Юрий Никитин - На пороге
– Не знаю, – ответил он несчастным голосом. – Там простые полицейские, а он из спецназа. Даже в наручниках завладел табельным оружием и, тяжело ранив двух сотрудников полиции, скрылся быстро и довольно умело… Понимаю, ты за него больше не отвечаешь, это мы тут лоханулись, но… вдруг у тебя есть зацепки, где его искать?
Она скосила глаза в мою сторону, я кивком дал понять, что все слышу.
– Нет, – ответила она, – но поищем.
В голосе тут же проступила довольная нотка:
– Что, тот яйцеголовый с тобой?.. Кто бы подумал… отважный мужик. Всем отделением полиции поздравляем, хоть и не завидуем. Ингрид, ты спасешь все наши задницы, если вдруг где-то что-то… Мы твои должники! Только свистни, все тебя в жопу поцелуем на виду всего коллектива.
– До связи, – буркнула она и бросила мобильник на прикроватный столик.
– Еще бы минут десять поспать, – сказал я. – Это же самые сладкие мгновения! Нет, не пойду служить в полицию.
Она сказала сердито:
– Кто бы тебя еще взял!.. Но как этот гад сумел вырваться из участка? Совсем обленились на ловле карманников.
– Да и какая это ловля, – сказал я, – когда камеры все пишут, а вам нужно только найти этих простаков и предъявить запись?.. Дело не в том, как Герман вырвался, а как можно скрыться в нашем насквозь просматриваемом мире.
– Помогли, – ответила она зло.
– Именно. У тебя комп включен?
– Нет, – ответила она удивленно, – зачем? На ночь всегда выключаю.
– Есть еще такие люди? – изумился я. – У нас в Европе комп включают только один раз после покупки, а потом включен до его технической старости и отправки на пенсию в дом престарелых или детский сад… Ладно, делай завтрак, а я посмотрю.
Она крикнула вдогонку:
– У меня там сложный пароль!
Я отмахнулся.
– Не смеши. У простых юзеров сложных не бывает. А ты проще Васи Пупыркина.
Она выпрямилась и раздвинула плечи шире.
– В чем это?
– Делай завтрак, женщина, – сказал я властно, – а то будешь бита.
Она проворчала с угрозой:
– Я завтрак сделаю, а потом посмотрим, что ты накопаешь с моего компа…
– Он же у тебя подключен не только к инету, – напомнил я, – но и к вашему серваку. Так что не надо ля-ля.
– А ты сумеешь…
– Женщина, не смеши. Скажи еще, что полиционеры способны поставить сложный пароль! Вы в окошке для пароля так и пишете «пароль»…
Глава 7
Когда будем переходить в сингуляры, нужно серьезно поработать над тем, чем заменить удовольствие и даже наслаждение от поглощаемой пищи. Когда ешь, а еще лучше жрешь, то это такой комплекс счастья, никакая десятая симфония Бетховена не даст ничего подобного, как и созерцание шедевра «Бурлаки на Волге».
Для Ингрид это не проблема, для нее вообще в мире проблем мало, если не считать, что туфли жмут, а вот я всерьез задумался, что сделать нужно будет обязательно, чтобы не просто нажимать кнопочку с надписью «Счастье».
Она не выдержала, я еще жевал мясо, когда спросила с ехидцей:
– И что?
– Ага, – ответил я и пояснил: – Это синоним ну и да.
– Сделал, – уточнила она с недоверием, – то, что не смогла наша бригада спецов?
– Вы слишком профильные, – пояснил я.
– Это же хорошо?
– Конечно, – подтвердил я. – Но для профильных шаг влево, шаг вправо – уже недопустимо, а вот для меня допустимо все.
– Но-но, – сказала она строго, – не щупай меня так нагло даже взглядом. На мне пятна останутся! Тебе тоже не все допустимо.
– А что недопустимо? – спросил я с жадным интересом.
Она подумала, наморщила с усилием лоб, но тот не смог долго держать несвойственное ему усилие и через полсекунды снова стал мраморно гладким.
– Ну-ну, – подтолкнул я.
– Потом вспомню, – буркнула она наконец. – Сейчас голова другим занята, а не глупостями всякими. Глупости все, что не работа на благо страны и отечества!
– Потому, – закончил я, – мне проще. Заканчивай жрать, я вот уже почти управился, и поедем.
– Куда?
– Ловить Германа.
Она встрепенулась.
– Уже знаешь? Быть такого не может…
– По дороге узнаем, – заверил я. – Дай твой планшет… Как он у тебя открывается?.. Ух ты, никогда бы не подумал, хотя я человек вообще-то думающий, даже сапиенс… Точно для женщин делалось.
– Или женщиной, – сказала она победно.
Я покачал головой.
– Звучит сексуально-шовинистически, но в коллективе, что разрабатывал этот планшет, женщин не было.
– Ни одной?
– Ни одной, – заверил я. – Хочешь, выведу на экран имена всех конструкторов?.. Могу со справками, кто не женат, сколько зарабатывает…
– Делом займись, – прошипела она рассерженно, – а не демонстрируй свое иллюзорное превосходство самца-доминанта.
– Хорошо, – согласился я. – Рад, что переубеждать не надо. Тогда ты легче поверишь и в то, что твой подопечный сейчас находится совсем недалеко от нас.
– Мой подопечный ты, – прервала она.
– А Герман чей?
– Полицейского управления, – отрезала она. – Мы же его им преподнесли на блюдечке? Там приняли и поместили под охрану?
Я спросил с интересом:
– Здорово. Иду себе, играю автоматом, как хорошо ни в чем не быть мне виноватым, простым, совсем простым солдатом…
– Не перевирай, – сказала она сердито. – И не солдат я, а старший лейтенант. Почтение нужно иметь к званию, а ты как дикарь какой-то, никакого уважения… Конечно, мы сами отправимся за ними. Чувствую, нам везет больше.
– Да, – согласился я, – просто везет. Особенно мне.
Она посмотрела с подозрением в глазах, но я смотрел самыми честными глазами самца.
– Не знаю, – сказала она сердито, – на что ты разнамекался, но я знаю немало мужчин, которые сказали бы, что да, тебе повезло!
– Просто повезло? – переспросил я. – А я уж думал, это мои уникальные достоинства заслугой… что мы… вот-вот поймаем этих мерзавцев.
– Поймаем, – отрезала она таким тоном, словно это я с нею спорю, а она доказывает мне мою неправоту, – поехали!
Заслышав сирену, автомобили прижимались к обочине, а мы неслись, как противокорабельная торпеда, почти не касаясь колесами асфальта.
– Хорошо, – сказал я с удовольствием, – пожалуй, брошу все и пойду к вам в полицию.
– Ага, оценил!
– Как такое не оценить, – ответил я. – А если еще и дубинкой кого по ребрам на законном основании, так это вообще песня!.. Дашь отхреначить?
– Если только либерала, – сказала она.
– Идет, – сказал я. – Я их сам не терплю, хоть местами даже демократ, стыдно признаться в таких родимых пятнах…
– Фу, – сказала она, – как не стыдно? Лучше бы воздух испортил, чем о таком вслух в моем приличном обществе.
– Так я ж перевоспитываюсь, – сказал я поспешно. – Выдавливаю из себя демократа!.. Как можно быть демократом в наше суровое время всемирного щастя, когда все поют?
Она то ли дело поглядывала на экран навигатора, где я отметил нужное нам местечко.
– Как ты его вычислил?
– Метод больших данных, – ответил я значительно. – Это огромный массив, обрабатывается зачастую в фоновом режиме, если правильно настроить, но для этого нужно иметь не просто хорошо развитый мозг, но и солидную научную подготовку в близких областях, таких как нейробластия, криспохолдия или аксонодендрития…
Она помотала головой.
– Замолчи. Сейчас голова разболится от твоей заумной тарабарщины. Мне кажется, и слов таких не бывает.
Я указал взглядом на ее смартфон и смартвоч.
– А их названия помнишь?.. Теперь сверни вон на ту улочку.
Она посмотрела на экран навигатора, тот вычерчивает нашу дорогу зеленым, но ничего не сказала, мой метод обработки больших данных как-то работает и уже доказал, что угадывает пробки и ремонтные работы впереди на дороге даже раньше навигатора.
Автомобиль послушно свернул, улочка тесная, пришлось снизить скорость, но минут через пять я сказал скромно:
– Вон там стоянка. Это я так, как гражданин. А ты, как полицейский, можешь заехать на газон.
– На стоянке есть места, – ответила она.
– Лучше на газон, – попросил я.
Она посмотрела настороженно.
– На стоянке опасно?
– Нет, – ответил я. – На газон приятнее. После дождика твой танк такие колеи оставит! Приятно попортить. Я ради таких возможностей уже написал заявление о поступлении в полицию. Кому передать?
– Свинья, – сказала она. – Преступные наклонности налицо. Жаль, за это еще не сажают. Но не ликуй, на карандаш уже берут.
– На карандаш? – переспросил я. – Слышал эту идиому, но что она означает?
Она фыркнула.
– Еще спроси, что такое карандаш! Откуда я знаю?.. Кара – это «черный», а даш… вроде бы «гора»? Как Карадаг, где живут каракалпаки и карагезы…