Нет, нет, не слезай! — Молодого человека вдруг озарила замечательная мысль. — Крышка какая, деревянная?
— Да, сколочена из досок.
— А ну-ка, попробуй оторви парочку.
— Доски?
— Да-да, доски!
Сверху послышался скрежет, на голову Саше посыпался какой-то мусор…
— Ну как?
— Не идет… Вот что — я сейчас на доске повисну а ты тяни меня за ноги.
Так и поступили. Ингульф ухватился обеими руками за доску, Александр от души потянул его за ноги. Раздался треск, и узники повалились наземь.
Шум показался Саше оглушительным, хотя, скорее всего, снаружи вряд ли его было слышно. Кажется, никто к яме не приближался. Пронесло?
— Эй, Ингульф… Ты как?
— Сносно. Только сильно плечом ударился.
— А доска? Оторвал?
— Да, вон она. Тут где-то валяется.
Опустившись на колени, Саша пошарил руками и ухватил занозистую доску, крепкую, толстую. Что и говорить, эргастул мастерили на совесть, точнее сказать — на века.
В ожидании темноты узники немного вздремнули, потом Александр еще раз повторил приятелю свой план, убедившись, что тот все точно понял.
Сверху доносились какие-то отдаленные голоса, ругань, потом все стихло.
— Пора, — Саша тихонько тряхнул Ингульфа за плечо. — Ну, полезай, парень.
Миг — и он уже стоял на плечах Александра. Наклонил голову упираясь плечами и шеей в тяжелую крышку люка. Поднатужился, чуть приподнял и просунул в отверстие доску.
— Как там, темно? — шепотом спросил молодой человек.
— Темно, — также шепотом отозвался Ингульф, — Думаю, уже можно.
И навалился, повис на доске, используя ее как рычаг. Еще, еще, еще…
— Помоги…
— Ну, держись крепче!
Александр ухватил парня за ноги и с силой потянул. Над головой что-то громыхнуло, и показалось, будто бы повеяло ночной прохладой… Нет! Не показалось! Подняв глаза, Саша тихонько засмеялся: сквозь распахнувшийся люк с неба в темницу щурились желтые звезды.
— Все тихо, — повиснув на руках, сообщил Ингульф, — Я сейчас выберусь… Ой! А как же ты?
— Найдешь какую-нибудь веревку, жердь… Мы ж договаривались, забыл?
— Ах да…
Подтянувшись, парнишка ловко выбрался из ямы и исчез, тихо прикрыв за собой люк. Именно так и планировал Александр, но сердце его все-таки екнуло. Время потянулось медленно-медленно, словно в кресле у зубного врача в далеком детстве. Впрочем, не в столь уж и далеком. Ему всего двадцать восемь… нет, уже двадцать девять лет. Как говорил Карлсон, мужчина в самом расцвете сил.
Черт… Где же этот Ингульф? Что же так долго-то? Предал? Бросил? Да нет, парень вряд ли способен на такую подлость. Тогда почему задерживается? Попался?! Очень может быть…
Наверху послышались крадущиеся шаги, люк распахнулся, и вниз, в яму, упал длинный шест — перекладина от корабельной мачты или что-то подобное. Узник поплевал на руки и в три приема выбрался наружу.
— Быстрее, Саша!
Что такое?
— Месье Бади? Вы-то как здесь очутились?!
— Тсс! Прошу вас, не говорите громко!
— А где Ингульф? Что вы хлопаете глазами? Где парень?
— Тсс! — Антиквар приложил палец к губам и испуганно осмотрелся, — Давайте скорее уйдем отсюда… вон, хоть к беседке.
— Но Ингульф…
— Он в сарае. Там Миршак.
— Миршак?
— Да, кажется, он выследил вас.
— Эх, месье Бади! Что же вы тут резину-то тянете? Бежим к сараю!
В темном высоком небе сияли звезды, и похудевшая луна смутно отражалась в пруду мерцающей узкой дорожкой. Александр и едва успевавший за ним антиквар, прячась в тени деревьев, подкрались к длинному приземистому сараю. Именно туда, кстати, и складывали награбленное добро, вернее, ту ее часть, что предназначалась Нумицию.
А ведь неплохо устроился, гад! Пираты его владения не трогают, наоборот, даже прибыль от них Только вот подло все это! Соседей своих закладывать — не по-людски! Он же ведь христианин, этот Нумиций, а чем занимается? Одно слово — сволочь, гнида гладкая.
— Месье Александр… Кажется, там они!
Подбежавший антиквар отдышался, показывая рукою, да Саша и сам уже услыхал какой-то приглушенный шум за распахнутой створкой тяжелой двери.
— Ха! Мальчишка! — угрожающе кричал Миршак. Кричал нарочито громко: уж ему-то некого было бояться, в отличие от Ингульфа — Я мог растоптать тебя, понимаешь? А могу и поспособствовать кое-чему… Ты сам видел — на вилле мне доверяют. Быть может, я и сам скоро стану виликом, вместо старого черта Василина — тот же не вечен. О мальчик мой, ты когда-то отверг мою дружбу, — Кривоногий похотливо засмеялся, — Так вот, я вновь предлагаю ее тебе! Станешь моим любовником и не будешь знать отказа ни в хорошей еде, ни в спокойной, необременительной службе. Поставлю тебя охранять дальнюю башню, там хорошее место, спокойное. Ну иди же ко мне, иди…
— Но, господин Миршак… — Голос юноши звучал как-то подозрительно плаксиво. — Я же приговорен!
— А ты вали все на своего бывшего дружка, этого дылду! — Шумно дыша, Миршак снова расхохотался — Вот сейчас… нет, не сейчас, милый мой, чуть погодя… мы с тобой пойдем к вилику, сообщим о готовящемся побеге! А утром хозяин тебя непременно простит, а этого длинного похотливца — казнит, как и собирался. Кстати, знаешь, какая вам обоим уготована казнь?
— Какая же?
— Вас сначала кастрируют, а потом снимут с живых кожу. Так и оставят — умирать в муках!
— Но… — Голос Ингульфа дрожал, — Это же не по-христиански!
Кривоногий хмырь ухмыльнулся:
— Между нами говоря, наш господин иногда ведет себя как самый закоренелый язычник! Ну иди же сюда, милый мой… Ах, какая у тебя нежная кожа! Что дернулся? Спина болит? Ах да, тебя ж били… И поделом, впредь не связывайся со всякими уродами!
— Это кто урод? — Александр решил, что настала пора вмешаться.
— Что?
Миршак — гнусная ухмылка его была хорошо видна в свете луны и звезд — обернулся. Глаза его округлились. Сейчас закричит, позовет на помощь! Хм, если успеет! Саша подкинул на руке подобранный рядом с сараем камень…
Впрочем, метнуть не успел: Миршак как-то странно дернулся, икнул и тяжело повалился наземь, осторожно придерживаемый Ингульфом.
— Больше этот похотливый гад никому не причинит зла! — Парень выпрямился и улыбнулся, — Ну что, пошли?
Александр удивленно покачал головой:
— Чем это ты его?
Ингульф горделиво показал зажатую в правой руке металлическую штуковину, темную от крови:
— Наконечник копья. Тут таких целый мешок, можете тоже вооружиться.
— О боже! — Антиквар испуганно перекрестился, — Только убийства нам и не хватало.
— А вы что же, хотели, чтобы завтра убили нас? — обернувшись, ухмыльнулся молодой человек— Да и вообще, как вы здесь оказались?
— Мне не спалось, вышел во двор. Увидел Миршака — показалось, он за кем-то следил.
— Понятно. Так вы с нами, месье Бади?
— А куда ж мне теперь?
Антиквар обреченно развел руками. В его темных, глубоко посаженных глазах отражалась луна и звезды, седая растрепанная шевелюра и небольшая бородка делали его чем-то похожим на Эйнштейна. И снова Саше показалось, что… Впрочем, сейчас некогда было предаваться воспоминаниям, момент неподходящий.
— Поспешим же, друзья! — Оглянувшись по сторонам, молодой человек взмахнул зажатым в руке наконечником, тускло блеснувшим в свете далеких звезд, — Утром хорошо бы добраться до моря.
— Море, море, — поспешая следом за беглецами, пробурчал старик себе под нос, — Впрочем, может, оно и к лучшему? Спрашивается, кого бы заставили быть поваром? И что потом?
Словно невесомые тени, все трое прокрались по обширному двору и вышли в сад, тянувшийся по склону холма почти до самой дороги.
— Осторожней, на углу должен быть часовой! — обернувшись, предупредил Александр.
Не зря он все примечал на этой вилле, каждую мелочь.
— А второй — там, в беседке у южных ворот, — шепотом сообщил Ингульф, — Но под оградой есть подкоп, его устроили сами воины. Ходят по ночам к девкам, в деревню.
Однако! Саша хмыкнул: не один он, оказывается, такой вот приметливый и умный.
— Ну и где твой подкоп, парень?
— Там, за смоковницей. Тсс!
Беглецы замерли, услыхав, как, казалось, совсем рядом что-то звякнуло. Кольчуга? Случайно стукнувшееся о щит копье? Часовые на этой вилле, как приметил Александр, тоже были ряженые. Как и все здесь. Придурки! Сектанты долбаные, «Интерпола» на вас нет!
— Сюда, — проверив подкоп, тихонько позвал подросток — Ползите за мной, бесшумно, как змеи.
— Ага, как змеи… — сварливо прошептал антиквар. — С моим-то радикулитом…
И тем не менее пополз, а куда было деваться? Лаз оказался достаточно широким — еще бы, охранники копали для себя, — однако вокруг шуршала сухая трава…
