Копьё Георгия Победоносца - Константин Павлович Бахарев
— С русскими Назар будет, — Тамерлан огляделся. — Где он? Иди сюда!
Улыбаясь, подошёл Назар.
— Ты русский князь, подполковник белого царя, — начал говорить Тамерлан, но вдруг наморщил лоб и принюхался: — Ты уже напился! А где Бурундук?!
— Я здесь, великий эмир! — откликнулся верный полководец. — Я готов воевать хоть со всеми шайтанами всех пяти миров!
Пошатываясь и вытирая губы, Бурундук подошёл к Тамерлану и довольно улыбнулся.
— Ты опять устроил попойку в моём мавзолее! — закричал Тамерлан, повернувшись к Назару. — Как в прошлый раз! Снова бутылки по углам, объедки!
— Так это было двести лет назад, — запротестовал Назар. — И мы же прибрались.
Он поднял руку с пакетом, где лежала пустая бутылка из-под водки и остатки закуски.
Тамерлан махнул рукой.
— Сбор завтра ночью на Афросиабе, — Джирджис усмехнулся, глядя на качающихся Назара и Бурундука. — Там будут все, кого смогу поднять. Надо будет обговорить, как биться с нашествием. Пока думай, великий эмир.
Святой Георгий вышел из мавзолея, раздался его свист, цокот копыт, и через секунду все услышали, как он ускакал на своём легендарном скакуне Бейхане — белом коне победы.
— Он сам-то поможет нам в битве? — спросил деда Улугбек. — Джирджис один тысячи воинов стоит.
Тамерлан помотал головой.
— Нет, — он выдохнул. — Его копьё, убивающее драконов, сгинуло в давние времена, и где оно, никто не может дознаться. Без копья Джирджис может только даровать жизнь, смерть он никому не принесёт.
Улугбек поморщился.
Галдан-Церен, в чьих жилах струится ночь, сидя на чёрном, как мрак шамхойской пещеры, жеребце, оглядывал своё войско. Четырёхлапый, с огромными стальными когтями, покрытый чешуйчатой шкурой, по которой бегало красное и синее пламя, владыка войны и отец всех воинов Ата-Улан шёл не спеша, иногда порыкивая на чёрных драконов. Те кружились в багровом небе вневременья, порой пикируя на Ата-Улана. Если бы они встретились в другом месте, обязательно бы схватились. Но сейчас, повинуясь воле грозного Бодончара, были союзниками в битве за Джирджиса.
Бодончар и поднял Галдан-Церена из тайной пещеры в горах Алтая, где тот мирно спал, окончив земной свой путь. Тогда же великий хан джунгаров увидел и драконов и Ата-Улана с его 6 666 воинами.
— Только ты, непобедимый Галдан из рода чорос племени ойратов, сможешь одолеть выскочку Темура Барласа, — сказал Бодончар. — Возьми Самарканд, уничтожь его защитников и приведи ко мне Джирджиса, или как его называют урусы и франки, Георгия, Отца всех побед. Он поможет вернуть в мир сына моего — Чингизхана. Сам я не имею над ним власти смертной и живой. Чингизхана держат мертвецы всей Ойкумены, и только Джирджис может его возродить. Я долго искал его, у него сотни могил, от моря до моря по всей Вселенной. Оказалось, что хитрый Темур Барлас увёз его из Дамаска и похоронил в мечети на улице Чоррах.
— Я много слышал о Джиоре, — Галдан-Церен исподлобья взглянул на Бодончара. — Он отец победы. Его нельзя захватить или взять в плен. Он непобедим. Ты знаешь об этом, отец покорителя Вселенной!?
Ата-Улан встал на задние лапы, его шкуру объял жёлтый огонь, поднявшийся в небо так высоко, что оттуда стали падать обожжённые им птицы. Он зарычал, и багряное пламя вырвалось из пасти и окутало Галдан-Церена. Тот только усмехнулся: ойраты не боялись пламени монстров, их прикрывало от него древнее заклятие рода чорос. Бодончар ударил палицей по хребту Ата-Улана.
— Береги силы для врагов! — прикрикнул он. — Или верну тебя обратно в знойный вихрь Макла-Такан!
Повернувшись к Галдану, Бодончар сказал:
— Тело моего сына лежит в гробу прозрачного нефрита, его везут духи Онона Джебе и Субедей. Помоги нам захватить Джирджиса и мы разделим мир напополам между тобой и Чингизханом. А Отца побед не бойся, у него нет его ужасного копья, и без него он может только даровать жизнь, смерть больше не подвластна святому Георгию.
— А где его копье? — спросил осмотрительный Галдан-Церен. Такие вещи надо знать всегда.
Бодончар развёл руками.
— Никто не знает и хорошо, что не знает. Я восемь столетий искал Джирджиса и нигде не слышал ни слова про это копьё. Думаю, что его сломали и выбросили. Оно же старое было.
Звёзды тут, во вневременье, расплывались тонкими кольцами и мигали сиреневым мягким светом. Войско Галдана шло по янтарным облакам, внизу спали города, сверкая ночными огнями мёртвых стёкол.
Впереди вспыхнуло пламя, это дозор передовых драконов наткнулся на сторожевую охрану войска Тамерлана.
«Началось!» — мелькнуло в голове Галдана.
Шедшие на правом фланге уланы осадили своих вороных, дышащих огнём коней и вытащили алые клинки. Слева шли тумены Джебе и Субедея, растекаясь сплошным чёрным облаком, где иногда в бурлящей тьме сверкали багровые сабли лучших воинов Чингизхана.
Оставив коня, Галдан-Церен перескочил на дракона и взмыл вверх. Войско Тамерлана было полускрыто серым туманом. Виднелись расплывчатые ряды конников в островерхих железных шапках и тускло мерцающих доспехах. В стороне от них суетились артиллеристы, разворачивая орудия.
— Разрезать конницу Темура атакой уланов и драконов, пустить в прорыв Субедея, чтобы он обошёл пушки с тыла, — решил джунгарин. — А где же Джирджис?
И сразу увидел его. Всадник в серебряной кольчуге, отливающем золотом шлеме верхом на белом коне. Галдана заметили, и от пушек к нему метнулся комок пламени, дракон сразу ушёл в сторону, но джунгарский хан успел увидеть, что у коня Георгия Победоносца нет ни узды, ни седла. Это очень опасно, такой конь сам по себе боец.
Воссияли алые клинки уланов, заплясали багряные блики на боках вороных коней, несокрушимой лавой пошли они в атаку на сумрачных гулямов. Впереди огромными прыжками понёсся Ата-Улан, полыхая бледно-зелёными языками огня. С высоты багряным потоком ринулись вниз драконы.
И сразу же навстречу помчались широким фронтом гулямы — конница в обороне не стоит! Воины Тимура обтекли с обеих
