Дмитрий Рус - Комэск-13. Книга 1. Кадет
– Шанс на победу меньше двух процентов… – глухо протянул капрал, сверяясь с выводами аналитического блока импланта.
– Чуть больше семи, – поправил я. Мой «Альфа» оказался покреативней и лучше знал уязвимые точки «Краба». – Все равно мало. Размажет нас эта тварь по стенам и не заметит наших дубин и арматурных заточек. Что с батареями?
Вопрос критичный: удастся оживить моего «Тотоху» – получим еще «+9 %» к шансу на успех.
На третьего мертвяка в «Зоне» я уже особых надежд не возлагал. Имплант успел срисовать его шевроны и экипировку – грустно там все.
Мелкий девчачий скелетик, затянутый в белый халат младшего медперсонала. Из кармашка торчит световое перо, на груди – генератор активных феромонов. В сумочке-кенгурушке – косметичка мгновенного мэйк-апа, несколько видеокристалов без серийных номеров – что, кстати, незаконно. Ну и прочая девчачья мелочовка. Завалим дрона – будет наш слабый пол пищать от радости, получив новогодние подарки в этом сером мире постапа. Дело за малым – завалить…
Муромец покачал головой:
– Все железо мертвое. Похоже, что по залу прошлись пучком жесткого электромагнитного излучения. Дышат только капсулы, там солидная экранировка и дополнительный канал внешнего питания. Он беспроводной. Откуда что берется – хрен поймешь. Мечта электрика…
Я скривился:
– Ясно, значит, остается только один вариант…
Капрал заинтересованно вскинул брови:
– Какой?
Не отвечая, я пошел в сторону карантинной «зоны». Охраняющий проход дрон предупреждающе открыл заслонку парализатора, но ствол на нас не направил – уже прогресс.
– Серв! Требую подчинения как старший по званию!
Рядом удивленно хрюкнул Муромец, следующий за мной, как тень инквизитора.
Карантинный бот безразлично парировал:
– Отклонено. Конфликт с приоритетной задачей.
– Твоя задача?
– Не допустить распространения нанотерминатора.
Я удовлетворенно кивнул.
– Ты можешь противостоять тяжелому ка-боту типа «Краб»?
– Степень боеготовности дрона? – деловито поинтересовался карантинщик.
Я не выдержал и рявкнул:
– Какая разница?! Двигаться может, манипуляторами машет, настроен агрессивно!
Чуть успокоившись и считав инфу, выданную имплантом, я ответил на вопрос:
– Больше двадцати трех процентов. Справишься?
– Ответ отрицательный.
Я собрал в кучу текущую аналитическую и ситуационную справку:
– Прими пакет по открытому каналу. Через два часа сюда ворвется хакнутый «Краб». Вопрос: что он будет делать после того, как раздавит нас?
Дрон думал недолго.
– С вероятностью в семьдесят процентов – подсадит мне вирус техноразумных. Девятнадцать процентов – уничтожит. Шесть процентов – проигнорирует…
Я оскалился:
– И не надейся! Кто-то да ломанется искать спасения в твоем коридоре. А датчиков для обнаружения живой плоти у «Краба» не меньше дюжины. Найдет, напорется на тебя. Дальше рассказывать?
– С вероятностью в…
– Заткнись! Короче! Имеем практически стопроцентную угрозу нарушения карантинной зоны, распространения вормов и увеличения поголовья техносов. Твои действия?
Дроид завис не меньше чем на минуту. Мигающая глифа инфообмена в интерфейсе сигнализировала о запрошенной и полученной дополнительной информации, находящейся в открытом доступе.
Наконец бот ожил. Голос его был скучен и почти безэмоционален. Он приготовился умирать. А личности, пусть даже программной, хочется жить не меньше, чем каждому из нас…
– Предоставляю ограниченный доступ к энергоячейкам. Цель: зарядка личного оружия капрала Павла Счастливчика. Обязательное условие – перед вступлением в бой с «Крабом» уничтожить колонию нановормов. Требуется не менее десяти импульсов плазмы максимальной плотности на каждую цисту…
Соответствующее задание выскочило у меня перед глазами. С учетом импланта и «ТТ» система обвела его зеленой каймой: уровень сложности – легкий, награда минорна – улучшение отношений с медицинским дроидом и полный доступ к его потрохам.
Принимаю.
На грязном, некогда белом корпусе с едва слышным щелчком распахнулся служебный лючок.
– Один блок в сорок восемь элементов! – холодно предупредил серв. – Соблюдайте плавность движений, а также строго следуйте пересланной вам инструкции. Предупреждаю, в случае враждебных или несанкционированных действий я буду вынужден раскачать свой реактор до запуска неконтролируемой цепной реакции деления ядер!
Потянувшийся было к разъемам Муромец замер на полпути. Смахнув со лба выступившую каплю пота, он осторожно сдал назад.
– Пашка, давай-ка лучше ты… Инструкции эти, все дела… Не силен я в бюрократии.
Я молча кивнул, выводя на экран присланный файл. Тьфу, блин… Две строки, одна картинка. А понтов-то было – на учебник сопромата. Главное – лишнего не хватать. Нервничает дроид…
Извлечение сборки прошло без приключений. Серв страдал, имплант сочувствовал, остальные усиленно потели.
Муромец раздражающе шептал на ухо:
– Рисковый ты, комэск! Ты хоть понимаешь, что дроид мог просто помножить нас всех на ноль? Нет живых – нет повода для вторжения «Краба»!
– Отспаунились бы через пять минут… – сдавленно отвечал я, осторожно отжимая клеммы крепежа.
– Ага, а потом снова сдохли бы! Ты у нас реально Счастливчик, все никак умереть не удосужишься, травками да моллюсками отлечиваешься. А то бы помнил – повторная смерть в суточном промежутке удваивает время возрождения. Я уже не говорю о побочных спецэфектах! Накрутил бы нам твой дроид счетчик по самые помидоры! Спаунились бы раз в неделю – по средам, остальное время – в виртуальном чистилище. А там предельно грустно и больно, должен я тебе сказать!
Я дернул щекой. Реально мой косяк!
– Ну ведь не помножил же? Да и был ли у нас выбор? Не он, так «Краб»! А против тяжелого дрона идти с голым хреном наперевес – шансы совсем кислые. Ты ведь сам говорил – два процента…
– А ты – семь!
– Без разницы! Все, отвянь! И не лезь под руку! Коротну случайно разъемы – от нас одни ботинки останутся. Мои. А твои пластиковые обмотки заламинируют горелые ступни…
Осторожно раскидав сборку на отдельные элементы, я прикинул текущий арсенал. Полученных батарей хватит на два энергоклипа для пистолета. Баллона рабочего тела – на четыре. Ресурса ствола – на порядок больше, даже при ведении огня в режиме максимальной мощности.
Следующие полчаса я выжигал плазмой колонии нанитов. Причем поначалу все шло гладко и рутинно скучно: занял позицию поустойчивей – пистолет мало чем отличается от импульсного движка, при интенсивной стрельбе неслабо нагружал отдачей. Прицелился с двадцати шагов, вдавил гашетку до упора и всаживал ослепляющие росчерки импульсов в середину пирамидки цисты.
Первая пара послушно стекла жидким металлом, теряя в сверхтемпературах упорядоченную структуру и молекулярную память.
Следующая тройка успела скоординироваться и бросилась в синхронную атаку. Причем, как я понял уже потом, ложную и безнадежную. Пока я лучом максимальной расфокусировки жег агрессивную взвесь нанитов, невесть откуда взявшийся и зараженный программным паразитом серв выволакивал из отсека драгоценную колонию «Кочевника».
По тревожной подсказке «Альфы» я успел расстрелять лючок технического туннеля, клиня его наглухо. А затем еще минут десять гонялся за шустрым сервом, не желая расходовать лимитированный БК и портить работающую технику.
Загнав-таки его пинками в угол и выломав манипулятор с плазменной горелкой, я наступил сверху на плоский блин серва и аккуратно сжег «Кочевника», хранившего в себе фабрику репликации нанитов.
Затем сдвинул в сторону щиток внешней приборной панели робота и, клацнув архаичным тумблером, обесточил зараженный механизм.
Устало присев рядом с сорокасантиметровой тушкой серва, я провел ревизию текущего состояния. Потери нанитов периферийного слоя защиты – сорок процентов, расход универсальной наномассы – девять процентов. Много, очень много.
Нет, если мне удастся отыскать иридиевый гвоздь и сгрызть его – это чуток поможет. Подойдет даже просто пучок проводов из редкоземов, но где ж его взять? Вокруг – сплошное оптоволокно четвертого поколения либо нематериальная эйр-проводка…
Задумчиво жую разноцветные ягоды.
Желтые сердечки – мы их прозвали «валентинки», как раз хороши от ожогов. Серв все же успел похлестать мне плазменной горелкой по конечностям. Чудо-ботиночки с трудом затягивают повреждения, а их ресурс просел сразу на треть.
Красные бусины – «клюква», только без косточек. Хиты восстанавливает, но скулы сводит – мама не горюй. Смесь неспелой хурмы и пасты васаби. М-да, жизнь – это боль. Даже лечение дискомфортно до невольных слез.
