Охота на людей - Лев Рожков
Он же в это время застыл и смотрел на Деда-многолета. Его тело чуть покачнулось, потеряло всякую опору и упало к корням всех тех, кто спешил на помощь. Дед-многолет умер. Кранти, возможно, захотел бы заплакать, если бы умел, но он лишь потерял дар речи и почувствовал пустоту внутри себя. А может и плакал, но у себя в голове. Дед был его любимым стариком в стае. Он много чего рассказывал, смешил, учил, а теперь он мёртв. Всё, его больше нет! Он не расскажет историю и первой охоте стоя под звёздным небом, не похвастается своими старыми достижениями, не поможет уснуть, когда страшно и одиноко. Кранти ощутил себя в одиночестве и темноте. А как же он видел свет раньше без глаз? А были ли у него глаза раньше? Теперь их точно нет.
— А-а-а! — взревел Фекомод, обрушившись сразу на семерых человек.
Кодоку схватил сзади запутавшегося парня и подтащил к себе.
Тот что-то вопил, махал руками и плакал. Выбросил свой топор, поднял руки и всё молил о пощаде.
— Прямо как я. — задумчиво пролепетал Кодоку, ударяя парня о землю.
Он не понимал человеческой речи. Так бы наверняка отпустил, пожалев. Однако парень ошибочно полагался на Бога. Хе-хе! Его здесь нет!
Удар за ударом махал Кодоку. Сначала от соприкосновения спины и снежной кучи парень почти потерял сознание, что хоть как-то бы смягчило боль. Но ему опять не повезло, и он отделался сильным ушибом спины и кровью из носа. Затем пошёл удар лицом вниз. И снова парень поступил глупо: выставил вниз руки, от чего те с хрустом сломались. Прозвучал крик. Кто-то из мужчин за озирался, даже узнали парня, только вот сделать ничего не могли. Последняя атака была быстрой. В неё Кодоку вложил весь гнев и с огромной силой добил парня об землю. Бездыханное тело, истекая кровь, болталось в корнях ели. Кодоку было этого мало, он раз за разом бил парня обо всё вокруг, стрелял в него иглами и расслаблялся. Так он частенько делал, избивая снег и представляя кого-то из своих сородичей. В основном он видел Фекомода.
Фекомод в это время сражался с людьми. Вдруг один из них прыгнул прямо к стволу, однако тот успел выставить ветку и выстрелить в лицо, пробив голову. Крики, кровь, страдания заполонили ту узкую дорогу. Некоторые попытались бежать, за что были названы трусами, вот только меткие выстрели останавливали всех.
Кранти, глядя на это, забыл про глупого Деда. Его завораживала схватка. Скорее даже пугала. Вся атмосфера представлялась немного иначе. Он почувствовал боль этих людей. Ему стали их жалко.
«Прекрати! Они убивали других ёлок!» — прозвучал пронзительный крик в его голове. «Так и что? Они не должны так страдать. И ёлки не должны страдать. Лучше сделать так, чтобы вообще никто не страдал.» — ответили ему.
Фекомод с остальными ёлками в это время наконец победили. Парочка деревьев отделались слабыми ранами, у одного отрубили корень. Все тела сгребли в одну кучу и по одному набирали. Получилось так, что двенадцать ёлок спокойно подняли к себе всех людей. Ещё семь из них должны были нести Деда-многолета.
К нему первым подбежал Кранти. Его неуклюжий бег походил на пингвина. Кранти медленно обнял старого Деда и кажется даже заплакал: я заметил влагу на стволе. Хотя это слишком странно, чтобы мутировавшие ходячие ёлки, убивающие людей, могли плакать.
— Да-а… — огорчённо склонился над трупом Фекомод.
Он тоже любил старика, но как-то по-своему. Каждого здесь он любил по-своему, чего многие не могли понять и даже обижались на некоторые высказывания Фекомода.
Он склонился над Дедом и одним корнем обвёл его ствол. Его примеру последовали и все, кто также стоял рядом. Один лишь Кодоку не присоединился к общему прощанию.
В этот короткий миг прощания каждый вспоминал что-то хорошее, чему его научил Дед-многолет, вспоминали его лживые, но смешные истории, вспоминали его глупость, приносившую больше радости, чем грусти. Всё же сегодня такая глупость сработала иначе.
Как только Фекомод опомнился и оттянул корень, все, как по команде, разошлись. Кранти тоже медленно поднялся и отошёл назад. Фекомод начал руководить ёлками, отправил всех с людьми обратно в поселение, ещё четверо взяли Деда, а потом поискал Кодоку. Тот до сих пор бил уже развалившееся на куски тело.
— Кодоку, он же мёртв!
Тот остановился, думая, что сказать, потом отпустил тело, небрежно его закопал, как один из видов пауков себя в землю для ловушки. Отпавшую руку Кодоку подобрал и бросил в Фекомода.
— Трофей, держи!
Фекомод с непониманием поднял руку и весело бросил обратно. Как горячую картошку перебрасывали они руку и шли за остальными ёлками. Вдруг резко рассмеялись и обняли друг друга.
— Кранти, догоняй! — крикнул Фекомод и продолжил разговор с Кодоку.
Пропустим скучный поход обратно в деревню. Я вам лучше расскажу, что случилось с миром в будущем, раз ёлки начали такое.
Так как ёлки могли общаться на расстоянии, десять лет назад одна из тех, кто видела человеческий новый год, рассказала, что люди делают с их сородичами. Она всё надеялась, что в следующем году заберут кого-то другого, но не её, и часто думала о произошедшем: вот двое мужчин в лесу с топорами натыкаются на довольно маленькую и скромную ёлочку. Мягкие иголки закрывают голый ствол и ветви, красиво играя тёмно-зелёным цветом. Ёлки перешёптываются об этом. Та скромная начинает понемногу бояться и говорить, что хочет сбежать. Но не успевает ничего сделать, хотя и не могла бы, ведь в руках сверкает топор, который быстро попадает по стволу. Тишину поляны прорезает сдавленный крик. За ним ещё один и ещё. Ёлка погибает, моля свою подругу помочь. Та лишь что-то бормочет и боится не меньше. А вдруг теперь и её убьют?
«Зато не одна, а с подругой» — отшучивается голос в голове.
К счастью, мужчины уходят, так и не слыша всех тех криков от лежащей в руках ёлки.
И так эта история шла по елям. Каждый начинал трактовать её по-своему, но суть передавали. Однажды после услышанного один из дедов закричал на весь лес, чтобы каждый услышал.
— Мы не можем так жить! Они смеют убивать наших братьев и сестёр! Вы слышите?! Нужно отомстить, нужно помочь!
Услышали его крик и начали передавать всем ёлкам в мире. Но на тот момент ответом ему была тишина. Многие согласились, хоть и невероятно боялись смерти. И дед разработал план,
