Перечень особых услуг - Алекс Орлов
3
Рабочий день Чейн закончил поздно – в половине седьмого, хотя по трудовому договору мог уйти домой в пять, как и большинство клерков из «Марбела». Однако, часто к концу рабочего дня появлялись очередные неотложные дела, да и остававшегося «на хозяйстве» дежурного нужно было проинструктировать «в связи со сложившейся обстановкой».
Наконец, все дела были сделаны и Чейн покинул громаду комплекса, пройдя процедуру обратного контроля на пропускном фильтре безопасности. А когда он двигался в общем потоке выходивших из здания служащих, возле автостоянки комплекса его окликнули.
Чейн остановился, не сразу высвобождаясь от мыслей о служебных заботах.
Это была та самая девчонка из бара. Эмма, кажется.
– Я уж думала не дождусь тебя, думала ты меня обманул и тебя тут нет.
Эмма подошла к Чейну и без всяких условностей потащила за руку к стоянке.
– Куда ты меня тянешь?
– У меня тут машина, я тебя подвезу.
Ее машиной оказалось серебристое купе-кабрилет «нитрон», которое стоило, как половина всех машин на этой автостоянке. Не самых дешевых машин.
Чейн вздохнул. Он уже настроился на четвертьчасовое стояние в переполненном даблбасе – не слишком удобно, но он привык, к тому же остановка общественного транспорта располагалась почти у него под окнами.
Между тем, Эмма уже сидела за рулем и распахнула для него пассажирскую дверцу одним прикосновением к кнопке управления.
Чейн обошел машину кругом и сел в кресло, сразу почувствовав его движение, подбиравшее для пассажира оптимальный анатомический профиль.
Дверца тоже закрылась сама и Эмма стала выруливать со стоянки, а Чейн при этом испытывал чувство неловкости, из-за того, что привлекал внимание служащих из «Марбела».
– Куда поедем? – спросила Эмма выруливая со стоянки.
– Пингард-авеню восемнадцать.
– Пингард-авеню. Это где клуб «Арлекин»?
– Нет, это где музей геологии.
– Я таких вещей не знаю, – призналась Эмма выезжая на улицу.
– Да я так и понял. «Арлекин» тоже рядом, но чуть дальше по кварталу.
– Принято! – ответила Эмма и «нитрон» стал разгоняться, как ракета.
Чейн с опаской покосился на девушку и чуть приподнял руку, чтобы автоматический ремень безопасности надежнее зафиксировал его в кресле.
Несмотря на большую скорость открытого купе, не было слышно ни свиста ветра, ни шума колес. Акустические системы надежно блокировали и шум, и аэродинамические возмущения.
Немного знакомый с такими системами Чейн предположил, что стоимость подобного «фарша» приближалась к стоимости базового автомобиля.
– А где твой портфель? – неожиданно спросил Эмма.
– Какой портфель?
– Ну, все ребята и девочки из этого вашего «Марбела» ходят с портфельчиками. А ты пустой.
– Я не по финансовой части.
– И даже не айтишник?
– Нет, я работаю в службе эксплуатации. А откуда у тебя пропуск на стоянку?
– Пропуска нет. Просто машина там зарегистрирована. И еще на нескольких стоянках.
– А машина не твоя? Как и куртка?
– Если боишься, что я ее угнала, то все в порядке – машина зарегистрирована на меня. Кстати, если прохладно – включи обогрев.
– Да нет, нормально. А почему ты крышу не поднимешь?
– Не срабатывает что-то, нужно ремонтникам показать.
Видя роскошный кабриолет под управлением юной особы, водители старались уступить ей дорогу, а на участках, где имелась «коммерческая полоса», Эмма добавлял газу так активно, будто пыталась преодолеть звуковой барьер.
И все же, кое где ей приходилось притормаживать перед редкими голограммами светофоров и зауженными транспортными развязками, поэтому к месту они прибыли минут за десять.
Эмма подрулила к дому и бесцеремонно вклинилась на чье-то парковочное место.
Для дверей оказалось тесно и Чейну пришлось выбираться через борт, впрочем, как и Эмме, которая не забыла захватить с заднего сиденья объемную сумку.
– Эй, а ты куда собралась? Спасибо и все такое, но…
– Спокойно, я совершеннолетняя! – перебила его Эмма и сунула ему под нос удостоверение личности.
– Допустим, но я сегодня не готов принимать гостей, – сказал Чейн, с тревогой поглядывая на сумку в руках Эммы. – У меня на вечер другие планы.
– Просто посмотрю, как ты живешь. Мне интересно, – пояснила Эмма посматривая на старый дом, в котором когда-то отец Чейна купил недорогое помещение и переделав его в студию, долго сдавал в аренду. А потом подарил Чейну и тот самостоятельно разделил ее перегородками, отделал и сумел превратить в приличное, на его взгляд, жилище.
Чейн посмотрел на притормозивший неподалеку серый автомобиль с затемненными стеклами и сказал:
– Ну хорошо, только посмотришь и все.
– И все, – подтвердила Эмма.
– А сумку зачем взяла?
– Так сопрут же – машина-то открытая.
Чейн вздохнул и направился к подъезду и за ним, как приклеенная, последовала Эмма.
Когда Чейн уже взялся за ручку двери, послышалось какое-то жужжание и обернувшись, он увидел, как на кабриолете Эммы разложилась крыша.
– Ты же говорила, что она у тебя не работает!
– Раз на раз не приходится. В этот раз сработала, в другой раз – нет.
Когда они зашли в подъезд, Эмма сказала:
– Ого!
Это относилось к виду давно не видавшим ремонта стенам и потолку.
Чейн хотел пояснить, что тридцать лет здание бело практически без хозяина и только недавно владельцы сумели оформить документы надлежащим образом, а потому…
Но оказалось, что Эмма была восхищена видом подъезда. И даже скрип лифтовых створок, которые с трудом двигались, вызывал у нее только восторг.
А когда Эдди пришлось изнутри кабины дать по ним немного ногой, чтобы они окончательно соединились и включился подъем, она сказала:
– Ух ты, да это даже лучше, чем я предполагала!
И посмотрела на Эдди глазами излучавшими счастье, а он только вздохнул, вспомнив, как измерял тестером магнитные дорожки, поднимавшие кабину лифта. По всему выходило, что они были на пределе своего ресурса.
4
Квартира Чейна находилась на четвертом этаже, на площадке которого он уже провел ремонт своими силами и все смотрелось прилично.
– О! А почему тут не так, как там? – спросила Эмма, которая не переставала удивляться всему, что видела.
– Заходи, – сказал Чейн открывая дверь своего жилья и Эмма, приволакивая тяжелую сумку, прошла внутрь.
Чейн зажег свет и начал демонстративно разуваться, надеясь, что гостья поймет, что здесь так принято.
Эмма поняла и разувшись, покорно приняла великоватые для нее тапочки и пошла по большой комнате, продолжая удивляться, видя на полках и в шкафах сверкавшие полированным металлом и пластиком спортивные кубки.
– Это все твое? –
