Владислав Савин - Днепровский вал
— Будала! Что мы будем делать, если они с нашей территории атакуют русских? И мы окажемся в войне уже не с одной Англией, а еще и с Россией! Месяц назад ты сам рассказывал мне, как неприступен Днепровский вал и как сильны защищающие его войска! Или германцы показали тебе не все? И одного удара русских оказалось достаточно, чтобы все развалилось! Тебе ли не знать, насколько наша армия слабее вермахта? И что будет, если русские обрушатся на нас с такой же силой? Кто вступится за бедную Турцию? Если Германия будет уже в таком положении, что спастись бы самой, Англия гореть жаждой мщения, а США далеко, и еще вопрос, захотят ли воевать из-за нас с русским медведем?
— Но, коджам, меня уверяли, что союз русских коммунистов и английской монархии — это явление неестественное и кратковременное. Если можно так выразиться, это не содружество, а «совражество» — против общего врага. И если — когда! — Рейх будет разбит, придет конец и русско-английскому союзу. Напротив, Сталин будет доволен ослаблением соперника.
— Это тебе в Берлине сказали?! А заодно уверяли, что Днепровский рубеж неприступен, как стена. И ты, потерявший разум, уверял меня, что другого случая не будет, что Россия и Рейх измотают друг друга, а Англия слишком слаба и ничего не сможет сделать не только сейчас, но и в будущем — и все смирятся с расширением нашей территории: мол, в конце концов, и Ирак, и Аравия издревле принадлежали империи Османов. А русские, оказывается, еще и не начинали наступление. И не видно, чтобы победы их изматывали — напротив, они лишь входят во вкус! Зимой, когда казалось уже, что для них все кончено, они нашли силы пройти от Волги до Днепра. Где они остановятся теперь — на границе Рейха? Ты забыл, что еще Бисмарк сказал про договор наездника и осла? И как в этой войне Рейх относится к своим же союзникам, бросая их под русские танки расходным материалом? Фюрер будет рад, если Турция принесет себя в жертву, хоть как-то облегчив положение Рейха. А что будет с нами после, ему безразлично. Но это никак не безразлично нам!
— Коджам, но ведь русские вряд ли нападут на нас сейчас. Все же у них нет лишних войск, и им не нужен еще один фронт. И у нас подписан пакт о ненападении, до сорок пятого года.
— Тебе напомнить, что было двадцать второго июня два года назад? Пакты соблюдают, пока они выгодны. И до сорок пятого не так много осталось. А если вместо продления они потребуют от нас Проливы, что мы будем делать? Звать на помощь Англию? Сколько мы можем получить сейчас с Рейха, чтобы после не казаться легкой добычей? Бьют слабых, сильных же не решаются.
— Фюрер обещал поставки вооружения. Четыреста танков и лицензия на производство их Панцеркамфваген-три. Две тысячи артиллерийских орудий, трофеи их европейского похода. Двести истребителей Me-109Е с лицензией на их производство, сто бомбардировщиков He-111, пехотное вооружение, амуниция; и прочие товары по списку. Замечу, что это лишь первый взнос, который не требует от нас никаких ответных шагов, ну, почти.
— Что значит «почти»?
— Резко увеличить поставки некоторых материалов, например хромовой руды, а также продовольствия. И открыть Проливы для прохода военных кораблей в Черное море и назад.
— Нет, ты точно последний из ишаков! Этим мы сами даем русским великолепный повод отобрать у нас Проливы! Как только у них освободится достаточно сил…
— Коджам, а вы уверены, что у нас не потребовали бы этого и так, если бы мы не вмешались в войну? Вы правы, слабых бьют. Но разве, напав и победив Англию, мы не покажем, что с нами надлежит считаться? Можно даже, в знак доброй воли, вернуть что-нибудь из захваченного. Все равно останемся в прибыли. И уж точно ничего не потеряем.
— Будем надеяться, что ты прав! И помни, что я не казню тебя — пока — лишь только потому, что ты знаешь многих влиятельных людей в Германии и с тобой захотят иметь дело больше, чем с кем-либо другим. А значит, твоя жизнь зависит от того, сколько нам удастся получить от немцев. Причем, категорически не беря на себя никаких обязательств по отношению к войне с русскими! Фюрер должен быть доволен, что мы атаковали другого его заклятого врага, англичан! А пока война в Ираке обходится нам достаточно дорого. Что из списка, который вы показали, Рейх сможет нам поставить в течение недели?
Обобщение боевого опыта.
Из докладной записки капитана 1-го ранга А. В. Большакова, 25 июня 1943
…следует отметить особенности вооружения, организации, тактики, боевой подготовки нашего противника, французской армии Виши, чрезвычайно наглядно проявившиеся в бою у Канева.
После поражения 1940 года на армию Виши был наложен ряд существенных количественных и качественных ограничений. Так, была запрещена артиллерия калибра свыше семидесяти пяти миллиметров, средние и тяжелые танки, противотанковое вооружение, моторизация пехоты. Чтобы хоть в какой-то мере сохранить боеспособность, были всемерно использованы возможности, не подвергшиеся регламентации, как, например, оснащение пехоты автоматическим оружием. Также особое внимание уделялось физической подготовке солдат, в частности, к длительным пешим переходам с тяжелым грузом.
В вооружении французской пехоты бросается в глаза чрезвычайно высокое насыщение пулеметами: в роте четыре взвода, в каждом из которых на сорок восемь солдат четыре станковых «гочкиса», шесть-семь ручных MAS29 и десять-двенадцать пистолетов-пулеметов. Кроме того, были крупнокалиберные 13,2-миллиметровые пулеметы в «ротах тяжелого оружия» пехотных батальонов. Основной тактикой было действовать от обороны: правильно выбрать позицию, возможно, после ускоренного пешего марша, быстро окопаться, грамотно выбрать сектора обстрела, предоставляющие маневр огнем и его концентрацию в любом опасном направлении, и заманить противника в «огневой мешок». Артиллерия, в силу своей легкости достаточно мобильная даже на гужевой тяге, быстро выдвигается на позицию, огневым налетом наносит противнику поражение, и уходит, не дожидаясь ответной контрбатарейной борьбы. Легкие танки предназначались для окончательного добивания врага, вклинившегося в оборону, после нанесения ему урона огнем. В то же время средства связи оставались устаревшими, радиосвязь явно была недооценена, основной считалась проводная.
Немцы знали об эти особенностях своих союзников и поставили их на позицию, где те могли быть использованы в полной мере. Река Днепр, разделяющая позиции французов и советских войск, казалось бы, позволяла не бояться танкового удара и делала линию фронта статичной. Предполагалось, что французы в состоянии не позволить наступающим высадить на берег тяжелую технику, а пехоте нанесут поражение огнем пулеметов и легкой артиллерии, и добьют своими танками.
В реальности же обороняющиеся оказались совершенно не готовы к внезапной высадке прямо в траншеи специально подготовленных штурмовых подразделений, с первых же минут навязавших ближний бой доходящий до рукопашной, с применением гранат и штыков. Артиллерия была не способна быстро поддержать огнем атакованные части, так как отсутствовало целеуказание; в условиях нашего интенсивного контрбатарейного огня с аэрокорректировкой, французские батареи могли лишь дать один-два залпа и, не успев пристреляться, немедленно менять позицию. Танки не успевали быстро выдвинуться в необходимое место — для полустатичной обороны этого не требовалось. В целом же, французы показали свою неприспособленность к быстрому темпу современного маневренного боя.
С переброской на правый берег значительного количества наших бронетанковых сил бой был, по сути, уже выигран, так как, при правильных действиях нашей стороны, ответить французам было нечем. Пушки, 75-миллиметровые, образца 1897 года, вполне терпимые для поддержки пехоты с закрытых позиций, оказались абсолютно непригодны в качестве противотанковых — из-за однобрусного лафета и поршневого затвора. А 25-миллиметровые и 47-миллиметровые противотанковые пушки были совершенно неэффективны против Т-44 и Т-54. Эффективных противотанковых средств французская пехота не имела.
В то же время бой в каневском лесу, при нашем наступлении к городу Каневу, показал, что и в качестве легкой пехоты — егерей, оптимизированных для действий на танконедоступной местности, — французская пехота сильно уступает штурмовым частям Советской Армии. И составом вооружения: у нас полностью АК-42, у французов же станковые пулеметы, которые для боя в лесу оказались слишком неповоротливы; и отсутствием «ручной артиллерии», как наши «рыси»; и уровнем боевой подготовки — их обучали «правильному» огневому бою на открытой местности и дальней дистанции, а не внезапным боестолкновениям в условиях ограниченной видимости, которые характерны для леса или населенного пункта. Однако и в качестве основной, «линейной», пехоты французы не обладали должной боевой устойчивостью из-за откровенной слабости поддерживающих артиллерии и танков. Станковые пулеметы эффективно выбивались огнем наших танков и самоходок, артиллерия терпела поражение от огня нашей артиллерии более крупных калибров. Но следует отметить, что в начале боя за город Канев наше продвижение было крайне незначительным, морская пехота без поддержки бронетехники была вынуждена залегать на окраине, несла потери. С учетом более чем четырехкратного численного превосходства французов на этом этапе, наше положение спасали лишь интенсивный артиллерийский огонь с левого берега Днепра и штурмовые авиаудары — по радиокорректировке из наших передовых частей.
