Василий Сахаров - Когда пришла чума

На осмотр потратили час. После чего, собрав оружие, выпустили рабов.

С работягами понятно, одна семья, все Ивановы. Два пожилых мужика и молодой вихрастый парень с большим фингалом под левым глазом. Они подрядились поработать на богатого человека, делали всю работу на хуторе и лесной замке, а Большой их не обманывал, платил исправно. Пока не узнал про апокалипсис. Тут уже плевать на договоренности. Мужики попробовали уйти и потеряли свободу. Только Степан, младший, в драку кинулся и огреб. А старшие сразу смирились и надеялись на счастливый случай.

А что касательно женщин-рабынь, то это бывшие «ночные бабочки». Они ублажали Пашу и Большого, когда бандюки выбирались на хутор, а в их отсутствие следили за порядком в доме или проводили время в ближайшем городе. Но и для них многое изменилось. Лидеры бандгруппы были с женами и отдали девок, молодых и симпатичных, своим бойцам, чтобы они немного успокоились.

- Твои предложения? - присаживаясь на лавку возле стены, спросил дядька.

- Можно здесь остаться, - уже мысленно представляя себе, в каком именно доме стану жить вместе с подругой, я закинул наживку. – Место неплохое и укромное. Нас здесь не найдут и спокойно пересидим годик.

- Если хочешь, оставайся. А я иду дальше на север. Да и место это мне не подходит. Нехорошее оно. Муторно тут. Все не то, и придется принимать чужое хозяйство.

Мне не понравилось упрямство родственника. Но была надежда, что он меня услышит и наше путешествие закончится. По крайней мере, временно. Поэтому я попробовал снова донести до него свои мысли:

- Дядька, я все понимаю. Ты жаждешь мести и втемяшил в голову, что единственное место, которое тебя устроит, бункер Шарукана. Но он никуда не денется, и мы до него еще доберемся. А сейчас нужна передышка. Понимаешь? С нами женщины и дети, а здесь все есть: электричество, продукты, медикаменты. Так что не пропадем, организуем оборону, можем даже понтон совсем утопить, и пересидим до весны. За этот срок чума пойдет на спад и мы, хорошо подготовившись, продолжим путь.

Его ответ был коротким:

- Нет.

- Но почему?

- Во-первых, ты забыл про бойцов Большого, которые за своими семьями помчались. Во-вторых, чутье меня не подводило, и я по-прежнему чую опасность. А в-третьих, куй железо пока горячо. Если осядем, снова сдвинуться с места будет сложно. Я знаю, о чем говорю. То заболеет кто-то или травму получит, то бабы забеременеют. Так-то, племяш. Но если ты собрался остаться, держать не стану.

«Если бы этот разговор состоялся после того, что мы видели под Устюгом, он бы согласился, - подумал я. – А сейчас говорить про остановку глупо. Он снова закусил удила».

- Я с тобой, - в который уже раз услышал от меня старший родственник.

- Тогда давай поговорим с мужиками, а потом решим, что заберем.

Как выяснилось, работяги родом из Акима, есть такой населенный пункт в Республике Коми на реке Ижма. Нам по пути. Поэтому общий язык с бывшими рабами Большого нашли быстро. Они с нами и это хорошо. Люди простые и не подлые, такие в спину редко бьют, и они могли водить бензовозы. От жадности даже подумали, что сможем забрать два. Но хорошо все прикинули и рассудили, что дотянем только один. Плюс наш микроавтобус и еще один, который принадлежал охранной конторе покойного авторитета.

Приняв окончательное решение, стали собираться. Проверили бензовоз, который пойдет с нами, и микроавтобус. Вооружили работяг и распределили, кто и на чем поедем. А далее погрузка. Добра было много, но мы отщипнули лишь небольшой кусок. Почти все оружие с нами. Пять ящиков с медикаментами, в основном антибиотиками и витаминами. Двадцать ящиков с продуктами. Пятьдесят слитков золота – природная жадность сказалась. Кое-что из одежды, а так же оптика, боеприпасы и радиостанции. Больше ничего взять не смогли, объем забили.

Сборы закончились. Дядька выпустил пленников, рядом с которыми встали женщины-рабыни, и обратился к Паше:

- Я обещал сохранить тебе жизнь?

- Да, - прохрипел раненый.

- Живи.

- Оружие оставишь?

- Две «сайги» брошу на другом берегу. Там же боеприпасы.

- Спасибо.

- Кореша своего, Веретено, если захочешь, найдешь на хуторе. Он мерзавец, но пусть живет. Захочешь, сможешь его забрать.

- Понял.

Андрей Иванович посмотрел на рабынь:

- А вы теперь куда? Может, отвезти подальше от этого места?

Девушки переглянулись и, видимо, надеясь на Пашу и его «доброту», которую он уже успел продемонстрировать, отдав их бойцам, ответили одновременно:

- Мы останемся.

«Дуры, - глядя на них, подумал я тогда. – Вас уже один раз использовали, и снова в рабынь превратят. А вы нас боитесь. Да и ладно. Поступайте, как знаете, у каждого свой путь».

На этом разговор закончился, и мы покинули заимку, перебрались через реку и к вечеру были на хуторе, вокруг которого кружилась стая почуявших поживу волков. Но нам от них угрозы никакой, а потому мы серых не отстреливали. Боеприпасов жаль, и не хотелось лишний раз шуметь. А еще, что запомнилось – лайка пленного старика. Она крутилась возле дверей, чуяла хищников, и жалобно скулила. Вот же люди, и предать могут, и слово плохое за спиной сказать. А собака ждала хозяина, не уходила. И это настолько умилило наших подруг, что они впустили лайку в дом, чем сильно обрадовали девчонок.

Вот только хозяин собаки ее уже не увидел. Старик не выдержал, подвело его здоровье, и помер. Поэтому лайку мы забрали с собой. Не бросать же ее одну. Тем более что Паша, скорее всего, за своим другом возвращаться не станет. Он не альтруист и человек без чести. Но это уже не наша забота и нас снова ждала опасная дорога.

24

Паша стал действовать сразу, как только автоколонна из трех машин покинула заимку. Он покосился на Леньку Большакова, который стоял рядом с матерью, а затем, превозмогая боль, заковылял к избе.

- Ты куда? – спросила его жена.

- Заткнись! – злобно бросил Паша и жена отшатнулась.

Некогда правая рука Большого, Паша давно думал о том, что нужно идти своим путем. И теперь, когда пахана нет, а Веретено находился далеко, он решил, что все в его руках. Поэтому, войдя в жилище, Паша приподнял половицу и достал запасной ПМ, передернул затвор и вышел.

- Леня! – позвал он парня.

Юноша обернулся и Паша, без колебаний, выстрелил в него. Девятимиллиметровая пуля вошла точно в лоб и Ленька упал. Его мать, еще не осознавая, что произошло, посмотрела на своего единственного ребенка, и Паша выстрелил в нее. Две пули, одна за другой, попали в тело женщины, и она рухнула на сына.

- Вот и все, - тихо сказал Паша, опуская пистолет.