Андрей Круз - Чужой

Ну, насчет «счастья» я бы мог поспорить, про две недели до результата анализа на «свой-чужой» я не забыл, то есть это примерно столько времени, сколько я могу себя чувствовать в безопасности здесь. И примерно столько, за сколько я должен буду найти следы Насти, если она полетела в эту сторону.

— Это парень сказал, что делает чизбургеры для чужих, — я глазами указал на бармена. — Здесь есть и чужие?

— Да, шестеро. Хочешь посмотреть, что ли? — спросил Пикетт и засмеялся: — Это не их фильма «Чужие», это просто люди, от нас не отличишь. Правда, половина из них иностранцы, в основном из Европы, поэтому твой акцент вызвал подозрения.

— Они в госпитале? — догадался я.

— Конечно. В карантине. У нас все в госпитале, даже наш таунхолл, или как хочешь это назови.

— А вы как называете?

— Мэр и его люди, — усмехнулся Пикетт. — Таунхолл все же, наверное. Госпиталь очень большой и в нем отличное аварийное питание, только топливо не забывай привозить.

— А откуда топливо?

— Из Нью-Мексико, естественно.

Подошел бармен, поставил перед нами по тарелке с гигантским чизбургером и горой жареной картошки. Ладно, хоть я и не поклонник американской манеры набивать брюхо бутербродами, но этот чизбургер выглядит вроде прилично. Разве что котлету бы в нем надо было получше зажарить.

К гостинице подъехал зеленый пикап, выглядящий вполне новым, из-за руля выбрался толстый парень в красной шерстяной куртке в крупную клетку, с кобурой, висящей на жирном бедре, и вперевалку побежал в мотель. Вышел оттуда почти сразу, достал из кузова пикапа горный велосипед, взгромоздился на него и уехал, неторопливо вращая педали. Пикетт привстал из-за стола, выглянул в окно, сказал:

— Это Стэн, машину пригнал. Вот на ней завтра и приезжай на аэродром к девяти.

— О-кей. А что вообще есть в городе? Куда можно сходить?

— Что может быть в городе, где живет тысяча человек? — засмеялся он. — Этот бар и еще стейкхаус. Есть «ко-оп», в котором продается все, от еды до оружия. Есть просто пара небольших магазинов. Аптека. Да, еще оружейный, угол Ист-Шулман и Мак-Кой Драйв. Хозяин иммунный, почти всю эпидемию там просидел, запершись. И больше ничего. Кстати, я там рядом живу, там место под застройку предполагалось, а теперь ставим мобильные дома и трейлеры. А вообще неизвестно, будет ли вообще этот город городом в будущем, так что никто ничего не планирует особо.

— А что с ним не так? — спросил я, прожевав кусок чизбургера и запив пивом.

— Чем мы здесь занимаемся? Собираем ресурсы, те, что остались без хозяев. Приводим все в порядок, грузим на восемнадцатиколесники и отправляем южнее, там, где люди еще что-то строят. Вот и все.

— А фермеры?

— Фермеры есть, верно, но их здесь маловато, большинство уцелевших перебралось южнее, туда, где безопасней. Здесь только самые ближние к городу поля обрабатываются, те, куда можно выехать утром и вечером спокойно вернуться обратно. И куда из города может успеть патруль. Гарден-Сити как раньше был глухоманью, так и теперь ей остался.

— А дальше к югу спокойней?

— Намного. Там почти нормальная жизнь, если подальше от больших городов. Там даже есть полиция, — добавил он, подумав. — Да и хрен с ней.

Поели и разошлись. Я забрал ключи у Энджи, прихватив заодно и карту городка, вышел к машине.

Пикап оказался фордовским, под названием «Рэйнджер», в простенькой рабочей комплектации, с двухместной кабиной, даже коробка передач механическая, что для Америки вообще никуда. А мне больше и не надо.

На ходу хоть? Влез за руль, порегулировал кресло, завел. Не, тут все нормально, движок журчит как шепчет, вполне годный пикап. И заправлен под пробку. Решил проехаться, проверить как оно и вообще оглядеться. Хоть на людей на улицах посмотрю, в конце концов.

Особо не посмотрел, людей все же было мало. Тысяча на весь город, да еще и на работе сейчас. Самым оживленным местом оказался какой-то складской двор, в котором одновременно загружали ящики сразу в несколько фур. Похоже, что именно здесь и бьется сильнее всего пульс экономической жизни Гарден-сити, города за пределами тех самых Анклавов.

Нашел ту самую Ист-Шулман, увидел нечто вроде нового трейлерного парка, где, с его слов, живет Пикетт. Потом увидел оружейный с забавным названием «Оружие рабочего человека». Представилась гора булыжников, таких, как на известной скульптуре забытого мной автора. «Булыжник — оружие пролетариата», кажется так. Естественно, не удержался, заехал.

Первое впечатление — магазин переполнен. Его хозяин, невысокий круглолицый мужичок лет под пятьдесят, почти терялся на фоне всего этого изобилия. Похоже, что сюда съехалось все оружие, что кому-то удалось найти в окрестностях. Еще я обратил внимание на то, что оружие стоило дешево, а вот патроны — дорого.

Поздоровались, хозяин оживился. Похоже, что покупатели его визитами не замучили пока.

— Что могу сделать для вас?

Поискав глазами в витрине, нашел точно такую же «беретту», как та, что лежит у меня в номере. Спросил:

— Запасные магазины к этому есть?

— Девять миллиметров или сороковой? — уточнил тот.

— Девять «Люгер».

— Есть. Сколько надо?

Я задумался, затем сказал:

— Еще пару, — после чего решил спросить: — Кстати, мне этот пистолет случайно достался. Ничего, что у него так много пластмассы в конструкции?

— Ничего страшного, на нее никаких нагрузок не приходится, — он достал «беретту» из прилавка, быстро разобрал: — Смотрите, ствол по стальной колодке движется, все нагрузки распределяются внутри затвора. Поэтому здесь, — его палец постучал по направляющим рамки, — никакого металла не надо. Хороший пистолет, никаких проблем с ним. И да, еще: он любые патроны принимает, даже самые плохие. Видите? — палец с толстым желтоватым ногтем щелкнул по казенной части ствола. — Нет рампы, ствол не качается, патрон подается по прямой. Так что перекос невозможен.

— Понял, спасибо, — обрадовался я. — А к такому есть скорозарядники? — я медленно и аккуратно, чтобы не напугать хозяина, вытащил из кобуры «таурус».

— Должны быть, сейчас посмотрю, — кивнул он, присаживаясь у шкафа и открывая дверцы. — Сколько надо?

— Тоже пару. И две коробки триста пятьдесят седьмого. И девятимиллиметровых… коробки четыре, наверное.

— Каких?

— Холлоупойнт, пожалуй, — сказал я, прикидывая цены.

16

Вечер закончил в баре, на этот раз в одиночку. Пусто, кстати, не было, что у стойки все места заняты, что кабинки. Было шумно, играла музыка из висящего на стене джукбокса, в который бросали пятицентовики новой чеканки. Пиво стоило двадцать центов, чизбургер — пятнадцать. Жить можно.

Люди много говорили, кажется даже подчеркнуто шумно, словно стараясь перекричать то, о чем не хочется думать. Я даже решил, что тихие теперь пьют дома, в одиночку, а повод для этого есть у всех, достаточно только посмотреть на статистику смертности. Глядя на людей вокруг, я даже ощущал какую-то неловкость: их жизнь обошлась с ними жестоко, а я здесь вроде как на халяву оказался, не пострадавший, не настрадавшийся и вообще посторонний, на чужих поминках клоун.

Пахнущий потом толстяк в «кенгурушке» с капюшоном слез со скрипнувшего под ним стула, бросив на стойку пару монет, молча махнул бармену и вышел. Какой-то высокий черный парень дернулся было занять освободившееся место, но я стоял ближе и успел первым.

Рядом со мной оказалась та самая женщина с короткой стрижкой, которая снимала у меня сегодня отпечатки пальцев и выдавала ай-ди. На этот раз она была в военной форме, точно такой же, какую носил Вок, и занималась тем, что двигала пальцем какие-то пиктограммы по экрану планшета без всякой клавиатуры. Я такого еще не видел, работающего. Хотя что-то подобное в комнате сына моего дубля лежало, но я внимания не обратил.

Увидев меня, она протянула руку, спросила:

— Уже здесь? Осваиваешься?

— Здесь не так много мест надо освоить, — пожал я ей руку в ответ. — Тем более, что здесь пока намерен пожить.

— Работать будешь на Пикетта?

— Да, он уверял, что лучше этого не может быть ничего на свете. — на это заявление она скептически хмыкнула. — Что-то закажешь?

— Пиво. «Корз», — не стала она ломаться.

— «Корз» и «Бадвайзер», — повернулся я к бармену.

Тот кивнул, затем выставил перед нами две бутылки.

— Пиво из запасов? — спросил я у собеседницы. — Кстати, так и не знаю имени.

Вместо нашивки с именем у нее на груди была лишь полоска липучки «велкро». Думаю, что это здорово не по уставу, но пусть на сей счет болит голова у ее командиров.

— Люси, — снова протянула она руку. — Люси Мерфи. А пиво из запасов, у Энджи двое парней с грузовиком весь Канзас обшаривают в поисках пойла. Но в Анклавах, говорят, уже начали делать его снова, так что от жажды не умрем.