Нэй. Демоны наших душ - Вадим Альфредович Вятсон
Поэтому здесь всегда можно было найти посредников и продать труп человека как товар и заработать свои пять или шесть полных дукатов…
Но не сегодня…
Бер был очень удивлен, когда столовый зал трактира встретил его почти что мертвой тишиной! Никого!
Когда он зашел, даже оторопел от неожиданности, от этой тишины. Даже подумал, туда ли он попал?
Но Смол был на месте, как всегда, за стойкой, но лицо его было печально.
Он и поведал капитану внутреннего конвоя, что здесь произошло.
Все дело было в Чистильщиках, а еще точнее – в посредниках, которые что-то, где-то и как-то не туда отправили. Некрон – понятно – вполне легальный город, но есть так называемые черные некроманты (куда еще чернее-то?), которым тоже нужны трупы людей для своих еще более черных экспериментов. Риск, конечно, огромный, но находились и находятся люди (живые), кто готов рискнуть. Иногда это проходит, а иногда…
В общем, Чистильщики устроили чистку в прямом смысле этого слова и своего предназначения. Перетрясли весь Некрон. В округе говорят: нашли пяток черняков, которых порубили в капусту своими серебряными мечами. Ну, и посредникам досталось так, что они уже пару дней и носу не кажут в «Четыре дома».
Трупы?
А что трупы? В ледниках лежат. Что с ними будет-то?
Рассказывать эту историю Смол закончил как раз в тот момент, когда в трактир вошла тройка Чистильщиков, или, как их еще прозывают, Черношлемников. Огляделись по сторонам, кивнули Беру, хотя никого из них он не знал, но знакомства имел (очень полезная штука), и уселись за срединный стол.
Тихо. Мирно. Без криков и суеты.
Но от них веяло такой силой и мощью, что не восхититься этим было просто невозможно…
Когда-то Бер сам хотел стать Чистильщиком – Черношлемником, или Меченосцем, по официальному названию Ордена – Ордена Меченосцев.
Но не сложилось. Их было и есть три друга – Марн Бер, Вин Драг и Фаргон ре Коста. Ровесники, косая сажень в плечах и сила у каждого неимоверная! И в девятнадцать лет решили они пойти в Чистильщики! Романтика! Черные доспехи, борьба со злом, уважение и почет!
И родители всех троих не против…
Но как уже сказано – не сложилось…
Когда пришли вступать в Офицерский Корпус, основу основ, элиту Ордена, то оказалось, что не все так просто. Тут еще в воссиянии, то есть, по-простому, в «силе крови» дело было.
Вот у ре Косты с этим оказалось все в порядке – дворянин как-никак! И его хоть завтра в Офицерский корпус!
У Бера была «сила крови» слабее, но ему тоже предложили начать службу в полевых когортах Ордена. Тоже черные доспехи и немного романтики, хотя эти боевые соединения в основном выполняли грязную работу. Но ведь кто-то это должен делать. Ну, а там, лет через десять, вполне возможно, его, как заслужившего поощрение, может быть, и перевели бы в Офицерский Корпус…
А по поводу Драга в Приемной комиссии только пожали плечами. Никак не подходит. Даже в полевые когорты! Ну не вышел он «силой крови»!
Друзья попытались уговорить членов этой самой высокой комиссии, но те уперлись – Устав, Традиции, История. Заладили как заведенные…
И друзья посмотрели друг на друга, плечами пожали, забрали все свои документы и, развернувшись, вышли из Орденского приемного центра.
Вышли и уткнулись носами в здание Военного Училища-Академии Внутреннего Конвоя.
Постояли, посмотрели и подумали – почесали свои здоровенные затылки и назло Чистильщикам в эту самую Академию и поступили! Пусть учились и пять лет, но зато какие это были годы! А главное, вместе!
Правда, все равно карьера у них разная оказалась, и все из-за этой самой «силы крови». Кто-то уже подполковник, а они все еще капитаны. Это в молодости как-то о карьере не думаешь, а с возрастом хочется большей стабильности и меньшего количества начальства над головой.
Так что о карьере Бер задумываться – задумывался. Вот лет восемь как очень задумываться начал, когда капитана получил. Что-то не дают ему майора. Давно уже не дают! А майор – это значительная прибавка к жалованию, и… к «силе крови». И дальше с карьерой побыстрее пойдет.
Ему, конечно, интересно в поле время проводить, в поездках и командировках, но и посидеть в кабинете тоже бы не отказался, за детьми пригляд был бы лучше.
Хотя не одной ведь карьерой счастье куется…
А он счастлив?
Почему-то именно в «Четырех домах» и именно в трактире «Левый-Правый» его посещали такие мысли. О жизни. И нигде больше. Видимо, близость смерти или еще что. Вот сегодня о счастье задумался…
Счастлив? Видимо, да. Работа нравится. Жена красавица, дети умницы. Денег, конечно, не так чтобы очень. На жалование особо не разгуляешься, но если подкопить…
Во-во. Подкопить еще немного – и будешь окончательно счастлив! Но камень с души – это точно!
Но сейчас его заботила мысль не только о счастье. Но…
Но и о парнишке, лежащем в его этапе…
Что самое интересное – он не умер. Выдержал эту дорогу!
Но вот Бер чувствовал, что до пересыльной Крезы, тюрьмы на севере Орсы, он уже не продержится. Этап – довольно большая повозка, и в нем могут расположиться и все двенадцать заключенных, но комфорта в нем почти никакого, кроме полулежанок, на которых будущие каторжники могут сидеть или спать – на свое усмотрение.
Бер не стал укладывать парня на такую вот лежанку, а оставил носилки в проходе, между местами заключенных, но и это мало способствовало нормальному для парнишки путешествию. Этап всегда порядочно трясло, даже на хороших дорогах, а что говорить о проселочных или распутице.
Сейчас как раз дожди начинались, все-таки осень приближалась, август закончился, и переходная натира в права вступала с холодком и дождями, и дороги начинало крутить. Этап дергало, а вместе с ним и тело еще живого мальчишки. Ага, еще привязать предложите…
Но раз парень выжил до «Четырех домов», то стоило озаботиться и тем, чтобы он дожил и до Крезы. Как?
Вот этот вопрос и занимал Бера весь поздний ужин за кружкой слабоградусной сирки, напитка приятного, не сильно бьющего в голову и при этом неплохо разбавляющего пищу. Если честно, еда у Смола была так себе, то есть могла быть и лучше.
Решение пришло уже в конце трапезы, когда Бер почувствовал, что первый час ночи дает о себе
