Роман Злотников - 2012. Точка перехода
– Привет, Миша.
Он обернулся. Рядом на высокий табурет взгромоздился Седой.
– Отдыхаешь?
– Ну да. – Михаил пожал плечами.
– Эй, парень, – обратился Седой к бармену, – мне «Б-52»… – Закончить он не успел, потому что на него буквально упала какая-то деваха. Сильно пьяная. Она сначала ухватила его за плечо, но не удержалась и рухнула Седому на колени. Но вместо того, чтобы встать, свела глазки к переносице, затем обратно, а потом искривила рот в пьяной улыбке:
– Ух ты! Какой беленький, – и, протянув руку, попыталась дотянуться до его седой шевелюры.
В этот момент Мишу что-то ударило по плечу, и не менее пьяный голос взревел над ухом:
– Ну ты, козел, ты че лезешь к моей бабе, гад?!
Михаил обернулся. Мимо него по направлению к Седому ломился какой-то дюжий придурок. Ломился, потому что дорогу ему заслонила пара амбалов, по внешнему виду не слишком отличающихся от самого придурка. Такой же накачанный, но уже расплывшийся торс, коротко стриженные затылки и почти полное отсутствие шеи. От придурка они отличались только тем, что их глаза были спокойными и какими-то пустыми. Седой демонстративно брезгливо, кончиками пальцев ухватил девицу за пряжку ремня, этаким кистевым движением руки сдернул с колен и послал в сторону дергающегося придурка.
– Нужна мне эта вонючая шлюха, – негромко произнес он.
Пара амбалов расступилась, дав возможность перепившей девице попасть в своего кавалера, а затем сомкнулась и бортанула парочку куда-то в сторону.
– Это что, твоя охрана? – удивленно спросил Михаил.
Седой кивнул.
– Типа того.
Миша удивленно покачал головой.
– Вот уж не думал, что вам, с вашими возможностями, на Земле нужна охрана. Ты же сам говорил…
– Ну это смотря от кого, – усмехнулся Седой, не дав ему закончить. И тут же насторожился.
Миша развернулся в ту сторону, куда был направлен взгляд Седого. В толпе танцующих маячила фигура в милицейской фуражке. Он расплылся в ехидной улыбке и начал поворачивать голову, собираясь пройтись по поводу того, какую стра-а-ашную опасность для Седого представляет наша российская милиция. И вдруг все завертелось будто на ускоренной перемотке пленки. Седой спрыгнул со стула и рванул куда-то в сторону, умудрившись в довольно плотной толпе переместиться почти на десять метров, почти никого не потревожив. Но точно так же наперерез Седому переместился и милиционер. Он почти дотянулся до Седого, но ему навстречу, на этот раз уже не так ловко, а наоборот, сшибая столы и людей, метнулись те двое амбалов, которые немногим ранее притормозили «борца за честь прекрасной дамы». Один из них тут же нарвался на встречный удар, мгновенно изменив направление на противоположное и уйдя над полом в дальний угол, по пути снеся еще три столика. А вот второй успел взять милиционера в захват и повиснуть на нем, как клещ. Поэтому во время следующего рывка Седого, вынесшего его за пределы зала, милиционер был занят тем, что отцеплял от себя грузное тело амбала. Но к тому моменту, как ему это удалось, Седого уже и след простыл. Милиционер отшвырнул от себя амбала, на этот раз не так сильно, как первого, но вместо того, чтобы предпринять какие-то действия, ну там надеть на него наручники, громогласно объявить о задержании за попытку противодействия сотруднику милиции или что там еще напрашивалось, только что-то зло буркнул себе под нос и, окинув зал колючим взглядом, от которого у Михаила засосало под ложечкой, вышел вон. В этот момент на Мишином плече повисла Танька.
– Миш, пошли отсюда, а то сейчас всякие разборки начнутся, менты приедут – ну его…
На следующий день Михаил столкнулся с Седым во дворе. Тот как раз вылезал из машины.
– Привет, – обрадованно вскинулся он. – А чего это к тебе менты…
Седой мотнул головой.
– Это были не менты.
– Как не менты? – удивился Миша. – Да я же видел… – и осекся под насмешливым взглядом Седого. Тот нажал на кнопку брелка сигнализации и двинулся в сторону своего подъезда. Миша пошел рядом.
– Вот оно что, – протянул он спустя пару минут. – То-то я смотрю, какой-то больно крутой мент попался. Так твоих людей расшвырял!
– Не людей… – снова поправил Седой.
Миша удивленно воззрился на него.
– Не… как это?
– Это были не люди.
– А кто?
Седой усмехнулся.
– Неважно. Можешь считать – искусственно созданные организмы, предназначенные как раз для использования в таких ситуациях. Просто мы вычислили опасность и приняли меры, чтобы нас не так легко было захватить. – Он потянул на себя тяжелую подъездную дверь и вошел внутрь…
Черный молча выслушал рассказ Миши и задумчиво произнес:
– И что это нам дает?
Михаил пожал плечами.
– Не знаю, – и, одним глотком допив остывший чай, подытожил: – Ну что ж, будем продолжать собирать информацию…
Следующая встреча с Седым опять состоялась в его квартире. После того раза во дворе они не сталкивались почти две недели, и Михаил не выдержал, зашел сам.
Седой был дома. Впустив Мишу, он кивнул на дверь своей комнаты и, обернувшись, крикнул:
– Это ко мне, мам!
Михаил вошел и аккуратно присел на край тахты, настороженно косясь на зеркала. На первый взгляд они отражали все так, как оно и было в комнате.
Седой присел к столу и, развернув кресло, уставился на него.
Миша замялся. Если честно, у него была в общем-то очень меркантильная цель. Бате на работе опять задержали зарплату, а ему надо было срочно отдать деньги за детали для «шахи».
– Слышь, ты не можешь занять тысяч пять? Позарез надо. Я через…
– Тебе нужны деньги? – В голосе Седого мелькнуло удивление.
– Ну да, тысяч пять, если можно. Сразу же отдам…
Седой молча развернулся и, выдвинув ящик стола, вытащил оттуда пачку денег в банковской упаковке.
– Вот, бери сколько надо.
Миша осекся. Столько бабла сразу он видел только в кино. Он нерешительно протянул руку и взял пачку. Повертев ее в руках, осторожно спросил:
– Можно вскрыть?
– Мы же сказали, бери сколько нужно, – отозвался Седой.
Михаил надорвал упаковку и вытянул из пачки несколько бумажек.
– Мне только пять тысяч, – повторил он. Занимаешь-то чужие, а отдавать придется свои. Так что не хрен брать столько, что потом отдавать замучаешься. Тем более если что, от Седого хрен отвертишься… Седой взял початую пачку и небрежно швырнул ее обратно, а затем задумчиво произнес:
– Знаешь, когда мы познакомились с концепцией денег, то очень долго не могли понять, где в ней рациональное зерно.
Миша удивленно вскинул брови. То есть как это «рациональное зерно»?! Деньги, они всем нужны. Как без денег-то?
– Ну, это… деньги, – он наморщил лоб, припоминая, что им такое говорили на вводной лекции по экономике геологических работ, – они мерило стоимости.
Седой усмехнулся:
– Повторяешь чужие слова. Возможно, это действительно имело место, когда корова обменивалась на слиток золота, а затем слиток золота – на плуг или лодку. То есть когда одна ценность обменивалась на другую. – Он снова выдвинул ящик, в который бросил начатую пачку, и, выудив тысячную купюру, недоуменно спросил: – Но неужели ты считаешь, что вот этот клочок крашеной бумаги, стоимостью в производстве дешевле обычного пластикового календарика, действительно соответствует стоимости, ну, скажем, сотни пачек сигарет?
– Ну, нет, конечно, – вскинулся Миша, – то есть – да, но условно. Ну, так считается. Так принято.
Седой покачал головой.
– Нет.
– Что – нет?
– Не считается и не принято. Это вы так считаете, потому и гоняетесь за ними. А те, кто вами управляет, – нет. Деньги – это фикция, в крайнем случае – функция, но никак не ценность, хотя все внизу отчего-то уверены в обратном.
– Как это? – не понял Миша.
Седой вздохнул.
– Скажи, что было бы, если бы у тебя оказалось, скажем, миллион рублей?
Миша расплылся в мечтательной улыбке.
– Ну класс! Уж я бы…
– Нет, – резко прервал его Седой.
– Что – нет? – не понял Миша.
– Ничего бы не изменилось. То есть было бы несколько дней, когда тебе казалось, что все классно, а потом все пошло бы еще хуже.
– Почему это?
– Потому что деньги – это в лучшем случае функция, а функция, она всегда от чего-то. А вот этого чего-то у тебя и нет. Так что пока ты такой, какой есть, у тебя никогда не будет денег. Ты полностью соответствуешь своему уровню. Для того чтобы деньги появились, тебе надо будет измениться, стать другим.
– Кем это? – удивился Миша.
Седой с усмешкой прищурился.
– Показать?
– Ну да.
– Тогда говори, кого не жалко…
Батон был старым знакомым Миши. Они жили в одном районе, учились в одной школе, да и гаражи были неподалеку друг от друга. Не то чтобы они были друзьями или хотя бы приятелями, но бывают такие люди, которые вроде бы тебе никто. Причем и общаться с ними как-то не тянет, а все время толкутся рядом. Знакомые, в общем. Вот и Батон тоже. Он был весь какой-то скользкий, трусоватый, жадный, и ему всегда не хватало денег. При этом напрягаться он тоже совершенно не любил. Так всегда и говорил: «А мне за это не платят», «А я вам не нанимался», «Да за стока и осёл с места не сдвинется». И вообще все его речи всегда крутились вокруг этого вожделенного для него предмета. Кто сколько получает, за сколько что продал или купил, сколько стоит та или иная тачка, сколько получают проститутки на Ленинградке или охранники в казино. Вот при этом Батоне Седой вдруг и заявил:
