Хищный цветок - Александрович Михайлов Александр
— Как твое имя? У вас, вообще, есть имена?
Мурлыкающий вкрадчивый голос ответил:
— Мария, так меня звали раньше. Теперь, наверное, у меня уже нет имени. А ты…Зачем ты шел за мной?
— Что ты писала в книгу, Мария? — Почему-то Карлу показалось важным это узнать, он даже проигнорировал заданный ему вопрос.
После короткой паузы, словно немного засомневавшись, девушка ответила:
— Дневник, это мой дневник.
Когтистая ручка выудила из заплечной сумки толстую книгу в кожаном переплете и протянула мужчине. Карл, приятно удивленный таким доверием, открыл ее на последнем исписанном листе и, напрягая зрение, прочитал: ”Они каждый раз находят меня, мне не спрятаться. Я слишком устала постоянно бежать. Похоже, мир без войны отторгает меня, мне нет в нем места. Я не могу больше сопротивляться, но как же хочется жить. Просто жить,…”. На этой фразе записи обрывались. Мария тихонько проговорила:
— Находиться рядом со мной опасно, и, знаешь, возможно меня ищут не зря…
Карл, даже не раздумывал, мужчина понял, что они с этой несчастной девушкой очень разные и в то же время слишком похожи, настолько, что оставаться порознь было бы просто глупо. Отработанный материал войны, никому не нужный и ни на что больше не способный. Солдат просто проговорил:
— Я, пожалуй, все же рискну…
Особый дознаватель имперского магического консулата Изабелла Ганц или, как ее еще называли, Сапфировая Изабелла в задумчивости сидела за столом в развороченном трактире и маленькими глотками, морщась, пила кислое вино из небольшой деревянной кружечки. Мысленно она решила, что возмещать ущерб угрюмому краснолицему трактирщику не будет. Слишком уж дрянным было пойло, которым тот потчевал гостей. Ее напарница, младший дознаватель, действительный член внутреннего круга некромантов Гертруда Розенкранц нарушила тишину:
— Не пойму, почему люди так часто встревают в наши зачистки зверолюдей. Неужели этому неотесанному простолюдину было неясно, что мы устраняем отвратительный, опасный результат неэтичного магического опыта?
Изабелла вспомнила напуганную гурьбу нищих, загнанную в камеру трансморфирования. Архимаг толкнул короткую речь, дескать даже вы, отребье, теперь сможете послужить своей стране. Затем он начал читать сложную магическую формулу и ни на что больше не отвлекался. Ни на крики, ни на мольбы. Но за миг до того, как камеру заполнил преображающий магический свет, глаза Изабеллы встретились с глазами какой-то нищенки. Кроме страха в них было что-то еще, чувство, которое волшебница так и не смогла определить для себя. Однако напарница уже слишком долго ждала от нее ответа, и Изабелла проговорила:
— Знаешь, Гера, с людьми-ящерами я таких проблем не припомню. Их, даже наоборот, охотно сдавали к нам в руки. Я внесу предложение в консулат отказаться от трансморфирования в домашних животных. Думаю, все дело в этом.
Глава 2
Карл что-то неразборчиво бормотал во сне, а его широкая, поросшая жесткими рыжими волосами грудь беспокойно вздымалась. Наверное, солдат, как и в каждую прочую ночь, продолжал вести бой с иллюзорным противником, плечом к плечу с давно ушедшими товарищами. Однако первые робкие лучи солнца уже начали проникать в небольшую чердачную коморку через расположенное на скошенном потолке оконце, а значит, вояке снова было пора возвращаться к мирной жизни. Полюбовавшись на спящего Карла еще несколько мгновений, Мария выпустила коготки и нежно поскреблась мужчине по животу, промурлыкав:
— Пора вставать, дорогой.
Солдат со сдавленным криком резко поднялся на лежаке, уставившись на девушку мутным, ничего не понимающим взглядом.
— Все в порядке, это всего лишь кошмар, — успокоил его мягкий бархатный голос, и Карл понемногу начал приходить в себя. Его взгляд скользнул по вечно взъерошенным непослушным волосам Марии, пушистым кошачьим ушкам, хрупким обнаженным плечам и остановился на беспокойных желтых глазах, слабо мерцающих в полумраке. Хриплым с полусна голосом мужчина проговорил:
— Прости, мне опять приснилось…, — солдат сделал паузу и уже более бодрым тоном продолжил — а впрочем, не важно, что у нас сегодня на завтрак?
На завтрак у них оставалась половинка жирного голубя, пойманного Марией еще вчера. Приготовленная на небольшой жаровне, расположенной здесь же, в углу комнатушки, она была совсем неплоха и вполне могла поспорить по вкусу с курятиной, подаваемой в местных забегаловках. Конечно, рацион Карла в последнее время не блистал разнообразием и состоял в основном из пресловутых голубей да рыбы, которую его возлюбленная умудрялась вылавливать в грязном канале, протекавшем неподалеку от их скромного жилища. Но если Мария отвечала за провиант, то на плечи солдата ложился заработок. По медяку в день забирала за съем хозяйка этой скромной чердачной коморки — свою лачугу Карлу пришлось оставить из опасений быть найденным дознавателями магического консулата. Из тех же соображений вояка начисто сбрил свою рыжую шевелюру, надеясь не быть узнанным соглядатаями, во множестве состоявшими на службе у этих ищеек. Но даже соблюдая все меры предосторожности, оставаться в столичном Городе Шести Башен было слишком опасно. Посему, все остававшиеся от оплаты жилья деньги солдат аккуратно складывал под потертый соломенный матрац. По его расчетам самое паршивое место на корабле, идущем в провинцию Нордклиф, стоило никак не меньше двух серебряных архов. Старый скряга держатель портовского склада, привечал Карла за то, что солдат всегда готов был трудиться до темноты и заменял по сути двух грузчиков. За свое упорство, вояка получал по пять медяков ежедневно. Не так уж и дурно. Главное не лениться и, не пройдет и двух месяцев, как можно будет помахать всему этому треклятому консулату и его цепным псам рукой с уходящего корабля. До Карла доходили слухи, что хоть Нордклиф формально и признал власть магов, его население по большей части сохранило верность погибшему королю Марку
